Казахстанский политолог Данияр Ашимбаев выпустил энциклопедическую хрестоматию «Наиболѣе культурный народъ», в которой собрал различные сведения об истории казахов в период с XVIII по XX век. Что сподвигло политолога сесть за написание исторического труда и какие результаты это дало — об этом Ашимбаев рассказал в интервью Ia-centr.ru.
— Почему ваш энциклопедический сборник выпущен тиражом всего 100 экземпляров?
— Я издаю свои книги за свой счет. Сам пишу, сам правлю, сам редактирую, сам собираю. Все сам. Во-первых, удобнее контролировать. А во-вторых, книжный рынок в Казахстане, увы, стоит: книг продается мало, читается и того меньше. Наши граждане сейчас читают короткие тексты, да и те — в интернете. Даже книги, которые выходили у нас с большой помпой и объявлялись бестселлерами, лежат в магазинах нераспроданные.
В этом плане я завидую России. Я как-то был в гостях в Южном Бутово, меня поразило, что во дворе жилого дома стоял стенд книжного магазина с рекламой новинок. Не букмекерских контор, как у нас, в Казахстане, а книжного магазина!
С другой стороны, у нас достаточно сильно развит рынок интернет-продаж, благодаря которому можно купить даже малотиражную литературу. Полиграфия дорогая, спрос на литературу низкий, тем более на научную литературу. Те же энциклопедии сейчас никто не читает: нам их заменила Википедия. Поэтому не стал рисковать и выпустил тираж в 100 экземпляров. И весь тираж выставил фактически по себестоимости. Но я и не ставил перед собой задачу заработать, скорее — поделиться с коллегами интересными наработками.
— Но ведь есть различные государственные гранты, есть частные фонды, финансирующие издание книг. Почему не обратились туда?
— Когда люди предлагают профинансировать книгу, то, как правило, они взамен требуют право ее отредактировать. Цензура в обмен на деньги мне не интересна.
— Вы известны в Казахстане и за его пределами как политолог. Понятно, что политология тесно переплетается с историей. Но это все-таки разные научные дисциплины. Почему вы решили издать исторический труд?
— Вопросы истории — они и политические, и идеологические. Я как-то проводил небольшое исследование: когда была написана первая история Казахстана? Все знают работы Мухамеджана Тынышпаева, Санжара Асфендиярова. Все знают эпопею с изданием двухтомника в сороковых годах, что привело к политическому скандалу в масштабах Союза. Но при этом работы того же Чулошникова мало известны, хотя он выпустил первую историю Казахстана ещё в 1925 году. Вообще неизвестны практически исторические работы того же Турара Рыскулова…
Из дореволюционных работ известны труды того же Алексея Лёвшина, Николая Аристова.
И невольно задаешься вопросом: а как шло накопление знаний в тот или иной период? Оттолкнувшись от этого, я стал просматривать старые справочники и энциклопедии на предмет статей о казахах.
Многие знают энциклопедию братьев Гранат, энциклопедию Ефрона и Брокгауза. Но, допустим, «Лексикон» Татищева — автора знаменитой «Истории государства Российского» — мало кому известен. Он его, увы, не дописал — но добрался до нужной нам буквы «К». Не стоит забывать, что Татищев был губернатором Оренбургским и Астраханским и казахов, или, как их тогда называли, киргиз-кайсаков, знал достаточно хорошо…
Я нашел достаточно интересные энциклопедии, собрал советские издания, нашел ранее не опубликованные на русском языке статьи из Энциклопедии ислама авторства академика Бартольда, немного систематизировал данные, опубликованные теми, кто путешествовал по казахской степи, тех, кто собирал исторические и фольклорные материалы, — и на основе этого сделал небольшую хрестоматию из нескольких десятков работ. Эти данные — не секретные, их можно найти и в библиотеках, и в интернете. Просто собрал все в одну кучу.
— То есть получилась компиляция?
— Хрестоматия, в которой собраны сведения историков, этнографов, лингвистов — казахских, российских, советских. Это была очень интересная работа.
Любопытно было отслеживать изменение терминологии, оценок и т. д. за два века. К примеру, очень интересные вопросы возникают по происхождению названия. К примеру, казахов Старшего жуза одно время упорно путали с киргизами. Или вот изначально был термин «казак». Термины «казАки» и «казакИ» — они родственные. Потом возник канцелярит «кайсак», затем «киргиз-кайсак». В 1925 году восстановили название «казак», а с 1936 года стал употребляться уже термин «казах».
Сейчас мы пользуемся термином «Центральная Азия» применительно к нашим пяти республикам, но исторически он относился к региону, находящемуся ближе к Востоку — Тибет, Синцзянь, Монголия…
Еще один интересный момент: до революции считалось, что казахи не участвовали в восстании Емельяна Пугачева, а после революции стали, наоборот, усиленно искать факты их участия в этом восстании.
— Каноны ислама были им малоизвестны, а обрядовая часть была формальной и модифицированной. Но это характерно для кочевого общества. А вот тот же Радлов для разнообразия писал, что казахи — напротив, «правильные мусульмане», а потом на 8 страниц расписывал, как они не придерживаются в своих обрядах канонов ислама. Даже сейчас, когда мы бегаем с религиозностью и требуем, чтобы казахский ислам был основан на традициях. Но традиции дают совершенно иную картину, чем пытаются убедить нас наши богословы.
Любая религия ложится на местную матрицу и изменяется под географические, культурные, исторические традиции и принимает специфические формы, отличные от канона.
Поэтому разговоры о «правильности» религии достаточно бессмысленны.
Ислам, как отмечал Масанов, смешался у казахов с шаманизмом. Где-то видны традиции зороастризма. А в массе своей мы видим не религиозность, а просто обрядовость.
—
Сейчас в некоторых церквях Казахстана читают христианские молитвы на казахском языке. На днях было сообщение, что у нас перевели Новый завет на казахский язык. Не является ли перевод христианских догм звеном в цепочке отказа от кириллицы и перехода на латиницу, пересмотра истории российского и советского периода, да и в целом отхода от России?
— Нет. Христианство давно уже пытается закрепиться на казахской почве. Вспомним тех же несториан. Среди казахов не так давно еще были немного распространены различные христианские неканонические религии — к примеру, те же адвентисты.
Согласно данным старых энциклопедий, процент обращения казахов в православие был низким, несмотря на то, что здесь действовали миссионерские центры.
Понятно, что определенная часть казахов принимает христианство (но необязательно православие. — Прим. Ia-centr.ru), и понятно, что РПЦ пытается хоть как-то активизироваться в этом направлении.
— В вашей книге использованы труды не только российских, советских, но и казахских авторов. Если в процентном соотношении — кого больше?
— Использовались все доступные энциклопедические сведения. Советские занимают больше места, поскольку в них содержалось больше сведений и цифр, особенно об отраслях экономики, науке, образовании. Четко видна мощная динамика развития.
Но, хотел бы отметить, советские энциклопедии были «справочно-сухими». Зато дореволюционные энциклопедии отличаются хорошим уровнем публицистики и более литературным языком. Можно взять энциклопедию Гранат или Брокгауза, открыть любой том в любом месте и увлечься чтением, потому что они были написаны достаточно интересно.
Что касается казахских авторов, то они были представлены в советских энциклопедиях. К примеру, в издании 1937 года статья по истории Казахстана была написана Санжаром Асфендияровым. Кстати, если говорить о статьях в изданиях первой трети ХХ века, то выяснится, что в авторах там были многие ныне забытые люди. Соответственно, оценка людей и событий тоже менялась.
К примеру, если в 30-е годы Мухтар Ауэзов считался крупнейшим поэтом-националистом, то в 50-е годы он уже оценивался как классик казахской советской литературы.
И очень многие фигуры, события и работы, о которых шла речь, на сегодняшний день остаются неизвестными не только широкому кругу, но и многим специалистам — и это несмотря на годы независимости и снятие всяческих запретов. В этом плане научная деятельность в Казахстане на прогресс явно не тянет.
В отношении советского периода у нас возобладали идеологизированные политические оценки, причем не слишком научные в силу однобокой подачи. Если заглянуть в учебники, то мы увидим сплошной негатив, но не увидим упоминаний каких-то важных людей и событий.
На мой взгляд, адекватное изучение научных работ как имперского периода, так и советского — очень интересны и важны. И отрицать их — неправильно.
— Учитывая нынешние реалии, когда история пересматривается и переписывается, не было ли у вас страха, что вместо благодарности вы получите от современников прямо противоположное?
— Благодарность современников — понятие относительное. Я ориентировался на тех, кому будут интересны знания, а не на тех, кто будет бегать и писать злобные комментарии. Думаю, что человеку разумному будут интересны факты, оценки и трактовки, приведенные в книге.
Рисовать черно-белыми красками сможет любой дурак. А вот выяснить — как оно было на самом деле? К тому же, те статьи писали далеко не последние люди и ученые.
Понятно, что государственная история — вопрос идеологический. Но даже если посмотрим на советский период, то увидим, что в 20-е годы господствовала «школа Покровского», которая сделала все, чтобы вписать историю в концепцию «Россия — тюрьма народов» и фетишизировала национально-освободительные движения. А в конце 30-х годов уже появилась «концепция наименьшего зла», которая продвигала утверждение о том, что вступлении в состав России было более прогрессивно, нежели подпадание под английский или китайский протекторат. В 40–50 гг. возобладала концепция дружбы народов и добровольного вхождения народов в состав России.
Понятно, что история меняет свои ракурсы. После распада СССР у нас возобладала ранее разоблачаемая буржуазная концепция описания советской истории, затем отчасти вернулась упомянутая школа Покровского с чрезмерной мифологизацией национально-освободительного движения.
— Когда вы составляли книгу, то наверняка сравнивали ту историю с нынешней. Насколько она изменилась?
— Я думаю, у нас пошла чрезмерная патетика по поводу удревления истории и ее непрерывности — начиная с Тюркского каганата и до сегодняшнего дня.
Понятно, что сначала была сделана политическая концепция, на которую стали нанизывать факты, и, как следствие, всё неудобное просто стали выбрасывать. Кроме того, есть старая дискуссия по этногенезу казахского народа.
По мнению большинства мировых ученых, саки, скифы и массагеты, изначально населявшие наши степи, относились к европеоидной расе, говорящей на восточно-иранских языках. Тюрками и монголоидами они не были, но затем состав населения, его язык менялся в ходе миграционных, военных и ассимиляционных процессов, которые идут в ту или иную сторону и сегодня.
Далее, пошла абсолютно негативная оценка советского периода. Если лет 20 назад академические круги пытались давать ему нейтральные характеристики, то сегодня в общественном мнении доминирует негативизация этого периода, хотя большинство населения все-таки адекватно его воспринимает, поскольку жило в те времена.
По мере того, как в Казахстане происходили сбои в политической и экономической сферах, советский период стал целенаправленно демонизироваться, особенно период репрессий и проблема голода тридцатых годов. Уже многие пытаются называть ее «геноцидом», хотя специалисты категорически отвергают применение данного термина.
Говоря же о репрессиях, сейчас принято указывать, что это была целенаправленная политика Центра по отношению к Казахстану и казахам. Но при этом мы прекрасно видим, что оценку деятельности казахских руководителей того периода стараются не давать. А такой подход чреват межнациональной и межгосударственной напряженностью.
Попытки сведения псевдоисторических счетов задним числом уже отражаются на нашем поле. И мы видим, что все это происходит исключительно под внешним воздействием, направленным на подрыв казахстано-российских или казахстано-китайских отношений.
— Вы назвали свой энциклопедический сборник «Наиболее культурный народ». Наиболее культурный — по сравнению с кем?
— Это фраза Седельникова — местного краеведа, жившего в начале XX века. Мне она показалась наиболее политкорректной. Вторым вариантом названия была другая фраза того же автора — «склонность къ сплетнямъ и угощенiямъ». Я постарался соблюсти небольшой политес, потому что многие статьи в сборнике сильно не понравятся сторонникам мифологизации истории.
