Последствия пандемии сблизят государства Центральной Азии

Весной эпидемия COVID-19 добралась и до Центральной Азии, за исключением пока Туркменистана и Таджикистана – по крайней мере официально. Страны закрывают границы и прерывают общение с внешним миром. Под угрозой и без того шаткое экономическое благополучие местного населения.

С какими вызовами придётся столкнуться местным правительствам, чтобы преодолеть последствия пандемии? Эксклюзивно для АНО «Институт исследований Центральной Азии» своим видением перспектив развития ситуации поделился эксперт из Бишкека, директор ОФ «Трансграничная исследовательская сеть Центральной Евразии» Денис Бердаков.

– Как эпидемия коронавируса повлияет на взаимоотношения между странами Центральной Азии?

– Эпидемия в среднем продлится от 7 до 12 месяцев. Понятно, что будет ряд вспышек, но слишком долгого карантина не предвидится, поскольку такие мероприятие очень дорогие. Будут продолжать блокироваться отдельные области, районы. В этой связи, о региональном, да и международном туризме в Центральной Азии на ближайшее время можно забыть.

Первый вывод из эпидемии: под вопросом оказываются проекты о создании трансграничных коридоров для большегрузного транспорта. Заморозится процесс создания так называемого «туристического Шенгена». А также прерываются родственные связи, образовательные и другие контакты в гуманитарной сфере.

Второй вывод: во время эпидемии и позже пойдёт ужесточение внутренней политики в каждой из стран Центральной Азии. На борьбу с COVID-19 будет потрачено большое количество средств, пострадают малый и средний бизнес. Государству придётся брать на себя ещё больше социальных обязательств. Если для Узбекистана это ещё более-менее приемлемо, то для Таджикистана и Кыргызстана – будет в новинку. Поменяется само понятие о том, зачем нужно правительства и чем они должны заниматься.

Какую-то помощь страны будут оказывать друг другу – например, в поставках муки. По итогам кризиса страны региона в целом будут иметь более сильный государственный аппарат. И, что очень важно, они станут лучше друг друга понимать. Потому что одновременно все чиновники пройдут через схожие вызовы, а именно: массовая безработица, проседание малого и среднего бизнеса, попытки сформировать внутренний рынок и внутренний спрос. В итоге, через год, с разрушенными во многом связями (а они и так были не особо развиты), возникнет основа для совместного формирования центральноазиатского экономического кластера.

Третий вывод заключается в том, что за время эпидемии и после неё Центральная Азия окажется под сильнейшим ударом с точки зрения падения доходов, поступающих от миллионов трудовых мигрантов, которые работают в России, Казахстане, США, Корее, ОАЭ, странах ЕС и других государствах. Многие из них захотят вернутся домой – голодные, без денег и в долгах. Это будет серьёзный политический вызов для всех стран региона, кроме, пожалуй – Казахстана. И с этим придётся что-то делать. Действительно делать, а не на бумаге проводить масштабную внутреннюю политику по созданию рабочих мест.

Во многом это будет своеобразный курс Рузвельта после Великой Депрессии – строительство инфраструктуры, т.к. будет много рабочих рук, готовых работать буквально за еду.

И четвёртый вывод, касающийся Туркменистана, Казахстана и в меньше степени Узбекистана, это – цена на углеводороды. Понятно, что мы вступили в новый цикл, когда нефть стоит намного дешевле, чем рассчитывали госбюджеты этих стран. Поэтому, если говорить откровенно, можно ждать краха туркменской модели экономики и серьёзного кризиса в Казахстане – казахстанская нефть по себестоимости дороже даже российской. Казахстан должен будет ускорить либерализацию своего технического производства, агросектора и других отраслей, прежних доходов Нур-Султан иметь не будет.

В целом регион придёт к понимаю того, что жить за счёт экспорта – нефтепродуктов, металлов, швейная промышленность, трудовых мигрантов – в ближайшие годы будет невозможно. Цена на товары и рабочие руки мигрантов упадёт в разы. Всё это ударит по бюджетам, и, как следствие, национальные валюты ждёт серьёзная девальвация.

Кроме того, продукты питания в ближайшее время будут дорожать, и в странах Центральной Азии на этой волне ожидается рост сельского хозяйства. Наши государства во многом вернутся к продуктивному сельскому хозяйству, возникнут в частности агрокорпорации, где за нищенские зарплаты станет возможным держать десятки и сотни тысяч рабочих, вернувшихся из-за рубежа.

– Россия по линии ЕАЭС как-то будет помогать странам Центральной Азии?

– В ЕАЭС входят Казахстан и Кыргызстан, Узбекистан находится в процессе вступления. Казахстан по многим позициям стоит выше чем Россия по резервам, поэтому это ещё вопрос – кто кому может помочь. Что касается Кыргызстана, то эта помощь не будет иметь особого значения – большую помощь оказать будет невозможно. Та подушка безопасности, которая накоплена в РФ, понадобится самой России. Помощь Кыргызстану скорее всего будет в натуральном виде. Например, поставки зерна. Кыргызстан по многим видам продуктов питания не может отказаться от поставок из-за рубежа, и их могут поставлять только другие страны ЕАЭС – Казахстан и РФ.

Недавно Россия приняла решение о запрете продажи зерна за пределы ЕАЭС, поэтому то, что Кыргызстан в этой организации, как минимум, гарантирует, что в тяжёлые времена это даст возможность получать продовольственную помощь.

Во время этого кризиса Москве будет не очень понятно, что делать с сотнями тысяч мигрантов в России, которые могут потерять работу. За чей счёт они будут возвращаться на родину, если потеряют работу? Если российское правительство как-то посодействует в покупке билетов, то это тоже будет своеобразная помощь.

Сегодня Россия сама в сложной экономической ситуации, нужно и людей, и бизнес поддерживать.

– В Туркмении и Таджикистане до сих пор не обнаружен коронавирус. Этой информации можно верить?

– Думаю, это уже невозможно. Есть целый ряд стран, которые понимают, что у них нет ресурсов чтобы не допустить пандемию на свою территорию и устроить карантин. Поэтому они считают, что лучше будет, если большая часть населения просто переболеет.

В Таджикистане крайне молодое население, а чем человек моложе, тем ниже смертность. Одна из причин такого сильного распространения COVID-19 в Италии – большое количество пожилого населения. В Центральной Азии в целом население очень молодое, хотя медицина оставляет желать лучшего.

Автор: Евгений Погребняк

Источник: Институт исследований Центральной Азии