Аульная молодежь как зеркало нынешнего кризиса

Чужие среди своих

В казахстанском обществе укоренилось расхожее мнение, что независимость Казахстана отвоевывали аульные ребята и девчонки - во время знаменитых декабрьских событий 1986 года на нынешней площади Республики. Действительно, все знают (хотя на этом факте особый акцент не делается), что это было выступление студентов, большая часть которых не являлась коренными алматинцами. И вроде как все согласны с тем, что Желтоксан стал первой ласточкой, предвестником независимости.

Тем более, непонятно и нелогично, что сегодня сельский страт молодежи Казахстана вновь оказался в униженном положении - причем как по вине государства, так и с подачи городской молодежи.   На стыке прошлого и нынешнего веков тема противопоставления "шала-казахов" (городских) и "мамбетов" (аульных) стала одной из самых популярных в отечественной прессе. Спекулировали на ней все кому не лень - и получали от этого колоссальные дивиденды в виде отзывов, писем и звонков в редакции. Это был период тотальной урбанизации, когда за несколько лет бывшие колхозы и совхозы впали в коматозное состояние (реанимировать их не удается и до сих пор), и молодежь скопом повалила на заработки в города. Более того, со всех регионов страны, в том числе из районных и даже областных центров, в южную столицу потянулась целая вереница внутренних мигрантов, и их волна до поры до времени шокировала коренных жителей Алматы.

 Притирка двух совершенно разных культур (по крайней мере, молодежных) друг к другу была исторической неизбежностью, и этот процесс продолжался в течение нескольких лет, вылившись в серию публикаций, получивших широкий резонанс в обществе. Сегодня "притирка" прошла, и обидное слово "мамбет" все реже употребляется в молодежном лексиконе больших городов. Возможно, это произошло потому, что в количественном отношении приезжих стало уже больше, чем коренных. Однако презрение к аульным ребятам и девчонкам никуда не исчезло и живет в сознании городской молодежи до сих пор.   В прошлом номере нашей газеты мы писали о проявлениях ксенофобии со стороны россиян по отношению к гастарбайтерам из Средней Азии. В нашей стране, по крайней мере, в больших городах молодежь из аулов (а именно молодежь составляет основную массу внутренних мигрантов) также находится на положении гастарбайтеров - пусть не юридически, но социально и психологически.

И если в России незаконные мигранты - это в первую очередь юридически бесправные люди, то в Казахстане наши же соотечественники, которым не повезло с местом рождения, вынуждены мириться с пренебрежительным (это как минимум) отношением к себе со стороны собственных сограждан. Многие из них занимают ту же нишу, что и гастарбайтеры из Кыргызстана или Узбекистана, - занимаются самой грязной и тяжелой работой на стройках и базарах, живут в таких же ужасных условиях, чувствуют на себе такие же брезгливые и одновременно боязливые взгляды. Естественно, такая молодежь составляет пресловутую "критическую" массу в казахстанском обществе. И ситуация многократно обостряется как раз-таки во время кризиса.  

   Катализатор социального  напряжения

В 1986 году молодежь вышла на площадь по идеологическим соображениям. Сегодня назревает ее социальное недовольство. В последние шесть-семь лет уровень жизни в нашей стране действительно вырос. За счет чего - другой вопрос. Стремительно развивающемуся городскому сегменту требовались рабочие руки - много рабочих рук. Пусть невольно, но получилось так, что мы, леча одно, калечили другое. Города развивались, аулы продолжали умирать. Во многих селах по всему Казахстану остались одни старики - все мало-мальски трудоспособные селяне, как мотыльки, полетели на огни больших городов. И города давали им все - приличный заработок, ощущение новой жизни, определенные возможности для того, чтобы пустить здесь корни.

И вдруг, в одночасье все это исчезло - на месте воздушных замков остались зияющие пустыми оконными проемами недостроенные многоэтажки, вместо призрака счастья - жестокая реальность общемирового кризиса.   Финансовый кризис ударил по всем, но внутренние мигранты почувствовали его первыми. В короткий промежуток времени многие десятки тысяч человек оказались без работы, которая давала им все - начиная с денег и заканчивая верой в государство. Прежде всего, работа давала им еду, жилье и надежду. И если у городских жителей из этих трех важнейших составляющих остаются хотя бы один или два, то приезжие в одночасье лишились всего. А самое страшное - им теперь некуда возвращаться.      

 Унижение порождает  агрессивность  

 Не хотелось бы сгущать краски и неоправданно нагонять жути, но преступность в крупных городах Казахстана в настоящее время растет устрашающими темпами. Это не взрыв преступности, скорее, медленная, но неотвратимая ее эскалация. Причины, конечно, элементарные: безработица, социальная неудовлетворенность, серьезное имущественное расслоение. Последнее, кстати, во время кризиса стало еще более отчетливым - на фоне общего упадка уровня жизни роскошь и богатство уже не просто режут глаза - они их просто выедают. Естественно, это вызывает агрессию среди неимущих, что выливается, в первую очередь, не за высокие заборы роскошных особняков, а на асфальт городских улиц.  

Сегодня некоторые аналитики говорят о том, что "зацепленным" урбанизацией сельчанам не остается иного выхода, чем возвращаться в родные аулы и поднимать сельское хозяйство. А значит, говорят они, в кризисе есть и свои положительные стороны - пора радужных заблуждений прошла, и теперь все должно вернуться на круги своя: горожане будут работать в городе, сельчане - на селе. Однако ситуация гораздо более сложная, нежели кажется на первый взгляд - государство успело вывести из комы не так много аулов, производство возрождено далеко не во всех из них. Возможно, молодежь бы и рада вернуться в родные пенаты, но даже в самых "продвинутых" аулах практически все объекты сельского хозяйства находятся в частных руках, и фактически люди могут рассчитывать лишь на низкооплачиваемую работу.   Надежды на прелести капитализма и демократии в настоящее время сменяются тоской по ушедшей в безвременье эпохе социализма.

Пусть наша молодежь ее не помнит, но она знает, что раньше государство заботилось о молодых. Другое дело, что и возможности сегодня иные, и выживают (читай, добиваются успеха) наиболее приспособленные, но таких, что ни говори, меньшинство. В конце концов, человечество сегодня слишком цивилизованно, чтобы заниматься естественным отбором. Тем временем, социальная необеспеченность порождает социальную озлобленность, и это становится главной причиной, толкающей молодого человека или девушку на преступление.  

По данным Комитета по правовой статистике и специальным учетам Генеральной прокуратуры РК, количество зафиксированных преступлений, совершенными за первое полугодие минувшего года несовершеннолетними, учащимися учебных заведений и трудоспособными, но нигде не работающими и не учащимися (то есть категориями лиц, в которых подавляющее большинство составляет молодежь, в том числе и приезжая), по сравнению с аналогичным периодом позапрошлого года снизилась. Подростковая преступность, согласно этим данным, снизилась более чем на десять процентов, количество правонарушений, совершенных учащимися, - почти на четырнадцать, безработными - менее чем на один процент.

  С другой стороны, по данным того же комитета, в первом полугодии 2008-го - как раз в период, когда лютовал строительный кризис, - на 6,7 процента увеличилось зарегистрированное количество краж, на 8,1 процента - количество грабежей, на 11,4 процента больше стало случаев мошенничества. Именно в этих видах правонарушений чаще всего бывают замечены молодые люди. Динамика показывает, что трудные времена и безработица стали причиной эскалации преступности такого рода. Таким образом, в Казахстане на каждые десять тысяч населения в первом полугодии прошлого года пришлось 35 краж, 7 случаев мошенничества, 8 краж и одно изнасилование. Когда будут подводиться итоги текущего полугодия, скорее всего, цифры будут не менее плачевными. Конечно, списывать преступность на кризис, а тем более оправдывать ее нельзя ни в коем случае. Опять же, древняя мудрость гласит, что времена всегда одинаковые. Тем не менее, сегодня трудно не согласиться с тем, что молодость в большинстве случаев все-таки является недостатком...   Поможет ли государство сельской молодежи, а самое главное, в чем будет заключаться его помощь, сейчас неясно. У государства, наверное, есть дела поважнее - и мы это прекрасно понимаем. Хотя, с другой стороны, что может быть важнее собственных детей?..  

 ИгорьХЕН (Сentral Asia Monitor)  

Комментарии Дос Кушим, председатель движения "Улт тагдыры" ("Судьба нации"):   "Мне кажется, что сегодня не только молодежь, но и любая социальная группа, в принципе, представляет некоторую опасность для стабильности в обществе, если вообще можно использовать слово "опасность". Какие-то социальные конфликты могут произойти в том случае, если, не дай Бог, начнутся конкретные социальные потрясения. И если некая группа начнет антиобщественные действия, процесс вполне может пойти по цепочке. Искру волнений могут зажечь студенты, безработная молодежь, дольщики, жители "Шанырака" - да кто угодно. Во время кризиса любая социальная группа, кроме, конечно, наших богатых слоев, может представлять определенную угрозу.

Я не думаю, что это будет именно молодежь из аулов. Напротив, они могут только пойти за кем-то. Им нужен или политический, или социальный толчок. Ведь эти люди, в силу своего традиционного воспитания, будут слушаться старших, но сами не начнут.   Часто подобные конфликты провоцируют сами власти. Вспомнить хотя бы движение "праворульщиков".

Сейчас могут выступить ипотечники, которые не могут выплачивать долги банкам.   Что же касается деурбанизации, то, думаю, приехавшая в города молодежь уже не вернется в аулы. Я не скажу, что все аулы у нас "мертвые", хотя 60 процентов трудоспособного сельского населения живет в городах. Если в сельской местности возродится производство, строительство дорог и т.д., думаю, в деревнях найдутся люди, которые будут работать на этих объектах. Они ведь тоже безработные. У меня есть друзья, которые здесь сколачивают бригады и зовут на работу своих знакомых из пригородов Актюбинска и Уральска, но люди не могут приехать, потому что у них нет денег на билеты. И это ведь тоже большая проблема. Так что в ауле есть свои трудовые ресурсы, и обратного массового оттока из городов не будет. Максимум - пять-десять процентов.  

 Что касается отношений между сельской и городской молодежью, мне кажется, среди них никаких разногласий нет. И русскоязычные казахи, и русские, и казахи из аулов свободно общаются между собой. Это мы, политики, подразделяемся на национальные общины, а у молодежи, я уверен, общие цели. Отношение к аульной молодежи со стороны коренных горожан у нас терпимое. Ведь многие, если не все городские казахи - родом из аулов. Если бы в городах прожили два-три поколения, тогда, наверное, разделение было бы ощутимым. Я сам живу здесь 35 лет, и когда меня спрашивают, откуда я родом, отвечаю - из Кызылорды, но живу в Алматы. Поэтому, я думаю, никакой почвы для конфликтов в этом смысле в городах нет".  

  Амангельды Айталы, профессор Казахского гуманитарного юридического университета, доктор философских наук:   "В первую очередь, надо сказать о том, что аульная молодежь неоднородна по своим жизненным ориентирам, по занятости, по образованию. Что касается той молодежи, которая получила образование, то она, конечно, в ауле не находит применения своим знаниям и живет в городах и областных центрах. Аульная молодежь, не имеющая высшего образования, сегодня подвергается процессу урбанизации.

В связи с кризисом большая ее часть, которая была занята в строительном секторе, возвращается обратно, и в то же время остающиеся в городах создают в определенной мере социальную напряженность, являясь социальной базой для роста преступности. Та молодежь в аулах, которая по разным причинам не смогла выехать на учебу и не смогла устроиться на работу, живет за счет родительских пенсий, перебивается случайными заработками. По казахстанской статистике, если в семье есть несколько коров или баранов, людей считают самозанятыми. Сами же себя они называют безработными. Эта категория наиболее значительна по количеству. Для той молодежи, которая осталась в селе, кризис - не новое явление. Они в шутку говорят, что у них давно кризис, и они давно лишились работы. А вот молодые сельчане, переехавшие в город, теряют работу реально. Есть опасность, что в перспективе безработная аульная молодежь будет стремиться в город. В городе создастся определенная группа безработных.  

 Не стоит забывать о том, что нынешнее поколение молодых людей родилось в конце 80-х-начале 90-х годов прошлого века. А те 90-е годы - это тоже трудное время, время кризиса и безработицы. Эта молодежь не получила должного воспитания. У нас очень сходная ситуация с Россией и другими постсоветскими странами. Если кризис продлится, молодежь, приезжающая в город, может стать "горючим материалом". Конечно, сегодня правительство предоставляет определенные льготы для тех аульчан, которые учатся. Но в целом пока у них как не было перспектив раньше, так нет и сейчас.   Рецепт от этого один - дать молодежи работу.

Сейчас, согласно Посланию президента, должно начаться строительство сельских дорог, ремонт школ и больниц. То есть цель государства - занять людей, дать им возможность работать, а в дальнейшем - открыть больше технических школ. Другого рецепта быть не может. К великому сожалению, на мой взгляд, государство хоть и обучает безработных и выделяет на их учебу средства, но оно не берет на себя обязательства по их трудоустройству. Молодежи нужна работа, а вместе с ней будет перспектива. Но статистика не всегда говорит правду. Не все, кто учится, в итоге найдут работу. И руководители курсов не знают, где трудятся их курсанты. Я озвучивал эту проблему еще будучи депутатом, но она очень остро стоит до сих пор".