Отношения Китая и Турции – «конкуренция прагматиков». С одной стороны, Турция как член НАТО видит в КНР системного оппонента. С другой стороны, Пекину и Анкаре удается поддерживать стратегические отношения, развивать трансевразийскую транспортно-логистическую инфраструктуру и наращивать успехи в торгово-экономической и инвестиционной сферах. Подробнее – в материале Ia-centr.ru.

КНР и Турция: успех на стыке политики и экономики

Дипломатические отношения КНР и Турции были установлены в августе 1971 года, а их активизация связана с началом политики реформ и открытости в Китае.

Нормативно-правовая база отношений включает в себя два документа. Первый — «Совместное коммюнике об установлении дипломатических отношений» от 4 августа 1971 года, согласно которому отношения Пекина и Анкары строятся на основании уважения суверенитета и территориальной целостности, невмешательства во внутренние дела и взаимовыгодного сотрудничества. Турция признает принцип «одного Китая».

Материалы по теме: Тайваньский вопрос: «горячая точка» конкуренции Китая и США

Второй — «Совместное коммюнике между КНР и Турецкой Республикой» от 19 апреля 2000 года, в котором стороны подтверждают рамки двустороннего сотрудничества, а также указывают, что перспективное возрождение Шелкового пути будет способствовать их партнерству в будущем.

В 2010 году Пекин и Анкара заявили об установлении отношений стратегического сотрудничества, нацеленных на поддержание мира и стабильности в регионе, реагирование на глобальные вызовы, содействие развитию многополярного мира и демократизации международных отношений. С 2015 года функционирует межправительственный механизм по сотрудничеству, нацеленный на координацию политических, экономических и торговых отношений сторон, развитие взаимодействия в сфере безопасности, регулярно проходят встречи лидеров КНР и Турции.

Прагматичное взаимодействие КНР и Турции предполагает отказ от политических разногласий ради укрепления экономических отношений.

Оно и понятно, ведь в 2001 году объем двусторонней торговли составлял всего 1 млрд долларов, а к концу 2022 года товарооборот превысил 38 млрд долларов.

Год	Объем товарооборота (млрд долларов)	Поставки турецких товаров в КНР (млрд долларов)	Поставки китайских товаров в Турцию (млрд долларов)
2015	27,3	2,4	24,9
2016	27,8	2,3	25,4
2017	26,3	2,9	23,4
2018	23,6	2,9	20,7
2019	21	2,6	18,5
2020	25,9	2,9	23
2021	35,9	3,7	32,2
2022	38,5	4,5	34

Поставки китайских товаров доминируют в структуре китайско-турецкой торговли.

Сложившаяся ситуация таит в себе большие риски: она способна привести к недовольству турецкого бизнеса из-за доминирования китайского импорта на рынке.

Основные экспортные товары Турции — это мрамор, драгоценные металлы, свинец, хром, медь, железо, цинк, руды, оксиды бора и борные кислоты.

Анкара заинтересована в увеличении экспорта сельскохозяйственной продукции в Китай.

Учитывая рост зависимости КНР от импорта продовольствия, Турция приобретает новые возможности для укрепления позиций на китайском рынке.

КНР поставляет в Турцию средства связи и автоматической обработки данных, иное цифровое оборудование.

Турция заинтересована в привлечении туристов из КНР. В 2018 году число китайских туристов, посетивших Турцию, увеличилось сразу на 60 % и составило 394 тысячи человек, а в 2019 году их количество превысило 500 тысяч человек. По состоянию на 2021 год в Турции было зарегистрировано более 1000 китайских компаний. Основной объем инвестиций пришелся на период с 2014 по 2019 год.

Тем не менее инвестиционная активность Китая в Турции невелика, его вложения составляют около 4 млрд долларов и сосредоточены в энергетической сфере, инфраструктурных проектах, логистике, финансах, телекоммуникационной сфере и животноводстве.

Значительную роль приобретает формирование континентального транспортно-логистического моста между Европой и Азией.

С конца 2000-х годов Анкара предпринимает попытки по развитию «Транскаспийского транспортного коридора «Восток — Запад» (Trans-Caspian East-West-Middle Corridor), также известного как «Средний коридор» (The Middle Corridor), который должен связать паромные терминалы Каспийского и Черного морей с железнодорожным транспортном КНР, Казахстана, Азербайджана, Грузии, Турции, Украины и Польши.

МИД Турции отмечает, что в течение года порядка 96 % грузовых контейнеров из КНР в Европу идут морем, тогда как оставшиеся 4 % – по Транссибирской железнодорожной магистрали.

Таким образом, турецкий проект нацелен на формирование альтернативного пути в Евразии, способного перехватить часть грузовых потоков, что превратит Турцию в континентальный логистический хаб.

Нельзя не обратить внимания на то, что китайская инициатива «Пояса и Пути» предполагает формирование маршрута Китай — Центральная Азия — Западная Азия посредством транзита через государства Центральной Азии, Иран и Турцию, фактически повторяя турецкий маршрут.

Совпадение видения КНР и Турции позволило сторонам в ноябре 2015 года подписать меморандум о взаимопонимании, предполагающий согласование их действий при развитии новой инфраструктуры.

Толчком к развитию коридора послужило строительство Трансказахстанской железнодорожной магистрали, запуск железной дороги Баку — Тбилиси — Карс, а также начало железнодорожного грузового сообщения между Турцией и КНР в 2020 году.

Читайте также: Срединный коридор как поле для сотрудничества России и Центральной Азии

Особую важность приобретает факт, что в 2022 году объем транскаспийских перевозок по сравнению с 2021 годом увеличился в три раза, продемонстрировав растущую экономическую значимость маршрута.

Участие Турции в проектах китайской инициативы создает для Анкары дополнительные возможности по привлечению инвестиций из КНР и открывает доступ к технологиям, что способствует экономическому развитию страны.

Как итог, китайско-турецкие отношения строятся вокруг экономических интересов, выгода от реализации которых перекрывает политические противоречия, выливаясь в укрепление торгового сотрудничества и согласование международных стратегий развития.

Конкуренция Пекина и Анкары: риски для деградации отношений

Несмотря на успехи китайско-турецкого сотрудничества, согласно опросам 2021 года, 53 % граждан Турции негативно относятся к растущему влиянию КНР в международных отношениях, тогда как 47 % турков видят в Китае соперника.

Позиция граждан Турции неслучайна и связана с двумя составляющими: участием Анкары в Североатлантическом альянсе и критикой Китая в связи с нарушением прав человека в Синьцзян-Уйгурском автономном районе (СУАР).

Турция ищет механизмы, которые бы позволили ей нивелировать издержки членства в НАТО при выстраивании диалога с КНР. Например, Турецкая Республика — партнер по диалогу в ШОС, и президент Эрдоган высказывался о желании добиться для Анкары членства в организации.

Материалы по теме: Как США втянули НАТО в борьбу с Китаем

Тем не менее эти заявления идут вразрез со стратегической концепцией НАТО, называющей Китай системным оппонентом и конкурентом альянса. Эксперты альянса видят в Турции важнейшего союзника как против России, так и против Китая. Тем не менее опыт показывает, что Турция прежде всего заинтересована в достижении собственных интересов, а значит, эволюция позиции Анкары в НАТО будет зависеть от уступок и возможностей, полученных в ходе политического торга.

Другой барьер для китайско-турецких отношений — регулярные обвинения КНР в притеснении прав человека в СУАР.

В Турции проживает крупная диаспора уйгуров, что делает проблематику Синьцзяна частью политической повестки дня Турции.

В частности, в 2009 году Эрдоган назвал ситуацию в СУАР «геноцидом», тогда как в 2019 году Анкара выступила с призывом к ООН принять меры в отношении действий Китая в Синьцзяне.

Уйгурская диаспора используется турецкими элитами для внутриполитических целей. В начале 2023 года, в преддверии выборов президента в Турции участились заявления об ухудшении отношений с КНР из-за «уйгурского вопроса», который также становится «козырем» в случае экономических противоречий сторон.

Китайско-турецкие отношения обладают потенциалом для ухудшения под влиянием двух факторов.

Первый фактор — динамика американо-китайской конкуренции. Эскалация противоречий КНР и США неминуемо повлечет за собой активизацию усилий Вашингтона по координации действий со своими союзниками, включая партнеров по НАТО. Как следствие, Анкара столкнется с необходимостью либо поддержать подходы союзников, либо найти политические лазейки для сохранения партнерства с Китаем.

Второй фактор — эволюция интересов действующей турецкой элиты или в перспективе приход новой, что активизирует использование «уйгурского вопроса» в политической жизни страны.

Читайте также: Итоги саммита в Сиане: Китай видит в Центральной Азии угрозу для СУАР

«Конкуренция прагматиков»: международное влияние

Пересечение интересов Пекина и Анкары на современном этапе — ключевая причина позитивной динамики их отношений.

Увеличиваются возможности реализации транспортно-логистических проектов Китая и Турции. Возникшие в 2022 году проблемы на маршрутах инициативы «Пояса и Пути», связанные с кризисом взаимоотношений России, Белоруссии и Европейского союза, открывают небывалые перспективы для транскаспийских перевозок. Хотя пропускная способность транскаспийского коридора несопоставима с Транссибом, обозначившийся интерес к диверсификации евразийских транспортных маршрутов дает КНР и Турции карт-бланш для реализации совместных проектов. Как следствие, любые успехи развития транскаспийских перевозок будут означать утрату уникального логистического значения Транссибирской магистрали.

Дополнительно пересечение интересов КНР и Турции проявилось в украинском кризисе, где Пекин и Анкара демонстрируют политический потенциал в качестве международно признаваемых медиаторов.

Материалы по теме: Миротворческий потенциал Китая: от слов к действиям

Однако сохранение политических противоречий сторон при их сознательном перемещении на второй план может выступить причиной деградации партнерства.

Нельзя не заметить возрастающее экономическое и политической влияние Китая в Центральной Азии. При этом Анкара не отказывается от собственных амбиций по укреплению региональных позиций, в том числе через деятельность Организации тюркских государств. Продолжают укрепляться экономические позиции КНР на Балканах, тесня турецкие интересы.

В итоге, несмотря на экономические возможности, политические разногласия и зарождающееся геополитическое соперничество в перспективе могут внести неопределенность в будущее китайско-турецких отношений.


Читайте другие материалы по теме:
Российско-китайская торговля должна выйти на новый уровень

Европа и Китай: между cдерживанием и сотрудничеством