Слово о туркменах

Журнал «Хан-Тенгри» продолжает цикл бесед с востоковедом Заринэ Джандосовой о генеалогии народов Центральной Азии.

С предыдущими материалами по данной теме можно ознакомиться здесь:

Истоки государственности Казахстана и условия формирования казахской нации. Краткий курс | Читайте на IA-CENTR

Заринэ Джандосова, лекция № 2. Таджики в персофонном мире - Читайте на IA-CENTR

Загадки Кыргызстана. - Читайте на IA-CENTR

Каракалпаки: основы идентичности. - Читайте на IA-CENTR

- Заринэ Алиевна, сегодня в нашем цикле бесед о народах Центральной Азии очередь туркмен. Я думал, от чего бы стоит оттолкнуться, и пришел вот к чему. Туркмены в недалеком прошлом – кочевой народ. Как и казахи. При этом есть даже области, где кочевья одних примыкали к кочевьям других. То есть, они во многом должны быть похожи, однако мы видим, что у них достаточно разные исторические судьбы вплоть до сегодняшнего дня. Чем это обусловлено? Ну да, я понимаю, что у них разные языки (хотя оба относятся к тюркской семье, но к разным группам – огузской у туркмен и кипчакской – у казахов), но едва ли это определяло различия... 

– Конечно, дело связано не с языком. Казахское ханство было одним из государств – наследников Золотой Орды или, лучше, Улуса Джучи. Это чингизидская наследственная власть, понятие «хан» или даже «Великий хан» — все это сохранялось до XIX века. До сих пор у казахов существует понятие «чингизид», и они являются почитаемой группой в казахском обществе по сей день. Некий аналог дворянства, аристократии. Тогда как туркмены не являются и не ощущают себя прямыми наследниками Золотой Орды никоим образом. Они скорее ощущают себя отдаленными отпрысками сельджукского государства, но поскольку оно в основном располагалось за пределами территории нынешней Туркмении, то огузские племена, оставшиеся в Туркмении, находились на дальней периферии этого огузского государства. Власть огузских султанов если их и касалась, то довольно опосредованно. А впоследствии они попадали в состав государства Хорезмшахов, потом монгольских государств – но тоже находились на периферии. У них никогда не было прямой ханской власти. И для иранского государства они были на периферии, и для Хивы. И это периферийное или, как сейчас говорят, фронтирное состояние очень долго позволяло им сохранять фактическую независимость. 

– То есть, туркмены оставались вне игры?

– Напротив. Они могли влиять на политические процессы в окружающих государствах. Например, они могли вмешиваться в политические процессы в Хиве. Захватывая власть или помогая, особенно в начале XVIII века, сажать на престол выгодных им чингизидов. Туркмены (как правило, племя йомудов) захватывали Хиву, сажали на престол чингизида, которого брали в казахской степи, но реальная политическая власть находилась у йомудов. Хива тоже была постмонгольским государством вплоть до того, как там утвердилась узбекская династия кунграт (1763 год). Афганские шахи в XVIII веке могли, задумывая военные кампании, пригласить для участия какие-то туркменские племена. Это приглашение могло быть как принято, так и отклонено. Точно так же в кампаниях иранского Надир-шаха какие-то туркменские племена принимали участие, а какие-то поддерживали его противников. То есть, туркмены были еще и независимы друг от друга: племена находились на больших расстояниях,  они кочевали не только на территории нынешней Туркмении, но и на плато Устюрт, на Мангышлаке, в северной части Ирана, в северо-западном Афганистане. Повторю: эти племена друг с другом при этом не были связаны какими-то государственными узами. 

– А какая у них была внутренняя организация?

– Были вожди, военачальники-сердары, в каждом племени, в каждом роду, но не было центральной власти. Скажем, часть йомудов была в южной части Хорезма, а другие – в западной части современной Туркмении. И не было единого начальника над всеми йомудами. 

– Были ли, как у казахов, какие-то стандартные маршруты кочевания?

– Хозяйственная жизнь у всех кочевников достаточно похожа. Она определяется во многом природными условиями. Но ведь и казахи различались по типам кочеваний. Скажем, на западе Казахстана совсем все иначе, чем в юго-восточном Казахстане, в горах. Также и у туркмен. Какая-то часть, например, примыкала к Ахалскому оазису или племя гёклен возле реки Атрек – там возможно земледелие и туркмены вели полуоседлый образ жизни. Они кочевали на небольшие расстояния. 

– Занимались земледелием?

– Да, безусловно. А, например, на Мангышлаке или на Устюрте, или в северной части Каракумов было меньше или почти не было совсем возможностей заниматься земледелием. Там были кочевки, похожие на те, что были у казахов младшего жуза. Вообще, после того как туркмены ушли с Мангышлака, эту территорию заняли казахи младшего жуза. 

– Это когда?

– Примерно начало XVIII века. Конец XVII – начало XVIII веке. Обычно это связывают с тем, что пересохло русло Узбоя. Узбой – это рукав Амударьи, впадавший в Каспийское море. Узбоями вообще называют пересохшие русла рек. А здесь Узбой как бы с большой буквы. Но он раньше был не Узбоем, а просто Амударьей, поэтому на старых картах со времен Птолемея Амударья впадает в Каспийское море, а не в Аральское. И, действительно, так и было, по меньшей мере одним рукавом, но впадала. Пока эта река там текла, на ее берегах можно было устраивать зимники и даже земледелием заниматься – таким как бы быстрым земледелием. Есть такие культуры, которые быстро созревают…

– Бахчевые?

– Бахчевые, а из зерновых – просо. Туркмены ушли оттуда, когда стало невозможно этим заниматься. Но через какое-то время казахи младшего жуза зашли туда. Но они тоже там не находились постоянно. Они заходили туда на какое-то время – скажем, весной – а основная территория кочевий была ближе к Уралу, Эмбе. Еще раз повторю – улус Джучи, сугубо кочевой, он частично захватывал Приаралье, территории туркменских кочевий – но не уходил вглубь их территории. Для Чагатайского улуса, владевшего Мавераннахром, туркменские кочевья так же были периферией, не составляли сути этой страны. И для Хулагуидов, контролировавших в первую очередь территорию нынешнего Ирана, туркмены были фронтиром. То есть, все три крупных осколка империи Чингисхана рассматривали туркменов как такой фронтирный народ. Что позволяло ему несколько веков сохранять некоторую независимость.

– Грабить тех, других и третьих...

– Грабить, да, и Хорезм, и персидские деревни, и караваны. Устраивать набеги-аламаны. Это в дополнение к кочевому скотоводству и земледелию на зимниках. 

– А вот эти старые оазисы – Мерв и другие, которые сейчас на территории Туркменистана. У них какая история, кто там жил?

– Если совсем в глубокую древность обратиться – в Мерве было доиндоевропейское население. Потом там появляется индоевропейское население, парфянское. Ну, и потом персоязычное население населяло город Мерв, именно – город – до довольно позднего времени. Как и все города в этих местах – они были персоязычными. Это очень распространенная ситуация на территории Ирана, Хорасана, Средней Азии – когда город говорит на одном языке, а округа – на другом. Скажем, персоязычные Бухара и Самарканд, тогда как округа постепенно становилась тюркоязычной. Или персоязычный Кабул, а округа – пуштуязычная. Даже Кандагар, центр пуштунских земель, долгое время оставался персоязычным. Или Пешавар, говоривший на хинди, а округа пуштунская. Также и Мерв – говорил по-персидски, а округа уже была туркменская. Но было понятие марыйских (мервских) текинцев – с XVIII–XIX веков – отдельная группа текинцев, более многочисленная, чем ахальские текинцы. Они располагались в Мервском оазисе. Ахальские текинцы (это территория, где сейчас Ашхабад) как известно, оказали сопротивление российским войскам в 80-е годы XIXвека, были завоеваны. Тогда как мервские текинцы признали русскую власть без боевых действий. Из них потом была милиция сформирована и участвовала в присоединении следующих оазисов – Пендинского оазиса, где жили сарыки…

– Это на самой афганской границе?

– Да. Это район, где потом была основана Кушка – самая южная точка СССР. Был так называемый Пендинский инцидент 1885 года, когда произошел бой русских войск, в составе которых находилась текинская милиция, и отряда афганского эмира, имевшего британских советников. Это считается крайней точкой англо-российского противостояния в Средней Азии, когда две империи были поставлены на грань войны. Максимальный российский бросок на юг – оттуда до Герата два перехода (120 км). 

– Сарыки приняли российское подданство?

– В основном они ушли в Афганистан.

– А внутренние конфликты между самими туркменскими племенами случались?

– Грандиозные сражения, когда одно племя идет на другое, я думаю, случались очень нечасто. Потому что все кочевые маршруты поделены, каждое племя тяготеет к определенному оазису, где по преимуществу и возможна жизнь. Серьезная борьба происходит, когда имеет место переселение какой-то группы, вытесняемой со своего места на территорию другой группы. Вот начало XVIII века как раз было временем больших переселений. Тогда туркменские племена с Мангышлака пошли на Амударью – не только в южную часть Хорезма, но и в район Чарджоу. Разумеется, они при этом конфликтовали с теми, кто там жил и, раз они там остались, значит, оказались победителями. А побежденные, как это обычно бывает у кочевников, входят в состав победителей (те, кто уцелел) и постепенно ассимилируются. Скажем, современные названия туркменских племен не совпадают с теми названиями огузских племен, которые упоминаются в огузских легендах и текстах ранних периодов. Знаменитые 24 огузских племени – среди них современных туркменских племен нет. Это все поздние названия. Понятно, что какая-то часть племен ушла в сельджукское время – на территорию сегодняшнего Азербайджана, Малой Азии, какая-то часть была подвинута в монгольское время, плюс они все, конечно, смешивались с ираноязычным населением – поэтому туркмены в большинстве европеоидный народ, а не монголоидный. Впрочем, это происходило и с другими тюрками: если взглянуть на внешность поволжских татар, то как бы проступают черты местных финно-угорских народов. Я вообще склонна считать, что народ, живущий на какой-то территории, в той или иной степени впитывает в себя те народы, которые жили на ней до него. 

– Хорошо. Вопрос, с которого, наверное, надо было начать. Общее происхождение огузских тюрков – откуда они пришли?.. 

– Огузы изначально сформировались на территории Центральной Азии – в прежнем смысле этих слов, то есть на территории сегодняшней Монголии и Западного Китая. Так был Тогуз-огуз – союз племен в период ранних тюркских каганатов – это VII–VIII века. И потом эти племена (арабы их называли гузами) начали движение на запад. В VIII–IX веках они пришли в Приаралье и вытеснили оттуда печенегов. Печенеги – это тоже тюркский народ, пришедший туда из той же Монголии, но лет на пятьдесят раньше. Печенеги вдоль северного берега Каспийского моря ушли в сторону Руси в IXвеке. И до появления половцев, т. е. кипчаков, главными степными тюркскими контрагентами Руси были как раз печенеги. Так вот, огузы создали в Приаралье собственное государство, его по-разному называют – иногда термином Огузский Ябгулык, т. е. государство, во главе которого стоит ябгу. Это у тюрков был титул ниже, чем каган, хан, то есть, государство более низкого разряда, чем каганат.

 – Это аналогично эмиру у арабов?

– Да. Есть султан и есть эмир. И вот эти огузские племена так до сих пор там и обитают – и туркменские племена из них и образовались. Но из одного из этих племен выдвинулись сельджуки – в X веке. У них возникла династия, которая осуществила завоевание Ирана, а в конце XI века победила и Византию. В 1071 году была победа в битве при Маницкерте, после которой огузы массово устремились на запад. Какая-то часть нашла себе приют в восточной части Южного Кавказа, подвергнув ассимиляции местное ираноязычное население – это те, кто впоследствии стали называться азербайджанцами. И какая-то часть стала проникать в Малую Азию и Иран, потом из них получились турки. До этого они образовывали там государства Ак-Коюнлу, Кара-Коюнлу, государство Сефевидов, завоевавшее потом Иран. 

– Выходит, турки – это самая молодая ветвь огузов?

– Да. Таким образом, туркмены, азербайджанцы и турки – три имеющих свои государства огузских народа современности. Но в чем отличие, скажем, между турками и туркменами? Туркмены сохраняли кочевой образ жизни, тогда как турки сформировались на территории, где кочевать было по большей частью невозможно. Некоторые территории Малой Азии все же допускали такое полукочевое скотоводство, там население сохраняло соответствующий образ жизни долгое время. То есть, где можно было кочевать, там кочевали – скажем, в Муганской степи, на территории современного Азербайджана. Там кочевали и в XVII веке, и позже. А на территории Ирана до сих пор существует некоторое количество полукочевых племен. Я уж не говорю про Афганистан. Но это же происходило и с другими кочевыми тюркскими племенами, не только с огузами. Скажем, карлуки на территории современного Узбекистана...

– Я читал дореволюционную книгу М. Балласа «Виноделие в России». Там он, в части про Закаспийскую область, т.е. про Туркмению, пишет об остатках ирригационных сооружений еще даже домонгольского времени, периода правления Хорезмшахов – и вот эти сооружения так и не были в полной мере восстановлены. Лишь частично их пытались использовать, в том числе уже и при российской власти. В частности, в Мервском оазисе.

– Мерв был в домонгольское время столицей этого края. Там была столица сельджукского государства. Некоторые сельджукские султаны похоронены в Мерве. Он был очень большим городом, больше, чем Бухара. Через него протекает река Мургаб, на ней была плотина и соответствующие каналы, которые питали водой сады и все, что надо. Оазис, наподобие Хорезмского – только поменьше. При монголах Мерв был разрушен и перестал быть столицей, но несколько веков сохранял значение регионального центра. В нем сохранялась эта ирригационная система – хотя и не в таком масштабе, как при Сельджуках. Но главный удар по мервской ирригационной системе нанес бухарский эмир Шахмурад в конце XVIII века. Когда он завоевал Мерв, то разрушил плотину на Мургабе и вывел оттуда в Бухару множество мервских персоязычных ремесленников – они в Бухаре образовали отдельную этнографическую группу «ирони», т. е. иранцы. То есть, с точки зрения Бухары, Мерв был частью Ирана. 

– А зачем он разрушил плотину?

– Хотел таким образом положить конец самостоятельности этого города, его независимости. С этого момента Мерв перестает быть крупным городским центром – так же, как и Балх в Афганистане, и эти два древних города приходят в упадок. Оазис активно заселяется кочевыми и полукочевыми мервскими текинцами, которые уже не восстанавливают плотину. Следы этих ирригационных сооружений были обнаружены в XIX веке русскими и, видимо, об этом и идет речь в вашей книге. А в принципе и в Хорезме, и в Мервском оазисе земледелие осуществляется уже 5000 лет. В Аннау – правда, это не в Мервском, а в Ахалском оазисе – создан музей «Ак Бугдай», что значит «пшеница». Единственный в мире музей пшеницы, где выставлено зерно, которому 5000 лет.

– Позволю себе возвратиться к этнографической теме. Какая-то иерархия у туркменских племен присутствует?

– В настоящий момент текинцы, видимо, считаются господствующим племенем. Они заняли эту позицию в XIX веке. Как я понимаю, в настоящее время в их руках власть в стране. 

– А остальные все равны или есть племя номер два, три и так далее?

– Думаю, что равны. В самом Туркменистане декларируется политика равенства всех племен: там йомуды, салоры, чавдуры и т. д. На государственных инсигниях Туркменистана – флаг, герб и пр. – отражено это равенство через присутствие соответствующих орнаментов и чего-то такого. 

– Раз официально декларируется и подчеркивается равенство, значит в реальности его нет.

– Я тоже полагаю, что там есть проблемы. Понятно, что племена делятся на большое число родов, роды на какие-то группы. Безусловно, внутри племен существует иерархия родов. Скорее всего, как и у афганских племен, у них существовали так называемые «ханские роды» – то есть, род внутри племени, из которого избирается, в случае надобности, хан этого племени. Для туркмен еще характерно наличие таких групп – ну, скажем так, «святых людей». Эти группы называются «овлядами». Там есть овляд ходжей, но не только – еще и другие такие особые группы, например, «шихи», связанные происхождением с суфийскими шейхами. Авторитет этих шейхов поднимал авторитет этих групп. Для туркмен вообще очень характерно распространение суфизма, суфийских братств, поклонение суфийским святым местам. Это один из активных способов утверждения ислама среди кочевников – через авторитет суфийских лидеров. Так же и у казахов, и у пуштунов. Потому что кочевник не привязан к городу, к мечети, к мулле, к городскому шариатскому контролю. И здесь суфизм позволяет организовать приобщение к исламу. Важно, что распространенный в этой части мусульманского мира ханафитский мазхаб как раз хорош тем, что признает адат, т. е. обычаи, жизнь людей по обычаям их предков. Соответственно, и туркмены, и казахи, и кыргызы, и пуштуны – ханафиты. И если эти обычаи даже включают в себя какие-то шаманские практики – они все равно допускаются. Согласно какому-нибудь ханбалистскому мазхабу или по ваххабитским представлениям – это бы вообще считалось ширком, немусульманским поступком. Но с точки зрения ханафитского мазхаба – это все хорошо, это мусульмане. У них есть шариат, но в той мере, в которой он для них возможен. Вообще ислам стал приемлем для этих кочевников только потому, что его принесли ханафитские проповедники. Главное добиться от человека признания единобожия, основных принципов ислама – а уж в какой пропорции он будет руководствоваться адатом и шариатом – дело второстепенное. 

– Еще один фактор сравнения туркмен с казахами. Коллективизация и голод 1930-1934 годов. Мы знаем про тогдашнюю кампанию насильственного осаждения кочевников на землю в Казахстане, вызвавшую гибель 90% скота и 40% кочевого населения – а почему в Туркмении ничего такого не было? Или было, но просто это не так хорошо изучено и описано? 

- У туркмен была бОльшая возможность откочевки — в Иран или Афганистан. И после земельно-водной реформы 1925–1926 годов, и после начала коллективизации, и после подавления т. н. «басмаческого» восстания 1931 года туркмены массово бежали в эти страны.

– Вопрос, с которого, наверное, надо было начать. Про языки. Насколько туркменский – единый язык или совокупность каких-то сильно отличных друг от друга диалектов?

– Конечно, это диалекты. Но, как везде, был создан единый литературный язык, который преподавался в школе. На нем романы писались и все такое – уже в ХХ веке. Это нациестроительство, возможно, для туркмен еще более характерно, чем для узбеков или других народов Центральной Азии. До него туркмены не воспринимали себя как единый народ, более того, термин «туркмен» они не использовали. Только племенная идентичность - максимум. И происходило это нациестроительство во многом сверху: через государственные школы, государственные СМИ, издательства. 

– А, кстати, когда термин «туркмен» появился? 

– В X–XI веках туркменами называли огузов вообще. Туркмен, туркоман – так называли, в частности, анатолийских огузов, и Сефевидскую династию иногда называют туркоманской или туркменской. Так же и окружающие: если взять публикации конца XIX века, то там, если речь о людях, то всегда указание на племенную принадлежность. А вот страна да, называлась Туркменией. «Завоевание Туркмении». При этом русские администраторы понимали, что эти племена имеют много общего. 

– Вот про унификацию языка... В Хорезме между узбекским языком, относящимся к карлукской группе, и туркменским, относящимся к огузской, есть четкая грань – или они плавно переходят один в другой?

– Насколько я знаю, в хорезмском диалекте узбекского много огузских элементов. Узбеки из других мест часто сами говорят, что «хорезмский узбекский» не понимают. Но там не только огузское, но и кипчакское (т. е. каракалпакское и казахское) влияние. С другой стороны, есть литературные памятники, эпические произведения – общие для всех огузских народов. Например, книга «Китаби деде Коркуд» – общий эпос всех огузских народов. Он записан в XVI веке на огузском языке – более архаичном, чем староосманский. Там рассказывается о событиях, начинавшихся в Приаралье, и потом переносится действие на Кавказ, заканчивается на территории нынешнего Азербайджана. Еще есть у них эпос Гёроглы – он известен не только огузским народам, но и каракалпакам, кипчакам, даже таджикам. В центре повествования там туркменский богатырь!

– Насколько близки между собой эти новые огузские языки, родившиеся в эпоху нациестроительства?

– Наши студенты говорят, что азербайджанский и турецкий различаются существенно. А туркменский должен от них еще более отличаться.   

 

Беседовал Лев Усыскин