Дело Бишимбаева: его пример другим наука

Дата:
Автор: Жанар Тулиндинова
Дело Бишимбаева: его пример другим наука

В среду в Астане состоялось оглашение приговора по делу бывшего министра национальной экономики Куандыка Бишимбаева. Горькая ирония: госуправленец, некогда занимавший лидерские позиции во всевозможных рейтингах «самых молодых и перспективных», получил 10 лет лишения свободы с конфискацией имущества и пожизненным лишением права занимать руководящие должности на госслужбе.

 

Дело Бишимбаева. Точка или многоточие?Dura lex

Назвать этот приговор суровым для Казахстана, пожалуй, нельзя. В 2015 году ровно такой же срок получил бывший премьер-министр Серик Ахметов. Правда, после возмещения ущерба государству в размере 2,2 млрд тенге срок ему «скосили», а в сентябре прошлого года Ахметов вышел на свободу по амнистии. Ранее, в 2013 году, к десяти годам колонии был осужден бывший министр внутренних дел и экс-председатель Комитета таможенного контроля Серик Баймаганбетов – он также вышел на свободу досрочно, отсидев два года.

Гораздо более сурово обошлось казахстанское правосудие с бывшим председателем НАК «Казатомпром» Мухтаром Джакишевым, который в 2010 году был осужден сроком на 14 лет и до сих пор отбывает наказание. 14 лет строгого режима получил другой представитель молодого поколения казахстанской элиты – бывший министр туризма и спорта РК, экс-глава нацкомпании «Астана-Экспо-2017» Талгат Ермегияев.

Из недавнего. В январе нынешнего года было ужесточено наказание для экс-главы Комитета национальной безопасности Нартая Дутбаева – к прошлогоднему приговору по обвинению в разглашении госсекретов добавились экономические преступления – в совокупности срок лишения свободы составил 12 лет.

 

Уроки дела Бишимбаева

Казахстан-2018. Никогда такого не было, и вот опять.Таким образом, суровость казахстанской Фемиды по отношению к элитариям отнюдь не новость и исключение, а скорее, обыденность и правило.

В то же время процесс над Куандыком Бишимбаевым и еще более 20 фигурантами уголовных дел по хищению бюджетных средств при строительстве стекольного завода в Кызылорде и получению взяток в нацхолдинге «Байтерек» стал показательным и выбивающимся из вереницы аналогичных дел в отношении высокопоставленных чиновников по следующим причинам.

Во-первых, это был, пожалуй, самый открытый процесс в истории современного Казахстана. Многое в ходе этого судебного разбирательства делалось впервые.

Впервые Гильдия судебных репортеров Казахстана вела стенограмму всех судебных заседаний. Впервые осуществлялась видеотрансляция выступлений главного обвиняемого. Наконец, впервые в казахстанском суде сторона защиты использовала цифровые технологии – супруга и общественный защитник экс-министра Назым Бишимбаева, выступая в прениях, продемонстрировала видеопрезентацию, в которой опровергались показания других обвиняемых, свидетельствовавших против ее мужа.

Благодаря этой открытости стороны защиты казахстанскому обществу стали известны многие подробности дела, а в медийном пространстве сложилось устойчивое мнение, что обвинение в отношении Бишимбаева строится на косвенных уликах и свидетельствах его бывших подчиненных, заключивших процессуальную сделку со следственными органами – в первую очередь, бывшего председатела правления АО «Байтерек Development» Бахыта Жаксыбаева.

Процессуальная сделка с обвиняемыми – второй важный акцент судебного разбирательства над экс-министром национальной экономики. Впервые к этому инструменту следствия было привлечено внимание общества, и, пожалуй, впервые он вызвал столько скепсиса и недоверия. Когда институт сделки только внедрялся в казахстанское законодательство, следственные органы много говорили о том, что это позволит им выходить с «мелкой рыбешки», обычно попадающейся в их сети, на «крупную рыбину» – больших начальников, настоящих выгодополучателей коррупционных схем.

Дело Бишимбаева и Ерденаева: борьба за бюджетные потокиВ связи с этим вспоминается изречение древних о том, что всё есть яд и всё есть лекарство – всё зависит от того, в чьих руках оно оказалось, каковы его намерения. Когда обвинение строится преимущественно на показаниях бывших подчиненных, участь и степень суровости наказания для которых во многом зависит от того, насколько проворно они переложат часть своей вины на бывшего босса, возникает вопрос: а не превращается ли «сделка со следствием» в банальный оговор? И в конечном счете в инструмент расправы над конкурентами в элитных конфликтах?

Наконец, процесс над Бишимбаевым запомнился еще и тем, что фактически в ходе судебного разбирательства главными обвинителями экс-министра выступали даже не органы следствия, а его бывшие подчиненные, члены его команды, вчерашние соратники и товарищи, наперегонки спешившие переложить на него всю ответственность. Это придало происходящему характер драмы человеческих отношений, дружбы и верности. Вероятно, именно это должно стать для казахстанских элитариев главным уроком, вынесенным из дела Бишимбаева: принцип «круговой поруки» не работает – протеже без колебаний сдадут и оговорят своих вчерашних покровителей и благодетелей.

 

Наша служба и опасна, и трудна

Немаловажным также является политический контекст судебного процесса над Бишимбаевым. Напомним, что арест экс-министра национальной экономики совпал по времени с задержанием еще нескольких высокопоставленных чиновников и государственных топ-менеджеров. Сначала, в конце декабря 2016 года, был арестован вышеупомянутый экс-глава КНБ Нартай Дутбаев – кстати, он стал третьим руководителем органов нацбезопасности, подвергшимся уголовному преследованию, ранее, как известно, в Казахстане были заочно осуждены экс-глава КНБ Альнур Мусаев и бывший первый зампред этого ведомства Рахат Алиев. Затем, в начале января 2017 года, практически одновременно были задержаны еще трое – председатель правления Единого накопительного пенсионного фонда (ЕНПФ) Руслан Ерденаев, замруководителя Администрации президента Баглан Майлыбаев и Куандык Бишимбаев.

Тогда у многих наблюдателей возникло ощущение, что санкция на эти аресты была выдана одновременно, и что они знаменуют собой начало новой беспрецедентной по своим масштабам кампании зачистки на верхах. Это послужило основанием для нагнетания напряженности, атмосферы тревоги и нервозности в элите. Задержание в июне прошлого года известного бизнесмена, экс-члена президиума НПП «Атамекен» и завсегдатая элитных тусовок Муратхана Токмади только усилило эти настроения.

Бишимбаев VS жамбылский триумвиратЭта серия арестов и показательных судебных процессов – особенно ярким был эпизод, когда бывший глава КНБ Дутбаев давал показания на судебном процессе по делу Токмади – наверняка, развеяла последние иллюзии относительно того, что принадлежность к казахстанской элите предоставляет ее представителям некие гарантии неприкосновенности и иммунитет если не от уголовного преследования, то хотя бы от сурового наказания.

Скорее наоборот: количество арестов и уголовных дел, возбуждаемых в отношении казахстанских государственных топ-управленцев в последние годы, делает профессию «высокопоставленный чиновник» в Казахстане столь же опасной и стрессовой, что и профессии сапера, летчика-испытателя и пожарного.

 

Антикоррупционная кампания: продолжение следует?

И еще один вопрос, которым следует задаться в связи с окончанием громкого процесса над Бишимбаевым, – будет ли продолжена широкомасштабная антикоррупционная кампания, холодящая кровь не одного казахстанского чиновника?

Человеком-брендом антикоррупционной борьбы в Казахстане по праву считается нынешний генеральный прокурор республики Кайрат Кожамжаров. Железная хватка Кайрата Пернешовича и его умение построить командную работу, безусловно, способствовали тому, что в его бытность главой финансовой полиции, а затем Агентства по делам госслужбы и противодействию коррупции это ведомство стало одним из самых влиятельных силовых органов в Казахстане, в какой-то момент потеснив на второй план даже Комитет национальной безопасности. Скандальное Хоргосское дело, фигурантами которого были высокопоставленные сотрудники органов нацбезопасности, дело шести судей Верховного суда и десятки других расследований в отношении представителей политической элиты страны вплоть до бывшего премьер-министра закрепили за Кожамжаровым реноме одного из самых эффективных руководителей силовых органов.

Однако с уходом в Генеральную прокуратуру главный антикорупционер сменил функционал, вряд ли он сможет на новом месте продолжить свою непримиримую борьбу. Что касается его преемника в кресле главы Агентства по делам госслужбы и противодействию коррупции Алика Шпекбаева, то о его эффективности пока судить рано.

Большая часть трудовой деятельности Алика Жаткамбаевича, которого считали недооцененной фигурой среди силовиков из-за долгого пребывания на «вторых ролях», связана с органами внутренних дел, и хотя последние четыре года он проработал замом у Кожамжарова, все-таки это еще не гарантия того, что он позаимствовал у Кайрата Пернешевича главную составляющую его успеха – отсутствие страха испортить отношения с элитными группами, которые, безусловно, стоят за каждым из ВИП-осужденных.

Что касается недавних задержаний, проведенных Агентством по делам госслужбы и противодействию коррупции – вице-министра энергетики Гани Садибекова и двух чиновников Министерства юстиции – то, судя по срокам, в оперативную разработку они были взяты еще при прежнем руководителе антикоррупционного ведомства.

Отметим, что с недавних пор полномочиями в сфере расследования экономических и коррупционных преступлений был наделен Комитет национальной безопасности. В ноябре 2016 года в структуре КНБ появилась служба экономической безопасности, которую курирует опытный финансист, экс-глава Налогового комитета и Комитета государственных доходов Минфина Даулет Ергожин.

Однако после прошлогоднего задержания председателя правления ЕНПФ Руслана Ерденаева и его зама Дабыра Медетбекова, а также начальника управления департамента рисков фонда Мусы Бахтова – судебный процесс над которыми «без шума и пыли», не привлекая излишнего внимания, проходит сегодня в Алматы – больше КНБ громких дел в экономической и коррупционной сфере не инициировал. Возможно, это объясняется тем, что все ресурсы органов нацбезопасности брошены сегодня на антиаблязовскую кампанию.

Означает ли это, что в антикоррупционной кампании последует пауза и что многие высокопоставленные обитатели левобережной Астаны могут выдохнуть с облегчением, хотя бы на какой-то срок? Поживем – увидим.

Поделиться: