Как погиб Энвер-паша в горах Таджикистана? Таджикская версия

ИАЦ представляет материалы исследований, раскрывающих обстоятельства гибели (в августе 1922 года) Энвер-паши - одной из самых неоднозначных фигур в истории Туркестана.
Представляем версию таджикских ученых.
P.M. Масов
Директор Института истории, археологии и этнографии им. А. Дониша АН Республики Таджикистан, академик АН Республики Таджикистан
В советской исторической литературе по поводу последнего боя и гибели Энвер-паши существует несколько версий. Нам хотелось бы остановиться на версии, рассказанной очевидцем, а может быть и непосредственным участником тех трагических, кровавых событий, которые происходили 85 лет тому назад на территории нынешнего Таджикистана.
Прежде чем приступить к изложению этой истории, связанной с ликвидацией басмаческих банд, самого Энвер-паши, точного определения его захоронения, необходимо рассказать следующее. На основе договоренности между правительствами Таджикистана и Турецкой Республики об обнаружении, исследовании, извлечении и переносе останков Энвер-паши на его родину была создана специальная археологическо-поисковая экспедиция из числа сотрудников Института истории, археологии и этнографии им. А. Дониша Академии наук Республики Таджикистан и компетентных специалистов из Турецкой Республики в составе 10 человек (по пять с каждой стороны).
В экспедицию были включены антропологи, археологи, художники, фотографы, а также представители телевидения двух стран и некоторые официальные представители посольства Турции в Республике Таджикистан. На основе показаний местных жителей, 31 июля 1996 года вблизи местечка Чаган Ховалинского района Хатлонской (бывшей Кулябской) области Республики Таджикистан экспедицией было обнаружено три расположенных рядом могилы. Визуально было определено, что, вероятнее всего, средняя могила, по всем ее признакам, должна принадлежать Энвер-паше.
После вскрытия могилы были обнаружены останки человека — череп, челюсть, кости рук и ног, что давало возможность измерить и определить его физические данные.
По заключению медицинских экспертов и ученых Турции Энвер-паша незадолго до отъезда из Германии в Россию пользовался услугами стоматолога.
Именно по сохранившимся в нижней челюсти черепа платиновым зубам специалистом-экспертом и учеными Турции и Таджикистана, участвовавшими в поисках места погребения Энвер-паши и эксгумации его останков, удалось установить с полной достоверностью, что в могиле находится прах главаря басмаческого движения на территории Бухарской Народной Советской Республики (БНСР) начала 20-х годов. Кроме того, при изучении обнаруженного скелета подтвердился его рост — 165 см. Полученные результаты полностью соответствовали медицинской карте бывшего военного министра турецкой армии — Энвер-паши.
Обстоятельства последнего боя 4 августа 1922 года между отрядом Энвер-паши и частями Красной Армии так изложены ныне покойным таджикским исследователем М. Иркаевым:
«4 августа 1922 года в кишлаке Обдара (12 км от Бальжуана) завязался упорный и кровопролитный бой… Расположившись в удобном по высоте кишлаке Обдара, Энвер готовился к бою. 15-й кавалерийский полк незаметно пробрался в тыл Энвера, а 16-й кавалерийский полк наступал прямо в лоб. Афганские стрелки, находившиеся на высоте, за камнями, вывели из строя несколько наступающих красноармейцев. В это время Энверу сообщили, что его отряд окружен, и с тыла наступает тот самый кавалерийский полк, который (незадолго перед этим) взял Бальжуан. Энвер и Давлатманд-бий1 с сотней отборных всадников2 пытались прорваться через части 16 кавполка, чтобы вырваться из окружения. Под напором всадников Энвера начал отступать 1-й кавалерийский эскадрон, но другие части уже подошли на поддержку 1-го эскадрона. Бойцы 5 раз ранили Энвера, а также тяжело ранили пришедшего на помощь его помощника Давлатманд-бия. Оба они вскоре умерли. Потеряв много убитыми и ранеными, небольшая группа басмачей во главе с Данияр-беком3 вышла из окружения. Через некоторое время Данияр-бека также постигла участь Энвера. Оставшиеся группы рассеялись по горам Кулябского вилоята»4.
М. Иркаев, считающийся наиболее авторитетным исследователем гражданской войны и басмаческого движения в Таджикистане, в данном случае нас очень удивил. Дело в том, что, описывая обстоятельства последнего боя Энвер-паши 4 августа 1922 года в районе кишлака Обдара, он не приводит ни одной ссылки на архивные источники, ни одного свидетельского показания очевидцев или участников этого события. Он просто в вольной форме пересказывает журнальные и газетные сообщения из советской прессы середины 20-х годов. Фактически все авторы этих статей (многие из них подписываются только инициалами), указывая число ран, нанесенных Энверу, называют цифру пять. Однако никто из этих авторов (даже Н. Е. Какурин, скрупулезно описавший весь военный поход и мельчайшие детали операций войск Красной Армии против Энвер-паши), не сообщают, когда, где и при каких обстоятельствах Эн-вер-паше были нанесены эти ранения. Называют только дату гибели -4 августа 1922 г.
Такая ситуация, связанная с последними часами жизни и драматической гибелью Энвер-паши, заставила более внимательно заняться изучением этого вопроса, что привело к неожиданным результатам. Отправной точкой послужило знакомство с забытой всеми малоизвестной публикацией таджикского автора Кур-Мурада «Последний бой»1, вышедшей в Москве. К сожалению, год издания не указан.
Вероятно, к этому времени Кур-Мурада уже не было в живых, и его поэма приобрел ценность исторического документа. Но так как это издание вышло за пределами Таджикистана малым тиражом, и публикация была не научной, а художественной, исследователи исторических событий тех дней в республике не смогли обратить на него должного внимания.
Повесть Кура-Мурада «Последний бой» невелика по объему, но глубока по замыслу и содержанию. Она напоминает зашифрованную шараду, над которой предстоит поработать исследователям. Объем произведения всего 272 мисра (строки), но автор заслуживает благодарности и признания как человек, открывший для наших современников малоизвестные страницы героической и трагической летописи гражданской войны в Таджикистане 20-х годов.
Повествование Кур-Мурада «Джанги охир» («Последний бой») поражает удивительной наблюдательностью автора, добросовестностью в передаче географических названий, описании рельефа местности, сообщениях о собственных именах, числе войск и вооружении, а также тонких особенностях человеческих отношений и эмоций, поведения главных героев «Последнего боя» в предсмертный час. Мы убеждены, что писать так, как Кур-Мурад, мог только человек, который был свидетелем или прямым участником самой драмы, либо собирал показания очевидцев последнего боя Энвер-паши.
Общий ход изложения событий и авторский стиль повести «Последний бой» свидетельствуют об отношении Кур-Мурада к главным лицам его повествования. Оно явно позитивное и сочувственное, хотя и умело замаскированное автором.
Необходимо установить, не скрывался ли в те годы под именем Кур-Мурада подлинный свидетель и участник этой драмы, бывший курбаши Кур-шермат.
О чем говорят такие подробности: две пулевых ранения в грудь Энвер-паши, пробитое выстрелом легкое Давлятманд-бия (Давлатманд-бия), национальность красного командира, вступившего с ним в поединок, число басмачей и красноармейцев, расположение боевых позиций воевавших сторон, количество орудий и пулеметов, участвовавших в сражении, один-надцатизарядный английский карабин у Энвер-паши (стрелявший патронами к русской винтовке), вещий сон Энвер-паши, предвещавший гибель его и Давлятманда, наполненный кровью умирающего Давлятманда американский сапог, количество баранов (44), зарезанных на празднестве «Иди курбон», содержание разговора между Энвер-пашой и Давлятман-дом, имя посредника Энвер-паши (Шарифа), передавшего его письма русским командирам, предсмертные слова Энвер-паши, предостережение русских командиров об изменниках в отряде и многое другое.
Все эти подробности и детали боя свидетельствуют скорее о достоверности, чем о художественном вымысле. Но это предположение нуждается в проверке.
Проведение недавно сравнительного изучения ряда документальных архивных и мемуарных материалов (показаний очевидцев), связанное с последними днями жизни и трагической гибели Энвер-паши, открыло также много неожиданного. В частности, удалось найти новые факты, позволяющие выдвинуть иную, чем раньше, версию смерти Энвер-паши в период между 4-8 августа 1922 года, а также его отношения к Ибрагим-беку.
По данным средств массовой информации Советской России начала 20-х годов, сообщавших о событиях последних дней жизни Энвер-паши в Средней Азии, на теле погибшего было обнаружено пять пулевых ранений. Кур-Мурад уверенно говорит о том, что Энвер-паша получил два смертельных ранения в грудь. Кому же понадобилось стрелять еще три раза в тело тяжело раненного или умирающего Энвер-паши?! Кто мог это сделать? С какой целью? Кто находился в последние минуты у тела Энвер-паши? Кур-Мурад не зря и не случайно считал Энвер-пашу «несчастным». Ведь тот чувствовал, что погибнет в бою, и сам говорил об этом. Эти и ряд других вопросов, связанных с обстоятельствами гибели и последних дней жизни Энвер-паши, требуют окончательного выяснения. Надеемся, что этим займутся историки и исследователи драматических событий гражданской войны 20-х гг. в Таджикистане.
Кур-Мурад пишет лишь о гибели близкого к нему человека — Нуфи-эфенди, ничего не говоря о смерти самого Энвер-паши. Если бы Энвер-паша умер от ран 4 августа, мог ли пролежать он — глава мусульман и зять халифа под палящим солнцем четверо суток, без обряда «джаноза»1, молитв и погребения? Значит 8 августа Энвер-паша был еще жив. В тот же день он был убит. Но кем? — вот вопрос.
Красноармейцы сделать это не могли по простой причине. Им был очень нужен не мертвый, а живой Энвер-паша, хотя бы для того, чтобы взять у него свидетельские показания. Десятки курбашей и сотни басма чей в то время сдавались в плен и переходили на другую сторону. И они оставались живы. Кому нужно было, чтобы Энвер-паша замолчал навеки? Ведь, по словам Кур-Мурада, в последние часы своей жизни он предлагал Давлятманд-бию уйти с ним в Афганистан. Он говорил и о том, «как могущественна Страна Советов», и клялся Аллахом, что «сил нам не хватит» вести с ней борьбу. Истина в том, что Энвер-паша знал слишком много и поэтому он был очень опасен, если попал бы живым в плен. Значит, его убил кто-то из своих. И на это злодеяние тот, видимо, еще раньше получил фетву (разрешение). От кого же исходила эта фетва?!
В разведсводках и донесениях военной разведки и особых отделов подразделений Красной Армии, хранящихся в архивах бывшего СССР и использовавшихся советскими учеными в научных изданиях по истории басмаческого движения Средней Азии, также не встречается сведений об обстоятельствах гибели Энвер-паши. О 4 августа 1922 года также ничего не говорится.
Но вот мемуары участников гражданской войны 1920-1924 гг. в Средней Азии, опубликованные в последние годы, подтверждают сведения, изложенные в произведении Кур-Мурада, и заставляют отнестись к излагаемым им событиям со всей серьезностью.
В 1988 г. были опубликованы показания разведчика особого отдела 13 стрелкового корпуса 3-й кавалерийской дивизии Бухарской группы войск Красной Армии Турсуна Тошпулатова, находившегося в те дни в ставке Главнокомандующего армией ислама Энвер-паши. Конечно, его деятельность была связана со смертельным риском. Ведь он действовал в непосредственном окружении Энвер-паши.
Незадолго до своего последнего боя Энвер-паша созвал совещание, на котором присутствовал Ибрагим-бек и другие главари басмаческого движения. На совещании присутствовал и представитель эмира Сайда Алимхана. На этом сборище Энвер-паша объявил о роспуске Армии ислама и переходе к партизанской войне мелкими отрядами. Ее Энвер-паша решил вести повсеместно до создания новых крупных сил. Он обещал участникам совещания собрать такие силы при поддержке англичан. Для этого, заявил Энвер-паша, ему нужно срочно выехать в Афганистан. Ибрагим-бек1, участвовавший в совещании, не скрывал своего злорадства по поводу тяжелого положения, в котором оказался Энвер-паша. По словам Турсуна Тошпулатова, Ибрагим-бек открыто говорил близким ему людям: «Наконец-то этот гордый турок признал, что не может возглавить священную войну (газават). Надеюсь, что эмир Алимхан тоже понял это...».
После совещания Энвер-паша в сопровождении 800 афганцев и группы турецких офицеров направился в сторону афганской границы. С ним был караван верблюдов, охраняемый несколькими десятками особо доверенных лиц. По свидетельству басмачей, попавших после последнего боя.
Энвера-паши в плен, в караване находилась его казна (хазина). В ней были золото, серебро, много драгоценных изделий1.
По пути в Афганистан Энвер избегал встречи даже с небольшими частями Красной Армии. Энвер-паша опасался даже свидетелей своего продвижения к афганской границе.
Но в пути, недалеко от Бальжуана (поселок на юго-востоке от города Душанбе) Энвер-паша встретил по роковой случайности Давлят-манд-бия, под началом которого было в то время около 20 отрядов басмачей.
Давлятманд-бий соблазнил Энвер-пашу легкой победой — свернуть с его пути и вместе захватить Бальжуан, где находился небольшой гарнизон красных войск.
Энвер-паша, видимо, решил явиться в Афганистан к Сайд Алимхану не только с караваном золота, серебра и драгоценностей, но и положить перед эмиром «на блюде» стратегически важный центр — Бальжуан. Энвер-паша принял предложение Давлятманд-бия.
Но здесь обоих постигла неудача. Бойцы гарнизона, который поддерживало население Бальжуана, смогли выдержать штурм войск Энвер-паши и Давлятманд-бия. Тогда они решили взять сопротивлявшихся измором. Начальник гарнизона, поняв, что длительную осаду им не выдержать, послал своего человека, шестидесятилетнего дехканина С. Давлятова с донесением в штаб командования Красной Армии, находившегося в Душанбе. С. Давлятов выполнил поручение. Через пять дней он вернулся в Бальжуан вместе с кавалерийским частями Красной Армии и артиллерийской батареей (о чем рассказал и Кур-Мурад в своем дастане). Войска Давлятманд-бия и Энвер-паши, понеся большие потери, отступили в горы2. Трагический финал был близок.
Конечно, Энвер-паша мог бы отбиться от сравнительно небольших по численности частей Красной Армии, имея крупные басмаческие отряды Давлятманд-бия. Но у того, видимо, были виды на «золотой караван» Энвер-паши. Между ними вспыхнула ссора. И в самый тяжелый момент Давлятманд-бий оставил небольшой отряд Энвер-паши, состоявший из афганцев, на произвол судьбы. Энвер-паше осталось прорваться через окружение противника или геройски погибнуть на поле боя. Как сообщает Кур-Мурад, Давлятманд-бий вернулся со своими войсками к месту расположения отряда Энвер-паши лишь утром 8 августа, т. е. через четверо суток после тяжелого боя, в котором Энвер-паша получил две смертельные раны в грудь. Но Энвер-паша был еще жив, когда к нему подъехали конные посланцы Давлятманд-бия, чтобы узнать, в каком состоянии тот находится.
Читаем строки из поэмы «Последний бой» Кур-Мурада:
«Настало восьмое утро, товарищи,
Когда появился Давлатманд-инак.
Армейцам советского государства
Знакома кровь изменника (инака)
Два пулемета появилось на перевале.
На басмачей обратился священный бой.
Брат Мулло Камил датхо,
Богатырь Юсуф Ишан баши
С коней хотят поднять за ноги Энвер-хана,
Опустить в спокойное место беспомощного Энвера».
Обращают на себя внимание строки: не мертвого и бездыханного, а беспомощного Энвера, у которого струей потекла кровь на землю. А у мертвецов, как известно, кровь из ран не течет через двое суток, так как она сворачивается через несколько часов после смерти. Добить несчастного, умирающего Энвер-пашу тремя выстрелами могли лишь те, кто с коня поднимал его тело за ноги, волочил по земле, как в традиционной азиатской игре «бузкаши» (козлодрание).
В официальной оперативной сводке Туркестанского фронта, переданной в начале августа 1922 года в Москву, в разделе «Краткий обзор басмачества», так излагалось сообщение о гибели Энвер-паши. (имя Давлят-манд-бия, погибшего в бою 4 августа, даже не упоминалось): «4 августа в Восточной Бухаре Энвер Паша, сгруппировавшись в районе между Баль-жуаном и Ховалингом, Кулябский вилоят, пытался еще раз вырвать успех из рук Красной Армии. Он сам повел в конную атаку свои отряды, но, получив 5 тяжелых ран, мертвым остался на поле сражения, отряд в панике бежал, не захватив даже его труп»2.
По материалам совещания директоров институтов истории стран СНГ.
Поделиться: