Сможет ли Казахстан в своем развитии использовать пример Норвегии?

Когда мы говорим о нефти, то подразумеваем «ресурсное проклятие». Но слухи о пагубном влиянии больших запасов углеводородов на развитие национальных экономик сильно преувеличены.
Есть сырьевые страны, добившиеся больших успехов: Канада, Норвегия, Австралия. Поэтому нефть – это благо для народа. Вопрос в том, как ею правильно распорядиться. И здесь Казахстан движется в верном направлении. Еще в 50–70 гг. ХХ века Норвегия по уровню ВВП на душу населения уступала ряду стран Европы и даже соседям – Дании и Швеции. Сегодня она занимает третье место в мире по размеру ВВП на душу населения. В стране возникла особая скандинавская модель благосостояния с высококачественным образованием, системой здравоохранения и соцобеспечения. Основой модернизационного рывка стал нефтегазовый сектор. В этом и заключено сходство между Казахстаном и Норвегией.

Экономика Норвегии во многом зависит от природных ресурсов, главным из которых является разведка и добыча нефти и газа. Основную долю ВВП составляют сектор услуг и продукция нефтегазового сектора. Так, в 2008 году доля нефтегазового сектора в структуре ВВП Норвегии составила 26 процентов, доля сектора услуг – 47,4 процента. При этом нефть и газ составляют половину всего экспорта страны, составляющего, в свою очередь, 48 процентов к ВВП. Это делает Норвегию пятым по величине экспортером нефти в мире.
Началом становления современной норвежской модели экономики можно считать 60-е годы XX в., когда в Северном море была обнаружена нефть. А затем заработали три фактора, которые я бы условно назвал так: макроэкономический фактор, институциональный фактор и индустриальный фактор.


Макроэкономический фактор

Макроэкономический фактор определяет, как нефтедобывающая страна использует свои нефтяные доходы. Это не простая задача, так как нефтяная экономика подвержена перегреву и так называемой «голландской болезни» в долгосрочной перспективе. В Казахстане также наблюдался перегрев экономики, который был вызван не ростом государственных расходов, а резким ростом частных расходов, которые финансировались за счет внешнего заимствования отечественного банковского сектора. Фискальная политика в 2000-2005 была сдержанной.
В отличие от некоторых других стран, в Норвегии изначально был взят курс на сбережение нефтяных доходов и проведение разумной фискальной политики. Нефтяной фонд был основан в 1990 г. как инструмент долгосрочного управления нефтяными доходами. Именно по норвежскому образцу был создан Национальный фонд Казахстана в 2000 году, в котором сейчас накоплено свыше 28 млрд долларов.
В 2006 году в Правила НФРК были внесены принципиально новые изменения, благодаря которым в Национальный фонд стали поступать все нефтяные доходы государства, что позволило изолировать бюджет от волатильности мировых цен на нефть. Нефтяной фонд сыграл роль подушки безопасности в период мирового финансового кризиса. Теперь задача обеспечить скорейший возврат денег в Национальный фонд, чтобы они вернулись к исполнению своей первоначальной роли как стабилизационного и сберегательного фонда.
В своем послании народу Казахстана в январе президент страны Нурсултан Назарбаев поставил задачу разработать новую концепцию формирования и использования Национального фонда. В нем определены два целевых параметра: активы Национального фонда к 2020 году должны возрасти до 90 млрд долларов, что составляет 30 процентов к ВВП, и достижение к концу этого десятилетия ненефтяного дефицита не более 3 процентов к ВВП. Именно два этих ключевых параметра определяют тот объем средств, который мы можем ежегодно направлять в бюджет без ущерба Национальному фонду.
Введение такого целевого параметра, как «ненефтяной дефицит», является по сути переломным моментом в фискальной политике нашей страны. Ненефтяной дефицит – это доходы ненефтяного сектора минус государственные расходы, то есть без учета нефтяных доходов. Именно стремление фискальной политики к снижению ненефятного дефицита позволяет государству учиться «жить, как будто нет нефти» и слезть с «нефтяной иглы».

Институциональный фактор

Зачастую нефтяные доходы являются предметом политических спекуляций. В Норвегии последовательность экономической политики была обеспечена долголетней практикой государственного управления, которая поддерживается институтом конституционной монархии. Казахстан имеет президентское прав-ление. Но особую роль играет не только наличие самого президентского правления, но и то, что государство возглавляет не просто президент, а Лидер Нации.
Как показывает исторический опыт, именно личность политического лидера государства является определяющим фактором успешности той или иной модели экономического развития благодаря тому, что он играет цементирующую роль в обществе, формирует элиту, консолидирует усилия нации, мобилизует имеющиеся в стране ресурсы и обеспечивает поступательное движение государства по выбранному курсу.
Долгосрочный курс развития Казахстана был определен президентом РК Н. А. Назарбаевым в Стратегии «Казахстан-2030». Сама по себе выбранная стратегия экономического развития, которая представляет собой набор целей и действий, еще не гарантирует успеха. Нужна последовательность в реализации экономической политики. И именно Лидер Нации обеспечивает такую последовательность.
Национальный лидер служит гарантией последовательной реализации политики модернизации и достижения постав-ленных целей социально-экономиче- ского развития нашего государства. Очень важно не только дать стартовый толчок модернизации, но и постоянно оказывать практическое содействие ее продолжению и обеспечить ее успешное завершение.
Здесь мне бы хотелось подчеркнуть ту роль, которую играет политическая партия «Нур Отан», которая является партией Лидера Нации и, тем самым, оправ-данно занимает доминирующую позицию в политической системе страны. Доверие населения к партии и ее лидеру означает общественную поддержку процессов экономической модернизации и позволяет консолидировать усилия нации и сделать рывок в развитии – залог достижения поставленных стратегических целей.
Активная позиция партии «Нур Отан» позволяет ей быть не только опорой Лидера Нации на политическом поле, но и важнейшей надстройкой в системе государственного управления экономикой.

Индустриальный фактор

Нефтегазовый сектор в экономическом развитии Казахстана должен обеспечить решение двух задач, которые на первый взгляд кажутся противоречащими друг другу. С одной стороны, нефтегазовая промышленность по объективным причинам в ближайшее десятилетие (а может, и в ближайшие двадцать лет) будет оставаться «становым хребтом» национальной экономики, локомотивом экономического роста. Поэтому усилия государства будут направлены на наращивание физических объемов добычи нефти, превращение нефтегазовой промышленности в высокотехнологичный сектор, занимающий ведущие позиции в экономике страны. Будет продолжать увеличиваться доля нефтегазовой промышленности в ВВП страны и снижаться доля обрабатывающей промышленности. И это неизбежный процесс.
Через аналогичные структурные изменения прошла и Норвегия. Если в 1970 году в ее экономике отсутствовала нефтегазовая промышленность, то через 10 лет ее доля выросла до 13,4 процентов, а в прошлом году составила 26,1 процента. Доля обрабатывающей промышленности за тридцать лет (1970- 2000 гг.) снизилась в два раза.
С другой стороны, именно нефтегазовый сектор должен стать опорой политики диверсификации. Иного способа обеспечить диверсификацию экономики, без опоры на нефтегазовый сектор, не существует. Фронтальная диверсификация невозможна. Только точечно.
В этом плане полезно рассмотреть опыт Норвегии. Ключевую роль в развитии нефтегазового сектора и вывода его на передовые позиции сыграла национальная компания «Статойл», которая была основана правительством Норвегии в 1972 году. До этого основную работу по разведке и добыче нефти вела компания «Норск Хайдро» (Norsk Hydro), которая была образована еще в 1905 году, но начала работать в нефтегазовом секторе с 1965 года, когда объединилась с несколькими французскими компаниями для поиска нефти и газа в Северном море. Доля «Хайдро» в созданном для этого совместном предприятии «Петронорд» (Petronord) была лишь 20 процентов.
На стадии разведки в нефтяном секторе Норвегии доминировали иностранные компании. Например, первое месторождение в Северном море было открыто компанией Phillips в 1966 году. Политическим мотивом создания новой компании «Статойл» стало желание создать норвежскую нефтяную индустрию. В июне 2001 года компания становится открытым акционерным обществом и частично приватизируется. В 2007 происходит слияние «Статойла» и нефтяного бизнеса «Хайдро».
Норвежское правительство, которому принадлежали контрольные пакеты акций «Статойла» и «Хайдро», стало владеть 62,5 процентами новой организации «СтатойлХайдро», однако в мае 2009 года компания вновь вернулась к названию «Статойл».
По состоянию на 2009 год «Статойл» является 13-й по величине доходов нефтегазовой компанией в мире, занимая также 36-е место среди всех мировых компаний. Основным акционером остается государство, которое владеет 67 процентами акций. В настоящее время в группе компаний, входящих в «Статойл», занято 18 тысяч человек в 23 странах. Главным местом деятельности «Статойл» остается норвежский континентальный шельф.
В 1972 году вместе с основанием национальной нефтяной компании «Статойл» была создана система государственного управления нефтегазовой отраслью, куда вошли «Статойл», Министерство нефти и энергетики (формирующее государственную политику) и Норвежский нефтяной директорат (осуществляющий административный, финансовый и технический контроль над нефтяными компаниями и управление производственными процессами).
Министерство нефти и энергетики Норвегии занимается не оперативным управлением отраслью, а рассматривает и регулирует основные аспекты ее развития, несет ответственность за организацию административного и финансового контроля над ходом геологоразведки и разработки запасов нефти и газа.


Норвежский нефтяной директорат, сочет

ающий в себе функции производственного и финансового контроля, несет ответственность за формирование устойчивых связей между нефтегазовой отраслью и остальной экономикой страны через создание нефтегазовой сервисной индустрии, формирование цепочек добавленной стоимости, реализацию политики увеличения местного содержания.
В рамках такого трехстороннего взаимодействия четко организован поток инноваций, обслуживающий компанию «Статойл», сформированы и поддерживаются каналы и механизмы общения между «Статойл» и крупными компаниями в обрабатывающей промышленности и наукой, обеспечивается поток инноваций в среде малых и средних компаний.
Используя такую систему государственного управления нефтегазовым сектором, Норвегия смогла добиться значительных успехов одновременно по двум на первый взгляд противоречивым направлениям, а именно: создать конкурентоспособную нефтегазовую отрасль, которая продолжает занимать ведущую позицию, и обеспечить развитие и модернизацию ненефтяной экономики страны.
Комплексное решение отраслевых проблем, имеющих стратегическое значение, позволило избежать односторонних ведомственных подходов. Ресурсная политика Норвегии прорабатывается очень тщательно на всех уровнях государственного управления. Это позволяет привлекать к выработке важных государственных решений интеллектуальный потенциал практически всей страны.
Именно нефтяная промышленность дала толчок развитию промышленного производства смежных отраслей экономики, таких как судостроение, нефтехимия. Начиная с середины 70-х гг. множество норвежских промышленных компаний стали работать на обслуживании объектов добычи и переработки нефти и природного газа, производя различное специальное морское оборудование. Так, если в 1975 г. доля норвежских компаний в поставках такого оборудования состав-ляла 28 процентов, то в 1982 г. – 55, а после 2000 г. перевалила за 80. В настоящее время Норвегия – крупный мировой экспортер техники, технологий и услуг для разведки и разработки морских нефтяных и газовых месторождений.

Возможности Казахстана

Именно через развитие производств по глубокой переработке нефти и получения продукции с высокой добавленной стоимостью Казахстан может стать одной из ведущих стран мира по нефтехимии, включая производство многих видов готовой продукции из синтетических материалов.
Параллельно необходимо проводить работу по обеспечению устойчивых связей между традиционными секторами и остальной экономикой, что позволит сформировать целый ряд новых отраслей, которые получат возможность развиваться на первоначальном этапе через сервисное облуживание нефтегазового сектора. Это также сформирует благоприятные условия для формирования кластеров малого и среднего бизнеса вокруг предприятий сырьевых отраслей.
Мы уже можем сказать, что Казахстан начал двигаться в этом направлении. Государственная программа ФИИР, которая была утверждена президентом РК в этом году, закрепила традиционную специализацию в качестве основного стратегического направления политики диверсификации и модернизации. Так, из всех проектов ГПФФИР на общую сумму 43 млрд долларов более 13 млрд долларов приходится на нефтегазовую промышленность, более 10 миллиардов – на транспорт и телекоммуникации, около 8 млрд долларов – на горнометаллургическую отрасль, 7 млрд долларов – на энергетику, почти 2 миллиарда – на химическую промышленность.
В марте этого года главой государства было создано Министерство нефти и газа, что позволило «КазМунайГазу» избавиться от несвойственных ей государственных функций и сфокусироваться на коммерческой деятельности. Такое разделение функций будет способствовать развитию КМГ как коммерческой компании, тем более что планы развития у компании огромные и амбициозные.
«КазМунайГаз» становится рыночным игроком, занимающимся разведкой, добычей и транспортировкой нефти и газа, как это делают крупнейшие зарубежные нефтегазовые компании. Эффективная и глобально конкурентоспособная национальная нефтяная компания – это один из ценных активов, которые могут быть созданы в Казахстане. Причем этот актив ценен не только сам по себе. «КазМунайГаз» может выступить в качестве одного из рычагов модернизации всей структуры национальной экономики.
Но как сделать так, чтобы планы правительства по диверсификации и модернизации не препятствовали «КазМунайГазу» укрепляться в качестве интегрированной нефтегазовой компании, нацеленной на максимизацию прибыли?
Подобная дилемма выводит на первый план вопрос координации стратегического развития нефтегазовой отрасли, коммерческой деятельности компании «КазМунайГаз» и государственной политики диверсификации и модернизации. Такую координацию мог бы осуществ-лять фонд «Самрук-Казына» как управ-ляющий холдинг, с учетом интересов всех сторон.
И такие инструменты у фонда «Самрук-Казына» есть. Именно фонд «Самрук-Казына» через реализацию единой политики увеличения казахстанского содержания в национальных компаниях может стать системным интегратором отечественных поставщиков товаров и услуг в нефтегазовый сектор, так как в Казахстане нет крупного, равновесного «КазМунайГазу» предприятия обрабатывающей промышленности, способного взять на себя такую функцию.
Формированием цепочек добавленной стоимости будут заниматься институты развития. Причем фонд «Самрук-Казына» будет создавать такие цепочки добавленной стоимости через институты развития не только в нефтегазовом секторе, но и в остальных секторах, где присутствуют национальные компании. Фонд «Самрук-Казына» может стать координирующим органом, отвечающим за создание нефтегазовой сервисной индустрии, формирование цепочек добавленной стоимости, увеличение казахстанского содержания.
В целом мы должны прийти к такой конфигурации, где отраслевые министерства будут отвечать за разработку стратегии развития всей отрасли, национальные компании будут разрабатывать стратегию своего корпоративного развития, а фонд «Самрук-Казына» как управ-ляющий холдинг будет осуществлять межотраслевую координацию и интеграцию планов национальных компаний в общую индустриальную политику правительства РК.

Кайрат КЕЛИМБЕТОВ, председатель правления Фонда национального благосостояния «Самрук-Казына»

ЛИТЕР