«Хан-Тенгри» на Камчатке. Заметки редактора

Петропавловск-Камчатский, возможно, самый рельефный из городов России. И один из красивейших по своему рельефу – уж это точно. Город лежит среди сопок на берегу Авачинской бухты. Два потухших вулкана с белоснежными вершинами – Корякский и Авачинский – возвышаются прямо над городом. От их ослепительной красоты никуда не деться – ну, разве что сами они то запахнутся туманами, то нарядятся в кружевные юбочки облаков. Человека, особенно с непривычки, тянет хоть как-нибудь соответствовать этой ошеломляющей красоте. Хотя бы не горбиться, что ли.

Вот вы будете смеяться, но статных людей на улицах Петропавловска действительно намного больше, чем на материке. Даже среди людей весьма преклонного возраста. Возможно, сама жизнь среди сопок, постоянное передвижение по вертикалям улиц и переулков способствует сохранению стройности до старости лет. Плюс необходимость соответствовать грандиозности всего камчатского ландшафта. Хотя бы отчасти.

Мне потом рассказали – тут пол-города лыжников. Ну, ещё бы – дома облепили сопки, и нормальный спуск в центр для многих подобен горнолыжному. В особенности это впечатляет в марте-апреле, когда женщины становятся на лыжи в купальниках, а мужчины – в плавках.

Я прилетел в Петропавловск-Камчатский по приглашению организаторов «Тотального фестиваля» (команда Михаила Фаустова и Камчатский государственный университет им. Витуса Беринга) – масштабного культурного мероприятия, приуроченного ко Дню города. Прилетел при финансовой поддержке АСПИР, ассоциации союзов писателей и издателей России, за что ей отдельное большое спасибо. В первый свободный вечер попытался самостоятельно спуститься в бухту – и десять раз пожалел, заблудившись в крутых лабиринтах угрюмых трёхэтажных гаражей, а на выходе из лабиринтов – в тупиках самостроя, где добротные дома бывших капитанов и тралмейстеров соседствуют с покосившимися лачугами. По этим козьим тропкам, переулками именуемыми, и пешком-то ходить непросто – а мимо меня то детвора на мопедах, то целые семьи на джипах. И ничего серьёзнее крепленого пива в местных лавчонках. Ну, и цены, конечно – от них с непривычки глаза выкатились на лоб. Пачка молока по 350 рублей – это куда?..

- Своей молочки у нас на Камчатке нет, вся привозная, - объяснила мне хозяйка местного магазинчика. – Или морем, или по воздуху. Отсюда и цены заоблачные...

Пазухи между гаражами заросли борщевиком – не пройти. Потом прочитал, что борщевик на Камчатку завезли специально, выращивали под Сосновкой для экономичного прокорма местного молочного скота. Но молоко от борщевика получалось каким-то не очень, эту практику прекратили, включая молочный скот как таковой, а борщевик пошёл себе гулять по Камчатке и стал любимым лакомством, вот не смейтесь, камчатских медведей, каковым его ядовитые свойства оказались вполне даже по нутру.

Кое-как, сверяясь с Яндекс-картой, выбрался на Мишенную улицу, сел в городской автобус и уже в потемках доехал до центра, где жизнь, на удивление, била ключом. В хорошо оборудованной, красиво подсвеченной прогулочной зоне вокруг Култучного озера тусовалась молодёжь – много молодёжи – а на открытых спортивных площадках, протянувшихся от реконструированного стадиона «Спартак» на добрый километр, играли в футбол, волейбол, катались на роликах, досках и самокатах.  Оживлённым, нарядным и каким-то оптимистичным, что ли, показался мне центр Петропавловска-Камчатского. Отмечу, помимо Яндекс-карты, доброжелательность местных жителей – их подробные наставления выводили из таких дебрей, где даже интернет угасал.

На другой день случилось стихийное бедствие в виде ветра с дождём, фестивальные шатры взлетели на воздух, и мою лекцию о современном рассказе перенесли с городской площади в актовый зал университета. Как говорится – не было бы счастья, да несчастье помогло. Вместо площадного выступления удалось серьёзно поговорить с полным залом студентов. Давно меня так хорошо не слушали.

От площади, впрочем, отвертеться не удалось – но это уже на следующий день. Вместе с роскошным поэтом Максимом Амелиным мы завертели площадь на серьёзный разговор об описании российских пространств – тему, журналу «Хан-Тенгри» сильно не чуждую. Ну, завертели – сказано с перебором, конечно. Слушали нас всерьёз человек двадцать, а вокруг имело место гуляние по случаю Дня города. Всё-таки не очень я люблю рассуждать о серьёзных материях на площадях.

Но это ближе к вечеру. А с утра к отелю на крутом праворульном Ландкрузере Прадо подъехала незнакомая миловидная женщина – руководство университета попросило её показать гостям фестиваля Тихий океан – представилась Еленой и сходу вручила баночку свежесваренного «сегодня утром» малинового варенья. (Уже дома супруга моя, продегустировав сувенир, определила его как «пятиминутку» – и выставила варенью пять звёзд.)

И поехали мы с Еленой Александровной на знаменитый Халактырский пляж. Это от города минут сорок вначале по шоссе, потом по стиральной гравийной доске, потом по лужам глубиной «вам по пояс будет»...

По ходу выяснили, между прочим, что Елена Александровна замужем за военным, и живёт не в Петропавловске, а в Вилючинске – это такой ЗАТО на другом берегу Авачинской бухты, по классификации НАТО проходящий как «Осиное гнездо». Крупнейшая база наших подлодок на Тихом океане. И каждый день ездит в университет, огибая бухту, а это почти 60 километров...

Халактырский пляж знаменит своим черным вулканическим песком, приятно греющим босые ноги (вот не знаю, как летом, но в сентябре очень даже приятно), и необъятными размерами – говорят, что протянулась эта почти безлюдная роскошь километров на сорок. Я, конечно, не выдержал и искупался. Водица прохладная, градусов десять по внутреннему термометру, то есть бодрит и освежает моментально, но дело даже не в этом, а в каком-то отнюдь не надуманном, физически реальном ощущении океанской мощи. Это не Балтика, не Черное море, не Средиземное, это – его величество Тихий океан. Ну, что ж – сбылась мечта, казавшаяся невозможной. Хороший день.

В дюнах за пляжем обнаружилась единственная в России школа серфинга Snowave. Там много симпатичной молодёжи, много, говорят, было иностранцев, теперь меньше. Заценили, что в камчатской волне какой-то особый шик, но тут я не специалист совсем. Зато удалось побродить по лагерю, обустроенному цивилизовано и со вкусом. На генераторах, на привозной воде, с отапливаемыми шатрами и туалетами, каких не постыдились бы лучшие столичные рестораны. Ну и, наверное, – на очень камчатских ценах для нашего внутреннего туризма.

Стоишь на этом пустынном пляже с сопками справа и сопками слева – и думаешь: чем мы заслужили такую невероятную красоту? – Разве что тем, что предки наши за каких-нибудь пятьдесят лет пешком прошли от Урала до Тихого океана, попутно объясачивая местные племена, рубя на безбрежных пространствах заимки с амбарами для казенной мягкой рухляди и таможенные посты. Заимки эти потом вырастали в остроги, остроги – в города. А в городах вырастали люди.

Невероятная энергия русских первопроходцев подарила нам бескрайние просторы Сибири, Дальнего Востока, Камчатку и Севера. А что мы оставим нашим потомкам?

Стою на берегу Тихого океана. Теряюсь в догадках. Сейчас поедем с Еленой Александровной обратно – по той же дороге, которую во всех цивилизованных странах признали бы абсолютно непроходимой.