«С + С5»: Китай готовится к долгой битве за Центральную Азию
Автор: Владимир Нежданов
Китай и Центральная Азия: политическое сотрудничество
Приход к власти в КНР пятого поколения руководителей во главе с Си Цзиньпином в 2012–2013 годах повлек за собой обновление подходов, в том числе в отношении центральноазиатской политики Пекина.
Материалы по теме:
Какие идеи Китай пытается транслировать в Центральную Азию?
Основанием текущего этапа отношений сторон стало заявление председателя Си Цзиньпина, сделанное весной 2013 года, о проведении Китаем добрососедской политики, нацеленной на взаимовыгодное сотрудничество и формирование возможностей странам-соседям получать выгоду от дальнейшего развития КНР.
В сентябре 2019 года между КНР и Казахстаном были установлены отношения «постоянного всеобъемлющего стратегического партнерства» (永久全面战略伙伴关系). Отношения КНР с Узбекистаном, Киргизией и Таджикистаном получили характеристику «всеобъемлющего стратегического партнерства» (全面战略伙伴关系).
Все страны региона официально присоединились к участию в инициативе «Пояса и Пути» (一带一路). Китай и страны региона также заявляют о построении «Сообщества единой судьбы» (命运共同体).
Это можно интерпретировать как демонстрацию готовности стран Центральной Азии использовать китайские внешнеполитические концепции в качестве рамки международного сотрудничества.
Несмотря на и без того позитивную динамику развития взаимоотношений сторон, в 2020 году была создана новая платформа регионального сотрудничества - встреча министров иностранных дел Китая и стран Центральной Азии в формате «C+C5» (中国+中亚五国), впервые прошедшая в формате видеоконференции 16 июля 2020 года.
Появление новой площадки политического взаимодействия Китая и стран Центральной Азии было воспринято неоднозначно. С одной стороны, Пекин подчеркивал, что встречи необходимы для координации действий при борьбе с пандемией коронавируса и дальнейшего восстановления экономики региона.
С другой стороны, формат «C+C5» стал первой китаецентричной региональной площадкой, которая не включала в себя других крупных игроков.
Вторая встреча глав внешнеполитических ведомств в формате «C+C5» прошла 12 мая 2021 года в г. Сиань, положив начало институционализации формата. Итогом проведения встречи стало достижение «консенсуса из восьми пунктов», включающего:
-
укрепление стратегического доверия сторон;
-
формирование курса регионального сотрудничества на ближайшие три десятилетия;
-
укрепление сотрудничества в области медицины и здравоохранения;
-
реализацию инициативы «Пояса и Пути»;
-
совместное формирование механизма международного сотрудничества «Китай + Центральная Азия»;
-
содействие региональной безопасности и стабильности;
-
защиту международной справедливости;
-
обеспечение устойчивого прогресса регионального сотрудничества.
Третья встреча министров состоялась в июне 2022 года в Астане (на тот момент Нур-Султан. - Прим. Ia-centr.ru).
Министр иностранных дел КНР Ван И подчеркнул готовность Китая выступать гарантом суверенитета и независимости, политической безопасности и социальной стабильности Центральной Азии в период международной политической турбулентности.
Встреча 2022 года способствовала дальнейшей институционализации формата и привела к решению о создании механизма встреч глав государств «C+C5».
Последняя встреча министров иностранных дел в формате «C+C5» прошла в конце апреля 2023 года и была посвящена всесторонней подготовке к приближающемуся саммиту глав государств.
Важно, что политическая повестка Китая в Центральной Азии все больше увязывается с повесткой в области безопасности.
Пекин заинтересован в сотрудничестве со странами Центральной Азии, проводя борьбу с сепаратизмом и терроризмом в Синьцзян-Уйгурском автономном районе (СУАР). Вместе с тем в апреле 2023 года Китай опубликовал документ с изложением позиции по афганскому вопросу.
Таким образом, начиная с 2020 года Китай приступил к активному развитию форм политического взаимодействия со странами региона. Пекин при этом не стал новатором, заимствовав формат, предложенный Японией в 2004 году, который позже был также использован Южной Кореей, Европейским союзом и США.
Важным нюансом выступает то, что региональная активность КНР связана с ее растущей конкуренцией с США.
«C+C5»: экономическое сближение
Формат «C+C5» также предполагает экономическую составляющую сотрудничества сторон.
По итогу 2022 года товарооборот стран Центральной Азии и КНР превысил 70 млрд долларов, увеличившись более чем на 40 % в сравнении с предыдущим годом. Китай - крупнейший торговый партнер Узбекистана, Киргизии и Туркменистана, второй по величине торговый партнер Казахстана и третий крупнейший партнер Таджикистана.
Читайте также:
Саммит «Китай - Центральная Азия»: что главы государств предложат Си Цзиньпину?
В 2022 году импорт в Китай сельскохозяйственных, энергетических и минеральных продуктов из стран Центральной Азии увеличился более чем на 50 %, тогда как экспорт в страны региона машиностроительной и электронной продукции увеличился на 42 %.
Наконец, «Жэньминь жибао» утверждает, что суммарные прямые иностранные инвестиции (ПИИ) Китая в страны региона в 2022 году достигли 15 млрд долларов.
Среди приоритетов сотрудничества КНР и стран Центральной Азии называют развитие транспортно-логистической инфраструктуры. Стороны укрепляют сотрудничество в области сельского хозяйства, новой энергетики, электронной торговли, зелёной и цифровой экономики и высоких технологий, создавая новые точки роста для сотрудничества. По состоянию на конец 2021 года в Центральной Азии работало 7 700 китайских фирм.
Экономический подход Китая к региону предполагает своего рода «корректировку географии», создавая возможности для выхода центральноазиатских государств на глобальные рынки.
Среди реализуемых проектов можно назвать «Международный центр приграничного сотрудничества Хоргос» и китайско-казахстанскую международную логистическую базу в порту Ляньюньган. Подобные проекты нивелируют отсутствие выхода стран Центральной Азии в мировой океан, создавая новые возможности для будущего развития.
На прошедшем саммите не было недостатка в новых проектах и в расширении реализуемых программ в сфере торгово-экономического и инвестиционного сотрудничества. Немаловажно символическое значение г. Сиань, который исторически был местом назначения караванов Великого Шелкового пути. Можно ожидать, что символизм сыграет свою роль для новых договоренностей по проектам инициативы «Пояса и Пути».
Материалы по теме:
Китай и США в Центральной Азии – в поисках подходов
Саммит «Китай – Центральная Азия»: готовясь к большой конкуренции
Саммит лидеров Китая и стран Центральной Азии в формате «C+C5» стал крупным политическим событием.
Тем не менее его следует рассматривать не как триумф Пекина, а скорее как подготовку КНР к долгосрочной конкуренции за присутствие в регионе.
На протяжении 2022–2023 годов в СМИ неоднократно говорили об опасениях стран Центральной Азии столкнуться с вторичными санкциями Запада из-за торгово-экономического и инвестиционного взаимодействия с Россией. Так, например, в апреле 2022 года центральноазиатские банки начали привлекать международных консультантов, стремясь избежать вторичных санкций при погашении кредитов перед российскими банками.
Санкционное давление в отношении России ведет к росту спекуляций относительно сокращения возможностей Москвы влиять на политическую и экономическую ситуацию в Центрально-Азиатском регионе, что влечет за собой попытки укрепить региональные позиции со стороны других акторов.
Таким образом, продолжающаяся институционализация формата «C+C5» (中国+中亚五国) выступает своего рода подготовкой Китая к активизации региональной конкуренции с США, Европейским союзом и Индией. В этой связи майский саммит формата «C+C5» можно рассматривать в контексте ожидаемого третьего форума «Один пояс – Один путь», который состоится в Китае в этом году.
Читайте другие материалы по теме:
Китай объявит о перезагрузке отношений с ЦА на саммите в Сиане
Европа и Китай: между cдерживанием и сотрудничеством
Поделиться: