ZORIKTO

История успеха бурятского художника Зорикто Доржиева очень даже впечатляет. Он родился в Улан-Удэ в 1976 году. Отец – заслуженный художник Российской Федерации Бальжинима Доржиев. В 1996 году Зорикто окончил Бурятское республиканское училище культуры и искусства в Улан-Удэ, в 2002-м – Красноярский государственный художественный институт. Затем два года под руководством профессора Анатолия Левитина стажировался в творческих мастерских Российской академии художеств (отделение «Урал, Сибирь, Дальний Восток»). Пишут, что «обучение академической живописной системе дало Доржиеву возможность усвоить и в дальнейшем использовать навыки построения формы, законы цветовой компоновки, композиционную организацию изображения». Ну, на то оно и обучение.

Свою первую выставку Зорикто организовал в 2004-ом году в родном Улан-Удэ – так было проще. В Музее истории Бурятии ему выделили темноватую стенку между гардеробом и кассой. Но этого хватило. Выставку заметили известный московский галерист Константин Ханхалаев в паре с выдающимся бурятским скульптором Даши Намдаковым. Они-то, как утверждает в журнале «Байкальский фронтир» Екатерина Волгарёва, сходу взяли молодого художника в оборот. Ханхалёв привлёк Зорикто к работе над костюмами для фильма «Монгол» Сергея Бодрова. (Потом будет сотрудничество с Алексеем Федорченко в фильме «Небесные жены луговых мари»  и Гариком Сукачёвым в фильме «Дом Солнца» – но это потом.)

Уже в 2008-м году Зорикто Доржиев выставляется в Галерее Совета Европы в Страсбурге. Через год – персональная выставка в Русском Музее, в Музее искусств народов Востока в Москве, в Tibet House в Нью-Йорке, в Лондоне и Брюсселе. В 2011 году представляет разработанную для iPad книгу-приложение «ZORIKBOOK». Участвует в Венецианской Биеннале 2019 года. Иллюстрирует книги, рисует граффити, занимается промышленным дизайном и видеоартом. В 2015 году в  Уфе, на саммите БРИКС,  по специальному заказу Управления делами Президента РФ Зорикто Доржиевым был разработан дизайн посуды и оформления стола для неформального ужина глав государств-участников. Также в зале была размещена экспозиция из семнадцати картин художника.

Добавим сюда, для полноты картины, сотрудничество с концептуальным домом одежды KATAMI – и получим возрожденческий, не побоюсь этого слова, размах. Не правда ли?

Имя художника, написанное латинскими буквам – ZORIKTO – стало узнаваемым художественным и торговым брендом.

В траектории стремительного взлёта Зорикто просматривается грамотный, продуманный, цепкий менеджмент – я имею в виду как самого художника, так и, по всей видимости, опытного галериста Константина Ханхалаева, работавшего с этнопевицей Бадма-Ханды, скульптором Даши Намдаковым, группами «Чайф» и «Наутилус Помпилиус». Говорю об этом исключительно в положительном смысле – без грамотного менеджмента войти в современный мир изобразительного искусства крайне проблематично.

Про Зорикто без конца пишут – в особенности на Западе – что он певец «Великой Степи». Пишут примерно следующее:

«Художник создает изображения, которые насыщены характерными свойствами культуры Центральной и Восточной Азии, такими как закрытость и погруженность в себя персонажей, пластическая аскетичность и лапидарность форм, декоративная разработанность поверхности. Фоном в его произведениях часто становятся необъятные просторы степи. Осмысление темы Великой степи – лейтмотив творчества Доржиева».

Шелковый Путь. 

Вот что он сам говорит об этом в интервью с уже упомянутой Екатериной Волгарёвой:

Тему Великой Степи я отчасти сформулировал сам еще в 2000-х, когда учился в Красноярске. И работы того периода были пронизаны этой идеей. В названии первых шести, а то и десяти выставок фигурировало слово “Степь”. Я же уехал из дома в Красноярск на шесть лет, очень скучал, ностальгировал. Для меня это был образ самоидентификации, к тому же, я говорил, что не мог в тот момент ощутить свое направление. А Степь — это очень понятный для меня образ. Если бы я был родом с Кавказа, например, то и лейтмотив был бы, наверное, другим, тем, который был бы близок. Тем не менее, это клише про “Великую Степь” я, безусловно, отчасти, создал сам.

Сейчас Степь идет некой темой по умолчанию. Я же изменил фокус. Раньше было созерцание внешнего мира — той самой Великой Степи, я был направлен вовне, а сейчас — внутрь. Исследование себя, своих ощущений, своих переживаний — вот что меня увлекает как художника в данный момент. Может быть, в этом я и не открою Америки, но, в конце концов, измененный мир заставляет нас погрузиться в себя. Мы все стали изолированными при том, что у нас есть доступ ко всему. И ситуация с коронавирусом только усилила этот процесс самоизучения. Теперь мне важно это, а степь ли, лес или горы — не так принципиально. 

Это понятно – панэпидемия, затем СВО внесли свои корректировки в планы и мироощущение не одного только Зорикто. Зато – по новым обстоятельствам – Доржиев стал доступнее для россиян. Буквально на днях в Кирове, в Вятском художественном музее имени Васнецовых, открылась самая большая, самая полная выставка Зорикто Доржиева – «Новая Степь». И сейчас я попробую поделиться своими ощущениями от этой выставки.

Первое, что заряжает зрителя, это ДЕТИ. Мальчики и девочки на картинах Доржиева статичны, это такие стилизованные маленькие буряты, обвешанные игрушечным и не очень оружием, сильно напряженные, дико смешные в своих детско-взрослых касках, шлемах, очках, крагах, перчатках – дети Степи, примеряющие на себя плоды цивилизации и готовые к завоеванию мира. От них веет несокрушимой энергией. В их статике столько вызова, столько детских напрягов, что мир, по идее, должен рассмеяться и поднять руки вверх. Это «очень шумные», по определению самого художника, картины, в них много кричащих деталей – ну, и правильно, от детей всегда много шума и много проблем, на то они и дети. У самого Зорикто их трое, на картинах они порой угадываются, а порой нет – по его собственному признанию, европейская фактура лиц ему не даётся, а бурятский тип выразительнее смотрится в стилизации.

Стилизация придаёт неизъяснимую прелесть ЖЕНЩИНАМ Зорикто. Изящные, хрупкие женщины-подростки в умопомрачительных одеждах или без них, сосредоточенные на звёздном небе в себе и законах степи вокруг – или наоборот, кто их знает; женщины-подростки, лелеющие младенцев, оберегающие их от демонов, шаманов, вооруженных всадников; женщины, познавшие естественное одиночество человека в степи, связанные одной степью зимой и летом, одним небом и одной кистью.

А впрочем, не всегда одной. С годами в картинах Зорикто всё больше импровизаций, подтёков, наслоений, бумажных и тканевых инсталляций – и не беда, если, к примеру, старшая дочь пару раз брызнет своей кистью на картину отца. 

Картины задышали вольнее.

Другой тип женщины – ГОСПОЖА. Типологически это глава рода, большой привет из матриархата – ну, или большой привет самого художника. Их очень много, этих госпож, целая серия. Интересно, что начиналась она с мужского портрета – но в декоративно-прикладных видах ГОСПОДИН переродился в тучную, властную, богато и разнообразно декорированную ГОСПОЖУ.

Третий проект, достаточно игровой и, как я понимаю, весьма коммерчески успешный – отсылки к классике. Бурятские варианты Джоконды, Дамы с горностаем, Девочки с персиками и так далее. Выполнены не без озорства, настолько изящно и своеобразно, что аллергии не вызывают.

Шаманы, воины, ламы – ну, это понятно. Что за степь без воинов и шаманов... Вообще говоря, в статичных по преимуществу картинах Зорикто очень много внутренней динамики, внутреннего напряжения. Много глубокой сосредоточенности. Таков, собственно говоря, буддизм. И такова «Новая Степь» Зорикто Доржиева.

Специально под выставку в Вятском художественном музее был оборудован кинозал, в котором демонстрируются фильмы о Зорикто и его видео-арт работы. Они зачаровывают, их можно смотреть долго-долго – а затем ещё раз пройтись по выставке, по-новому вглядываясь в многоликие, многозначные картины Мастера. 

Пройтись по «Новой Степи». По Вечной Степи. Подышать степью.