Межэтнические отношения в Узбекистане в контексте ситуации в регионе Центральной Азии

Расширение и углубление межэтнического и межконфессионального взаимодействия является актуальной проблемой для глубокого и всестороннего анализа. Само положение Центральной Азии (ЦА) – на стыке великих мировых цивилизаций – предопределило ее уникальную роль в межцивилизационном диалоге, в обмене культурными ценностями, в развитии человеческих обществ, народов, государств. Эта роль принадлежала региону тысячелетиями, в его истории нашло свое отражение все многообразие этнических, культурных, конфессиональных процессов. Открытая и обширная зона ЦА диктовала взаимодействие и пересечение различных культур, племен, этносов, конфессий, кочевого и оседлого населения. На современной территории ЦА пересекались разные этнические группы (тюрки, иранцы, арабы, монголы, индийцы, китайцы, славяне и т.д.) и конфессии (традиционные верования, зороастризм, тенгрианство, буддизм, иудаизм, христианство, ислам и т.д.)[1].

Народы современной ЦА унаследовали от прошлого большое разнообразие культур, традиций, конфессий. Проживающие на территории региона представители почти полутораста этнических групп образуют уникальную культурную мозаику, сочетающую азиатские и европейские компоненты. История ЦА полна примеров интенсивного и продуктивного межэтнического, межконфессионального межцивилизационного диалога, взаимодействия, социокультурного взаимопроникновения, толерантных отношений. Центральная Азия в различные периоды своей непростой истории входила в состав многих полиэтнических государств: Ахеменидской державы, Греко-Македонского царства, Кушанской империи, Тюркского каганата, Арабского халифата, государств Саманидов, Караханидов, Каракитаев, Чингизидских государств, державы Амира Темура, Темуридских государств, Российской империи, СССР, представлявших собой различные модели синтеза и симбиоза, включавшего в себя разные этносы, культуры, религии[2].

В современной ЦА (за исключением специфической ситуации в Таджикистане) в целом удалось сохранить стабильность в межэтнических отношениях, по сравнению с другими регионами бывшего Союза[3]. Это обусловлено целым рядом факторов: традиционной полиэтничностью и поликультурностью региона, привычкой жить в мире и согласии с соседями, устойчивостью политического руководства, всей совокупностью экономических, политических, исторических, духовных, социальных особенностей[4].

Большая проблема региона ЦА, как и всего постсоветского пространства - этнизация понятия нации. Если во всем мире нация - это прежде всего гражданское сообщество, согражданство, то на постсоветском вопросе нация - это прежде всего этнос. Хотя общеизвестно, что все народы ЦА сформировались на полиязыковой, полиантропологической, поликультурной основе. Абсолютизация этничности порождает проблему взаимоотношения  «коренных» и «некоренных» народов, хотя в условиях ЦА ни один из титульных этносов не может быть признан некоренным в соседнем государстве (узбеки в Чимкенте или Оше, Ходженте или Ташаузе, казахи в Каракалпакстане или Канимехе, туркмены на Мангышлаке или в Хорезме и т.д.), поскольку это противоречило бы исторической истине. В этом случае лучше говорить не о диаспорах, а об ирредентах.   

 Об этом писала известный казахский исследователь Г.М. Мендикулова: «В современной политической науке под термином ирредента, или невоссоединенные нации подразумеваются этнические меньшинства, населяющие территорию, смежную с государством, где доминируют их соплеменники. За пределами своей страны невоссоединенные нации (в отличие от диаспор, которые создаются путем миграции этнических групп в другие страны, не являющиеся их исторической родиной) оказались вследствие завоеваний (покорений), аннексии, спорных границ или комплекса колониальных моделей»[5].

При таком подходе центрально-азиатские диаспоры есть в основной своей массы ирреденты, т.к. проживают на исторически «своих» землях. На большей части Центральной Азии этносы расселены чересполосно, есть целые регионы традиционно компактного проживания двух, трех и более этносов. Так, территория Каракалпакстана является зоной традиционного расселения каракалпаков, узбеков, казахов и туркмен[6]. Зонами совместного узбекско-казахского проживания традиционно являются регионы Южного Казахстана (Южно-Казахстанская, Джамбульская области), Северного и Центрального Узбекистана (Ташкентская, Навоийская, Джизакская, Сырдарьинская области)[7].

Ферганская долина[8] (три области в Узбекистане, три области в Кыргызстане, Согдийская область Таджикистана) традиционно заселена узбеками, таджиками, кыргызами и т.д.  

На динамику и характер этнической политики государств  все большее влияние оказывают общепризнанные нормы международного права, устанавливающие базовые критерии прав человека и целых народов. Однако, проведение справедливой и эффективной этнической политики невозможно вне учета конкретных социальных, политических, экономических, исторических условий, определяющих положение этнических групп в обществе[9]. Политика не может быть ориентирована на мнимое или формальное равенство этносов. В условиях полиэтнического государства  эффективна только многовариантная этническая и языковая политика. Верховный Комиссар ОБСЕ по делам нацменьшинств еще на рубеже веков принял решение об изучении положения дел с этноязыковыми правами во всех странах-участницах ОБСЕ.

При соблюдении этноязыковых прав каждое государство, сообразно конкретным условиям, решает свои специфические задачи, но при этом по отношению к меньшинствам выработались некоторые общие стандарты проведения этноязыковой политики. В этом плане некоторые из государств разработали специальные меры, направленные на защиту и развитие миноритарных языков, используемых на их территориях. Проблемы же возникают тогда, когда при помощи законодательных актов или любых других действий, правительства ограничивают возможность лиц, принадлежащих к меньшинствам, говорить на родном языке. Международное право предоставляет этническим меньшинствам целый ряд неотъемлемых прав на использование родного языка, которые не могут быть ограничены государствами ни при каких условиях. Важно то, что очерчены общие контуры этих прав в целом ряде важнейших документов, среди которых особое место принадлежит Документу Копенгагенской встречи Конференции по человеческому измерению, состоявшейся в 1992 г. На практике государства могут защищать данные права, используя множество различных подходов[10].

Демографические характеристики каждого отдельного государства сильно отличаются в плане количества лиц, принадлежащих к этническим меньшинствам, общего числа миноритарных групп, степени компактности их расселения и т.д. Можно легко выделить целый набор типологически несхожих ситуаций - от многоязыковых государств, где языковые группы не рассматриваются в качестве этноменьшинств, до государств, имеющих лишь малое количество лиц, принадлежащих к этноменьшинствам, или, таких, где численность миноритарных групп составляет значительную долю населения (к ним относится Узбекистан – 20 %). Государства существуют в различных социально-экономических условиях, а это, в свою очередь, может оказывать существенное влияние на их возможности в проведении государственной политики в этнической сфере.  По данным статистических органов в Узбекистане проживают представители более 130 этнических групп. Правда, среди них есть совсем небольшие группы, насчитывающие лишь сотни и десятки человек. 

Существует широкий спектр подходов, применяемых государствами по отношению к правам лиц, принадлежащих к меньшинствам. На этническую политику каждой страны накладывают отпечаток, прежде всего, особенности национального состава населения. Государства со значительным количеством этнических групп (в их числе – Узбекистан) вынуждены постоянно заниматься решением национальных проблем, в результате чего, по сравнению со сравнительно моноэтничными странами, они имеют гораздо больший опыт этнополитического строительства.

Среди других факторов, оказывающих немаловажное влияние на способность государства соблюдать этнические права народов, можно назвать уровень его экономического развития, что может увеличивать или, наоборот, ограничивать возможности правительств по финансированию программ, направленных на развитие и поддержку миноритарных этносов. Степень приверженности государств демократическим ценностям, идеалам свободы, гуманизма, а также их готовность соблюдать международно-правовые стандарты в области защиты прав человека и этносов, также играют свою непреходящую роль в сохранение культурно-языковой целостности меньшинств. Надо признать, что во многих государствах (включая Узбекистан) в целом улучшилось относительное состояние дел, связанное с соблюдением прав малочисленных этнических групп.

Анализ этнической политики государств позволяет отметить следующие особенности. Во-первых, создается такое впечатление, что зачастую органы власти и управления ряда стран не полностью владеют информацией о международно-правовых стандартах в этнической сфере. Вполне вероятно, что МИДы осведомлены о соответствующих нормах, но в силу разных причин законодательные и правоохранительные органы не всегда знакомы с ними. Надо особо отметить то, что международные стандарты являются результатом компромисса, достигнутого между большинством государств и призваны прежде всего защищать права лиц, принадлежащих к меньшинствам, но при этом они сформулированы достаточно гибко, дабы учитывать социально-экономические возможности каждого отдельного государства[11].

Во-вторых, анализ этнополитики государств показывает, что более действенных результатов добиваются те правительства, которые проводят соответствующие мероприятия в рамках специального законодательства. Принятие правоохранных мер защиты прав меньшинств делает перспективу их нарушения менее вероятной и способствует полномасштабной реализации международных стандартов. В этом плане принятие и реализация «Закона «О государственном языке» РУз, придание узбекскому языку статуса государственного языка в принципе согласуется с общепринятой мировой практикой.

В-третьих, анализ свидетельствуют о важности поддержания регулярных и тесных контактов государственных органов с представителями меньшинств. Надо отметить, что применение многих международно-правовых норм, ставится в зависимость от реальных нужд меньшинств. Соответственно, государства должны быть полностью информированы о проблемах всех малочисленных этнических групп, проживающих на их территории. В некоторых странах созданы специальные правительственные структуры, осуществляющие своеобразный мониторинг за состоянием дел меньшинств. В Узбекистане это Республиканский интернациональный культурный центр, Национальный центр по правам человека, Институт Омбудсмана[12] и т.д. Но, как представляется, во многих государствах меньшинства не имеют возможности непосредственного доступа к органам государственной власти и управления. Следовательно, у правительств отсутствуют каналы осуществления обратной связи с меньшинствами, что в итоге препятствует их деятельности по реализации языковых стандартов. Например, при отсутствии информации о количестве школ, газет, журналов на языках меньшинств, других проблемах их реального бытия, невозможно адекватно оценивать реальные нужды указанных групп населения.

Вопросы этнической политики и межэтнических отношений имеют для Республики Узбекистан особое значение, в силу многообразия представленных  этносов. Все историческое богатство и уникальность культур и языков народов составляет общее достояние Центральной Азии, СНГ, всего человечества. Межнациональные отношения в РУз характеризуются в целом стабильностью и устойчивостью, что объясняется, с одной стороны причинами объективными или историческими, а с другой, субъективными или политическими. В результате многовекового взаимодействия тюркских, ираноязычных, семитских, славянских и иных народов на территории республики сложились устойчивые традиции взаимного уважения и терпимости, молодежь воспитывается в целом в духе толерантности[13]. При этом межнациональный мир и согласие постоянно поддерживаются сравнительно взвешенной национальной политикой органов государственной власти РУз. Этнические аспекты, присутствуя во всех экономических, социальных, политических и духовных процессах современного общества, занимают важное место в деятельности органов государственной власти и управления РУз.

Как уже было отмечено, важным аспектом межэтнических отношений являются отношения межъязыковые. Долгое время двуязычие в Узбекистане,  функционировавшее как одностороннее (узбекско-русское без русско-узбекского), было ассимметричным. Ассимметрия проявлялась и в том, что двуязычие развивалось вместе с диглоссией (одновременное существование в обществе двух языков, использующихся в разных функциональных сферах, один из которых имеет больший социальный статус и престиж), социально-нигилистической оценкой местных языков как менее престижных по сравнению с оценкой русского языка как социально престижного. В разные периоды эта ситуация «двуязычие с диглоссией» была качественно различной, тем не менее, постепенно она вела к формированию ассимметрии между функциональными моделями русского и местных  языков, а, в конечном счете - и к ассимметрии в этноязыковой модели республик в целом.

Двустороннее двуязычие (свидетельствующее о симметрии) также характеризуется ассимметрией, но количественной, поскольку число носителей национально-русского и русско-национального двуязычия по определению не может быть равным. Однако двустороннее двуязычие в ситуации «двуязычие без диглоссии» организует гармонию, симметрию в самой языковой модели  РУз. Реальным признается существование в регионе нескольких моделей двуязычных ситуаций, которые уже сейчас и тем более в перспективе можно расценивать как плюрализм, отвергающий унификацию в двуязычии и утверждающий языковую свободу личности. Вместе с тем, в языковой сфере (в том числе и в этноязыковом взаимодействии) существует ряд проблем, связанных с функционированием языков (не исключая русского языка), которые могут быть решены только в общем контексте общественного развития. Узбекистан даже в СНГ уникален по своему этническому составу и представляет собою широкую мозаику этносов и культур. Здесь проживают представители более 130 национальностей. В Узбекистане узбеки составляют 80 % населения, таджики – 5 %, казахи – 4,2 %,  русские – 4 %, каракалпаки – 2,1 %,  татары – 1,3 % и т.д.[14]

Главной чертой современного этапа  развития постсоветского общества является бурный процесс возрождения и развития языков, культур и национального самосознания всех этносов. Следует отметить, что в Узбекистане создана достаточно развитая система обучения на родных языках. Правовые гарантии и уважительное отношение ко всем употребляемым в республиках языкам защищают неотъемлемое право граждан любой национальности на развитие своего языка и культуры. В местах компактного проживания национальностей в Узбекистане функционируют школы с казахским, таджикским, каракалпакским, туркменским, кыргызским, русским  языками обучения[15].

Процессами этнического ренессанса стимулировано создание национально – культурных центров, охвативших все уголки Узбекистана. Их высшая трибуна – Республиканский интернациональный культурный центр (РИКЦ). Сегодня эта мощная социальная сила органично вплелась в традиционные институты гражданского общества, выражая свою позицию в обоих палатах Парламента, политических партиях, СМИ, государственных и неправительственных организациях. РИКЦ стал важным элементом политической системы Узбекистана, он скрепил интересы всех этносов, обеспечил выполнение соблюдения прав и свобод всех граждан, независимо от их национальной и религиозной принадлежности. РИКЦ определил стратегию своего развития. Основные его цели – это национальное согласие, безопасность, гражданский мир. Этническую и конфессиональную политику, проводимую в Узбекистане, отличают такие черты как взвешенность, продуманность, научная обоснованность и системность, позволяющие управлять социумом, в котором живут представители свыше 130 этносов и 16 конфессий.

Этноязыковая политика в организациях образования осуществляется в соответствии с Конституцией и законодательством Республики Узбекистан. Все учебные заведения, независимо от форы собственности, обеспечивают знание и развитие узбекского языка как государственного, а также изучение русского языка в соответствии с государственным общеобязательным стандартом для каждого уровня образования. Те или иные аспекты этнополитики РУз освещены в таких документах как: Конституция РУз, Законы РУз, Указы Президента РУз, Постановления Кабмина РУз.  Основными правовыми источниками обеспечения этнополитики  РУз являются: Конституция РУз и другие законодательные акты  в данной сфере (Закон «О государственном языке», Закон «Об основах государственной независимости Республики Узбекистан», Закон «О гражданстве», Закон «О свободе совести и религиозных организациях» и т.д.); Международные договора в области прав человека и гуманитарного права, ратифицированные РУз; принятые и ратифицированные резолюции и рекомендации международных организаций, членом которых является РУз; двусторонние и многосторонние межгосударственные соглашения, регулирующие статус этнических меньшинств, Национальная программа действий в области прав человека[16].

Вопросы освещения участия граждан Узбекистана в культурной жизни страны и пользования родным языком и культурой осуществляются в периодических изданиях в рамках тематических направлений. Наиболее активную и целенаправленную работу по освещению данной темы ведут национальные издания. В Узбекистане издаются газеты «Нурлы жол» (на казахском языке), «Овози тожик» (на таджикском), «Еркин Каракалпакстан» (на каракалпакском), «Правда Востока» (на русском), «Шофар» (на бухарско-еврейском), «Луйс» (на армянском) и т.д.[17]

Мероприятия, проводимые в сфере развития национальных культур и языков, ориентированы на стандарты Конституции Республики Узбекистан, Всеобщей декларации прав человека и Международного пакта ООН об экономических, социальных и культурных правах человека[18].

Важными показателями эффективности этнополитики РУз являются функционирование системы образования на 7 языках, прессы - на 12 языках.  В настоящее время в Узбекистане функционирует более 140 национально-культурных центров, охватывающих 27 национальностей, представляющих как крупные этнические группы, насчитывающие сотни  тысяч (русские, таджики, казахи и т.д.), так и небольшие по численности группы, насчитывающие лишь сотни человек (литовцы, дунгане и т.д.)[19]. Координацию их деятельности осуществляет РИКЦ – Республиканский интернациональный культурный центр. В целом этнополитика РУз имеет достаточные теоретические, историко-демографические, правовые, культурные  основания  для своего дальнейшего развития и совершенствования в условиях демократизации, модернизации и обновления, развития правового государства и гражданского общества [20].

Проблема участия диаспор в политической жизни государств включает в себя взаимодействие не только государства и «своей» диаспоры, но также использование во внешнеполитических контактах и тех диаспор, которые проживают на территории полиэтнического государства. О роли и значении диаспор заговорили даже в США[21].

Таким образом, в РУз созданы условия для удовлетворения потребностей представителей национальных меньшинств и гармонизации межнациональных отношений. Меры по защите прав национальных меньшинств соответствуют стандартам «Декларации о правах лиц, принадлежащих к национальным или этническим, религиозным или языковым меньшинствам». Таким образом, можно считать, что решение национально-языковых проблем в РУз осуществляется в целом в русле цивилизованных международных стандартов и  принципов толерантности.

Автор: Назаров Равшан Ринатович,

кандидат философских наук,
заместитель заведующего
Отделом "Новой и новейшей истории"
Института истории АН РУз

---

[1] Этническая история и традиционная культура народов Средней Азии и Казахстана. Нукус, 1989; Историко-культурное наследие Центрально-Азиатского региона. Вып. 1. Уральск: Евразия, 2000.

[2] Новая история Центральной Азии. Переоценка истории, современные проблемы и подходы. Ташкент, 2004.

[3] Постсоветская Центральная Азия. Потери и обретения. — М.: Научная книга, 1998.

[4] Ата-Мирзаев О., Гентшке В., Муртазаева Р. Узбекистан многонациональный: историко-демографический аспект. — Ташкент, 1998.

[5] Мендикулова Г.М.  Казахская ирредента в России (история и современность// Евразийское сообщество: экономика, политика, безопасность (Алматы). 1995. № 8. С. 70.

[6] Шалекенов У.Х. Казахи низовьев Амударьи: К истории взаимоотношений народов Каракалпакии в ХVIII –ХХ вв. Ташкент, 1966; Камалова Х.С. Мониторинг социальных процессов в Республике Каракалпакстан. Автореф. дисс. к.соц.н. Ташкент: НУУз, 2004.

[7] Назаров Р.Р. Юнусова Д.М., Алиева В.Р. Роль казахской диаспоры Узбекистана в развитии казахско-узбекских этнокультурных связей// Мир Евразии: история, современность, перспектива. – WorldofEurasia: History, thePresent, Prospect. Труды V-го Международного Евразийского научного форума. Астана: ЕНУ им. Л.Н. Гумилева, 2006. С. 152-156

[8] Назаров Р.Р. Этносоциальные процессы в Ферганской долине (1970-1980-е гг.)// Новые исследования по истории Ферганской долины. Фергана: ФГУ, 2009. - С. 75-80;  Абдуллаев У.С. Межэтнические отношения в Ферганской долине. Ташкент, 2005; Ferghana Valley: the Heart of Central Asia. Ed. by S.Fr. Starr. New-York,  publ. M.E. Sharpe, 2011.

[9] Перепелкин Л. Государственная национальная политика и проблемы безопасности в этнической сфере // Конфликт-Диалог-Сотрудничество. - Вып. 2. (дек.1999-февр.2000) //http://icsps-project.arcon.ru/PubBul/bul2.htm

[10] Национальный доклад Республики Узбекистан о выполнении положений «Конвенции ООН о ликвидации всех форм расовой дискриминации». Ташкент, 2010.

[11] Назаров Р.Р. Роль информации об этнической принадлежности в борьбе с дискриминацией: опыт государств // Этнологический мониторинг переписи населения. М.: ИЭА РАН, 2011. – С. 465-477.

[12] Права этнических и религиозных групп Республики Узбекистан: проблемы и решения. Ташкент: НЦПЧ, 2000.

[13] Назаров Р.Р. Толерантность в межэтнических и межконфессиональных отношениях// Узбекистан – страна толерантности. Ташкент: Узбекистан, 2007. - С. 41-45.

[14] По данным Госкомстата Республики Узбекистан

[15] Бабаходжаев М. Республика Узбекистан: очерки межнациональных и межконфессиональных отношений, внешнеэкономических связей. — Ташкент, 1996.

[16]Назаров Р.Р.  Этническая политика постсоветского Узбекистана: основные  параметры  и этапы // http://www.ia-centr.ru/expert/535/

[17] Алиева В.Р., Назаров Р.Р., Юнусова Д.М. СМИ на языках этнических меньшинств (на примере Узбекистана)// VII Конгресс этнографов и антропологов России. Доклады и выступления. Саранск: ИЭА РАН, НИИГН,  2007. С.387.  

[18] Права этнических и религиозных групп Республики Узбекистан: проблемы и решения. Ташкент: НЦПЧ, 2000; Рахманкулов Х.Р., Рахманов А.Р. Права человека: История и современность. Ташкент: МЭП, 1998.

[19] Назаров Р.Р. Национально-культурные центры как фактор развития полиэтнического гражданского общества  (на примере Республики Узбекистан) // Журнал ЕвроАзия. Россия – Узбекистан: история и современность.  Ч 5. Март 2009 (№ 7). М.: РГГУ, ИАЦ МГУ, 2009. С. 51-58.

[20] Каххаров А.Г. Экологические и социальные проблемы межнациональных отношений в Узбекистане //Этничность. Национальные движения. Социальная практика. СПб, Петрополис, 1995. —С. 245-247.

[21] Шубин А. Обама и Маккейн: диаспоры против  аристократов// http://www.psdp.ru/Main/Obama-i-Makkejn-diaspory-protiv-aristokratov