В странах постсоветского пространства часть экспертного сообщества, ориентированная на западные страны, формирует дискурс об их «колониальном» прошлом. Эти попытки демонизации российского присутствия обречены на провал, так как носят навязанный характер и у местного населения отсутствует негативное отношение к России. Подробнее об искажениях «деколонизационного» дискурса читайте в статье Института стратегического анализа и прогноза.
Теория деколонизации в данном контексте — это вольная интерпретация прошлого постсоветских государств. В этом аспекте в полной мере задействован «закон власти», описанный американским писателем Робертом Грином(автор отмечал, что прошлое «мертво и погребено», для достижения своих целей его можно «подправить», добавить в него «собственные строки». — Прим. Ia-centr.ru).
Сам дискурс о деколонизации имеет искаженный характер, поскольку он не способствует движению вперед постсоветских республик, а призывает к националистической и изоляционистской политике, которая якобы способствует возврату «этнокультурной аутентичности».
Обнуление советского прошлого и возврат к аутентичности противоречит сущности самих постсоветских государств. Неконтролируемые процессы поиска аутентичности могут способствовать росту количества националистически настроенных групп, действия которых противоречат принципам, лежащим в основе постсоветских государств.
Вместе с тем так называемые «экспертные мероприятия» по деколонизации проходят не на местных языках Центрально-Азиатского региона, а на русском или английском и финансируются западными организациями. Соответственно, актуализируются вопросы о том, действительно ли среди населения региона существует запрос на деколонизацию, а также насколько данный дискурс является естественным, а не навязанным извне, будучи активизированным после начала украинского кризиса и спустя более 30 лет после распада СССР.
Прослеживается попытка трансформировать общественное сознание в направлении оценки политики России на постсоветском пространстве в целом и в Центральной Азии в частности не как противостояния России и Запада, а как противостояния России и республик бывшего СССР. Иными словами, дискурс о деколонизации формирует почву для переоценки текущего уровня и качества взаимодействия с Россией.
В то же время многие нарративы о советском прошлом современных республик не получают должного внимания. Так, например, замалчивается тот факт, что в Центрально-Азиатском регионе в период распада СССР не было освободительных движений именно в силу того, что Россия не воспринималась «другой». Более того, социальные опросы в среде населения республик региона в 1991 году показывали, что почти 80 % опрошенных были против выхода из состава СССР.
Таким образом, западный деколонизационный дискурс выстраивается главным образом в эмоциональном формате, манипулируя переживаниями людей путем нейтрализации всего того, что было положительного в СССР, и экстраполируя это на современную Россию.
Его актуализация носит внешний, привнесенный характер и в долгосрочной перспективе создает условия для отката в социально-политическом развитии стран региона.
Россия, имея естественный положительный образ в силу знакомства граждан центральноазиатских республик, находящихся в трудовой миграции, и сохраняющейся общности исторической памяти, может успешно транслировать контрдискурс о деколонизации в когнитивном формате, который позволит укрепить культурно-гуманитарное взаимодействие народов.
Полную версию статьи «Рефлексия о перспективах формирования Россией контрдискурса о деколонизации в Центральной Азии» читайте на сайте ИСАП.
