Как Великая Отечественная война изменила советскую медицину

Сегодняшнюю пандемию иногда сравнивают с войной. Понятно, что это преувеличение, но в одном оба события действительно похожи: Вторая мировая война, как и коронавирус, заставила ученых по всему миру как можно скорее искать неординарные медицинские решения. В годы войны правительствам стран всего мира пришлось справляться с многократно возросшим числом тяжелораненых солдат и существенной нехваткой лекарственных средств. Советский Союз, разумеется, не был в этом отношении исключением. Столкнувшись с оккупацией значительной части территории страны в 1941–1942 годах, советские врачи, ученые и фармацевты использовали самые разные методы, чтобы справиться с реалиями военного времени. Со временем часть этих препаратов заменили, и сейчас в доказательной медицине они уже не используются. Специально для «Медузы» кандидат исторических наук Павел Васильев из НИУ ВШЭ (Санкт-Петербург) подготовил список из пяти советских лекарственных средств, которые были впервые опробованы в годы Великой Отечественной войны.

Пенициллин советский: как Зинаида Ермольева спасла сотни тысяч советских солдат

Пенициллин был открыт еще в конце 1920-х годов микробиологом Александром Флемингом, но мало использовался по причине отсутствия технологий для его производства в промышленном масштабе. Лишь интенсивная работа британских ученых Ховарда Флори, Эрнста Чейна и Нормана Хитли в 1940–1941 годах позволила в краткие сроки обеспечить армии союзников миллионами доз препарата и вернуть в строй огромное количество раненых солдат. В 1945 году Флемингу, Чейну и Флори была присуждена Нобелевская премия — и до сих пор их работа считается одним из важнейших событий в истории медицины XX века.

С началом Великой Отечественной войны перед советскими учеными встала аналогичная задача — было необходимо наладить промышленное производство антибиотика в СССР. Исследования возглавляла профессор Зинаида Ермольева — харизматичная личность, известная своими смелыми и неординарными поступками. Например, еще в начале 1920-х годов, занимаясь изучением холеры, она провела опасный эксперимент с самозаражением, чтобы доказать возможность развития холерных вибрионов в кишечнике человека. В 1942 году Ермольева была командирована в Сталинград и полгода провела в осажденном городе, налаживая производство противохолерных препаратов в военно-полевых условиях.

Именно группе Ермольевой было поручено в сжатые сроки наладить производство советского аналога пенициллина в промышленных масштабах — в отсутствие зарубежных поставок. Плесень, необходимую для получения препарата, собирали по всей Москве. В конце концов сотруднице лаборатории Тамаре Балезиной удалось найти грибок Penicillium crustosum, ставший основой для советского пенициллина. Это открытие позволило радикально сократить смертность от гнойных инфекций на фронте и вернуть в строй сотни тысяч советских солдат.

По некоторым оценкам, препарат, разработанный в СССР, оказался даже несколько эффективнее западного оригинала. Несмотря на активное развитие антибиотиков других групп в послевоенные годы, пенициллин по-прежнему используется в терапии инфекционных заболеваний. О жизни и исследованиях Ермольевой можно прочесть в романе Вениамина Каверина «Открытая книга». В 1973 и 1977 годах по книге были сняты два фильма.

Грамицидин С: еще одно импортозамещение

Пенициллин был не единственным антибиотиком, оказавшимся востребованным в военное время. Параллельно с исследованиями группы Ермольевой в Институте малярии и медицинской паразитологии велась работа по созданию советского аналога антибиотика грамицидина. Как и в случае с пенициллином, для испытаний собирались пробы земли со всей Москвы и Подмосковья. По воспоминаниям очевидцев, «карманы сотрудников были полны маленькими сверточками с землей». В дальнейшем в лабораторных условиях из этой «земляной каши» вырастали колонии стафилококков и почвенных микробов. 

На основе этих исследований микробиологи Георгий Гаузе и Мария Бражникова смогли создать отечественный препарат, получивший название «грамицидин С» (то есть «советский», чтобы отличать его от американского). Этот антибиотик также активно использовался в виде пасты на фронтах Великой Отечественной войны и помог в терапии гнойных инфекций, гангрен и ожогов.

Хвойный настой: витамин С для блокадного Ленинграда

Ученые были вынуждены прибегать к «подручным материалам» для производства новых лекарств по всей стране. И, пожалуй, нигде вопрос не стоял так остро, как в блокированном Ленинграде. В отсутствие нормальных продуктов питания население осажденного города нуждалось не только в лекарственной терапии, но и в снабжении витаминами. В противном случае жителям Ленинграда грозили такие опасные заболевания, как цинга (нехватка витамина C) и пеллагра (недостаток витамина PP).

Одним из первых острую необходимость города в витамине C осознал сотрудник Всесоюзного НИИ витаминной промышленности, химик Алексей Беззубов. Уже в первые дни блокады группа под его руководством стала работать над технологией производства витаминного препарата из единственного доступного на тот момент сырья — хвои. Опираясь в том числе и на архивные материалы, исследователи смогли уже к середине октября 1941 года представить проект технических условий на препарат. Для поддержания необходимого уровня витамина С в организме каждому жителю города полагалось употреблять по 100–200 миллилитров хвойного настоя в день.

Санитары эвакуируют жертв немецкого артобстрела во время блокады Ленинграда.Осень 1941 года

Сигизмунд Кропивницкий / ТАСС

Уже к концу ноября 1941 года были организованы «хвойные установки» в больницах и на предприятиях города, а также выпускались инструкции для приготовления препарата в домашних условиях. Огромному городу требовалось в день более двух миллионов доз напитка, и с заготовкой сырья возникали значительные трудности. Первое время группа заготовщиц ежедневно отправлялись в ленинградские пригороды пешком и приносила хвою на себе. Как вспоминал Беззубов, «слез было в достатке — женщины приходили со стертыми пятками». Впоследствии была налажена доставка на лошадях и на санках.

В итоге удалось организовать производство хвойного настоя и других витаминных препаратов в промышленном масштабе и снабжать им горожан — прежде всего через так называемую Витаминную аптеку на 12-й линии Васильевского острова. Благодаря этому удалось избежать катастрофических последствий, которые могла бы иметь нехватка витаминов. После войны Беззубов и его коллега Александр Шмидт были награждены Сталинской премией за разработку промышленного синтеза витамина C.

Сиренид: советский биопроспектинг в Сибири

К использованию растений, произрастающих в отдельном регионе, для разработки лекарственных средств (тому, что сегодня называется модным словом «биопроспектинг») в годы войны активно прибегали в самых разных частях Советского Союза. Особенно примечательной в этом плане была работа ученых Томского медицинского института. Изучение лекарственных растений Сибири и Алтая было популярным направлением исследований в институте еще в довоенные годы. Так, в конце 1930-х годов группа под руководством профессора Николая Вершинина открыла новый способ производства левовращающей камфоры из лапок сибирской пихты. Это открытие оказалось впоследствии весьма востребованным в условиях ограничения импорта препаратов натуральной камфоры.

Война дала исследованиям томских ученых новый импульс. Город стал одним из центров размещения раненых, эвакуированных с фронта. При нехватке привычных препаратов для разработки новых лекарственных средств активно использовалось растительное сырье. Десятки растений, применявшихся в традиционной медицине народов Сибири и Алтая, теперь активно тестировались в лаборатории и клинике. 

При этом в военных условиях ученые часто были вынуждены идти на экстраординарные меры, в том числе проверять действие экспериментальных препаратов на самих себе. Так, например, произошло с испытаниями сиренида — кардиологического препарата из растения сирения стручковая. Профессор Дмитрий Яблоков оставил об этих опытах следующее воспоминание: «Я ложился на кушетку, медицинская сестра вводила мне в вену препараты, поступившие от Николая Васильевича [Вершинина]. Внимательно следил за тем, что происходит с сердцем. Никогда ничего плохого не случалось. Новые лекарства сразу же назначали больным. Другого выхода не было».

Отвар эвкалипта: как Мумиджан Алиев боролся за жизнь раненых, а потом за свой метод

Большинство героев этой статьи были щедро вознаграждены государством за свои научные открытия (получили Сталинскую премию), а вот Мумиджану Алиеву пришлось с боем добиваться признания своего вклада в советскую медицину. С 1944 года Алиев, заслуженный врач Узбекской ССР, применял в хирургическом отделении Сочинской городской больницы № 2 оригинальный метод обработки свежих инфицированных ран, при котором использовался 15%-й отвар эвкалиптовых листьев. Сам автор говорил о «блестящих результатах».

Однако признание новаторского метода в широких кругах шло с трудом. Несмотря на то, что новый способ лечения был одобрен как «имеющий ценное практическое и оборонное значение» на заседании Ученого медицинского совета Минздрава СССР, на этапе клинических испытаний возникли сложности. Многомесячная задержка с проведением исследований заставила Алиева подозревать наличие некого заговора косных бюрократов против новаторского метода.

Проблемы случились и с публикацией книги, в которой Алиев пытался обобщить суть своего метода. Получив ряд отрицательных отзывов на рукопись, новатор решил обратиться с письмом напрямую к министру здравоохранения СССР Ефиму Смирнову. Активно используя риторику позднего сталинизма, Алиев указывал на то, что его метод является «смелым», «советским» и «новаторским» и использует исключительно отечественное сырье. При этом он противопоставлял свой подход «устаревшим» «немецким» способам и особо подчеркивал, что «не желает ждать… пока какой-нибудь ученый-бизнесмен на Западе опубликует его [метод] как „свой“ и вырвет у советской науки приоритет этого открытия». В заключение своего письма Алиев выразил уверенность в том, что «в эпоху Великого Вождя Иосифа Виссарионовича Сталина и его соратников пренебрежительное отношение к новаторству найдет соответствующий ответ».

По-видимому, обращение в высшие инстанции возымело свой эффект. В 1950 году книга Алиева «Лечение гнойных заболеваний отваром эвкалипта» все-таки была опубликована издательством «Медгиз». Позднее эти материалы использовались для проведения исследований лекарственных свойств эвкалипта и других растений тропиков и субтропиков. Это было важно в том числе для достижения политических целей Советского Союза в Африке. Сегодня мы назвали бы это «мягкой силой».

Бонус: «диэтический шоколад» с секретным ингредиентом

В фондах Государственного архива Российской Федерации в Москве удалось найти ряд любопытных документов, повествующих о попытке повысить боеспособность солдат Красной Армии на гормональном уровне. В 1943 году по «специальному заданию» Управления продовольственного снабжения (Упродснаба) РККА и при участии ученых-специалистов на фабрике «Красный Октябрь» в Москве был разработан рецепт «диэтического шоколада» с 1%-м содержанием сухого порошка из тестикул убойного скота. По-видимому, идея состояла в том, чтобы через продукты питания повысить уровень тестостерона и сделать красноармейцев более агрессивными. На срочном заседании Фармакологического комитета (главный советский регуляторный орган — аналог американского FDA) 17 апреля 1943 года выпуск шоколада «в качестве стимулятора» был одобрен. Но насколько широко распространилась инициатива, к сожалению, неизвестно.

Где обо всем прочесть подробнее

• Адамович А., Гранин Д. Блокадная книга. М., 1983
• Венгеровский А. И., Ваизова О. Е., Плотникова Т. М. Академик Николай Васильевич Вершинин. Томск, 2017
• Гладких П. Ф. Здравоохранение и военная медицина в битве за Ленинград глазами историка и очевидцев: 1941–1944 гг. СПб., 2006
• Опыт советской медицины в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. / Под ред. Е. И. Смирнова. М., 1951
• Conroy M. S. Medicines for the Soviet Masses During World War II. Lanham, MD, 2008.

Источник