Президент Владимир Воронин. Интервью для радиостанции "ЭХО Москвы"

Дата:
В. ДЫМАРСКИЙ: Кишинёв, резиденция президента Молдовы В. Воронина, уютная библиотека, где расположилась аппаратура радиостанции «Эхо Москвы» и телеканала RTVi. И напротив меня гость сегодняшнего эфира, сам г-н президент. Здравствуйте, Владимир Николаевич.

В. ВОРОНИН: Добрый день.

В. ДЫМАРСКИЙ: Приступим тогда к нашей беседе. Давайте начнём с самой горячей теме приднестровского урегулирования. Перед тем, как приехать в Кишинёв, я посмотрел много материалов. И несколько дней назад ещё создавалось впечатление, что вот-вот и всё будет в порядке. Даже специально выписал цитату главы российского МИДа Сергея Лаврова, я цитирую: «Ни один конфликт не был так близко к урегулированию, как конфликт в Приднестровье». И вот в конце прошлой недели Вы в достаточно резкой словесной форме отправили режим г-на Смирнова на мусорную свалку, назвали его смердящим. Что же произошло? Кто в Вас в этот момент больше говорил - политик или человек?

В. ВОРОНИН: Во-первых, то, что мы проводили консультации с президентом РФ, на основании которых и сделано заявление министром Лавровым, всё остаётся в силе и сохранности, все эти договорённости и принципы урегулирования приднестровского вопроса. То, что сказано, сказано лично в адрес Смирнова, потому, что надоели эти его фигли-мигли постоянные, то он хочет встречаться, то он не хочет встречаться, то он занят, то он не занят, то он будет в Бендерах встречаться, то он не будет на этот берег ездить, то у него нет гарантии безопасности, то ещё что-то.

Эти увёртки и увиливания продолжались на протяжении этих долгих 17 лет. Поверьте, что это уже очень серьёзно. И непонятно, что он хочет, и хочет ли он вообще этого. Я понимаю, что ему хочется сохранить всё как он выстроил, этот режим, о котором я говорил. Ему место на мусорной свалке, на политической мусорной свалке. Это понятно, это только какой-то физиолог может понять иначе.

В. ДЫМАРСКИЙ: Но Вам с ним вести переговоры.

В. ВОРОНИН: Ему и всем остальным сепаратистским режимам, которые ещё где-то горят на планете, место на той же свалке. Это имело отношение именно к этому состоянию, именно к этой личности.

В. ДЫМАРСКИЙ: Понятно. Но, тем не менее, есть ли какие-то надежды на продолжение процесса урегулирования, хотя слово «продолжение» здесь не уместно, потому, что толком ещё не начался этот процесс. Но, тем не менее. Вы говорите всякие резкие слова в адрес этого режима. Но именно с ними Вам придётся сесть за стол переговоров, если этот процесс хоть как-то пойдёт.

В. ВОРОНИН: А куда я денусь? Я занимаю должность в стране и задача объединения страны является приоритетной задачей. И моей, как президента, и в целом это наша государственная политика. Я сказал, когда я ездил в Бендеры, уже почти 3 месяца назад, что я готов сесть за стол переговоров хоть с чёртом, хоть с дьяволом, имея в виду Смирнова. Но я обязан идти по пути объединения страны. Я должен пройти этот путь, нравится это мне или нет. Я просто обязан.

В. ДЫМАРСКИЙ: Кстати говоря, буквально на днях ваш Министр иностранных дел на Генеральной Ассамблее ООН тоже заявил, что существует некая стратегия урегулирования приднестровского конфликта. Насколько я знаю, у Вас тоже буквально на днях был представитель Евросоюза, который тоже говорил о возможностях урегулирования. Существует ли какой-то план? Все помнят, у всех в головах остается План Козака 2003 года. Кстати говоря, тот же Лавров в одном из своих заявлений, интервью, говорил о возможности вернуться к этому плану. Но вот, не знаю уж, План Козака, Ющенко, кстати говоря, был, какой-то более-менее компактный и проработанный проект существует?

В. ВОРОНИН: Планов, идей, предложений, консультаций, встреч, много чего было за эти годы. Сейчас мы имеем закон парламента республики Молдова, принятый в июле 2005 года, который называется «Об основных принципах приднестровской автономии». На основе этого закона базового, кстати, этот закон впервые был проголосован 100%-ным составом Парламента республики Молдова. Это впервые, что очень важно. Политический класс Молдовы выразил единодушное признание и единодушную поддержку проекта предложенного по статусу Приднестровья.

Такого раньше никогда не было за все годы. Здесь у нас тоже разные интересы у многих есть вокруг приднестровской тематике. Это очень долгая беседа. Но имея вот этот закон, мы разработали проект основного уже закона о статусе приднестровской автономии. Дополнением к этому проекту разработан план, как его называют европейцы, «дорожная карта» поэтапного разрешения проблем. И механизм гарантии. И эти три документа мы предлагаем, как основу для открытия переговорного процесса в формате 5+2. Всем пятерым основным участникам переговорного процесса переданы наши проекты документов. Не передан он лишь приднестровцам.

В. ДЫМАРСКИЙ: Потому, что вы не передали или потому, что они не взяли?

В. ВОРОНИН: Потому, что они его имеют давно, как только мы передали другим, они его получили. Но протокольно мы должны его передать. И мы его передадим. Мы имеем отзывы этих всех пяти стран, кроме РФ, на этот проект закона о статусе Приднестровья. И мы, молдавская сторона, в качестве основного документа для переговоров, будем настаивать только на рассмотрении этого нашего закона о статусе приднестровской автономии.

В. ДЫМАРСКИЙ: Теперь по поводу формата 5+2. Нужно пояснить нашей аудитории, что «Пятёрка» - это Россия, Украина, США, ОБСЕ, Евросоюз. А 2 - это Тирасполь и Кишинёв. По поводу формата. Вы сказали, что из этой Пятёрки пока отзыва не было только от РФ. Не связано ли это с тем, что где-то неофициально существует ещё и второй формат 1+2. Россия, как единственный посредник в переговорах между Кишинёвом и Тирасполем?

В. ВОРОНИН: Да, но этот формат может вести только консультативную подготовку к широкому переговорному процессу. Конечно, может существовать. Потому, что консультации мы ведём со всеми участниками этого процесса 5+2. Я старался встречаться и консультироваться со Смирновым. Но он удирает от этого всего, от всех этих встреч, консультаций, все эти годы.

В. ДЫМАРСКИЙ: В апреле Вы с ним встречались?

В. ВОРОНИН: Да. И договорились, что будем часто встречаться, по мере необходимости, но не получается. Вот, он всё время уходит. А с остальными мы встречаемся. С представителями США, с представителями ЕС. Даже два дня назад, в понедельник, я встречался с представителями ЕС. С ОБСЕ буду встречаться завтра, с постоянным представителем в Кишинёве. С Украиной ведём постоянные консультации. Не так давно я был в Сочи и встречался с президентом России Медведевым.

В. ДЫМАРСКИЙ: Ну, президент Медведев встречался и со Смирновым.

В. ВОРОНИН: Так было условлено. Было условлено так, что он потом встречается со Смирновым и я после его встречи тоже встречаюсь со Смирновым. И уже вижу, какая метаморфоза произошла со Смирновым. И вот я пытаюсь с тех пор, раз мы договорились, надо идти последовательно. И не удаётся. Поэтому у меня возникло возмущение к такому поведению заячьему.

В. ДЫМАРСКИЙ: А почему не удаётся? Какие-то аргументы сказали?

В. ВОРОНИН: Никаких аргументов. То место не нравится, то гарантий нет, то он занят.

В. ДЫМАРСКИЙ: Ещё раз вернёмся к этому формату пятерки. Вы говорите, что вы 4 отклика получили. Кроме РФ. На Ваш взгляд, что тормозит реакцию Москвы?

В. ВОРОНИН: Я думаю, что ничего не тормозит реакцию. Задержка, наверное, в том, что надо выяснить с приднестровским руководством, с тем же Смирновым, все эти ситуации. Видимо это Москва хочет, чтобы или как-то убедить Смирнова или какая-то другая форма будет работы со Смирновым, или с кем там в Приднестровье. Потому, что окончательно так. Я, то же самое, через г-на Лаврова, не в прямой подаче, у меня с ним не было встречи, а через прессу услышал, что пусть Кишинёв с Тирасполем договариваются сами. Мы договариваемся 18 лет. И вот такой стиль поведения у Смирнова и его команды все эти 18 лет. Ни о чём нельзя договориться.

Их устраивает статус-кво, то состояние дел, которое сегодня в Приднестровье. Им не надо никаких изменений, никакого признания, ничего не надо. Им нравится сепаратистская зона, где можно всё, что угодно делать.

В. ДЫМАРСКИЙ: Причём, официально не оформленное.

В. ВОРОНИН: Это они говорят для того, чтобы кого-то где-то успокоить. На самом деле им ничего не надо.

В. ДЫМАРСКИЙ: Я напоминаю, что мы продолжаем беседу с президентом Молдовы Владимиром Ворониным. Владимир Николаевич, поскольку мы заговорили о признании и непризнании. В какой степени, на Ваш взгляд, на весь переговорный процесс повлияли события на Кавказе? В какой степени это для Кишинёва и Тирасполя прецедент? Для одних желательный, для других нет.

В. ВОРОНИН: Первое время, когда было принято решение РФ о признании Южной Осетии, у Тирасполя была большая эйфория и ожидание, что следующее признание будет Приднестровье. Когда ГД поставила точку на этой проблеме, что Приднестровье никакого отношения не имеет к этим делам на Кавказе, что это отдельная проблема и отдельная ситуация. И когда это же было подтверждено и президентом РФ на нашей встрече в Сочи, тогда там, в Тирасполе, началось уныние вокруг этой проблемы. И начались резкие заявления, что они будут добиваться этого признания. Дальше будут добиваться, не знаю что, и где, в других местах, если они не находят поддержку в РФ. Такие заявления тоже прозвучали.

В. ДЫМАРСКИЙ: То есть, с Вашей стороны, я так понимаю, что Вы бы не хотели, чтобы это было прецедентом. Вы считаете, что те заявления, которые были в российской ГД, они как бы снимают этот вопрос?

В. ВОРОНИН: Они не как бы снимают, а снимают вопрос о возможности признания Приднестровья. Во-первых, для того, чтобы они попали под прецедент, они должны быть в чём-то схожими с той ситуацией или создаваемой обстановкой в Южной Осетии. Такой схожести ни в чём нет. Приднестровский конфликт и приднестровская проблема - это совершенно другая проблема, которая не имеет никаких схожестей ни с Абхазией, ни с Карабахом, ни с Осетией, ни с чем. Ни с Косово.

В. ДЫМАРСКИЙ: У каждого конфликта...

В. ВОРОНИН: Есть свои корни, причины возникновения, свои фазы развития, совершенно другие.

В. ДЫМАРСКИЙ: Видите, в то же время, я не взял с собой, но очень хорошо знаю, почти выучил наизусть всё то обилие вопросов, которое пришло накануне эфира по Интернету к нашей беседе. Очень много из Приднестровья пришло. Там многие люди, хотя там стилистика достаточно одинаковая, такое впечатление, что если не один, то 2-3 человека писали.

В. ВОРОНИН: Вы не ошибаетесь.

В. ДЫМАРСКИЙ: Но это другой вопрос. Но там звучат вещи «Да отпустите вы нас», с одной стороны. А с другой стороны они тоже находят аргументы, в том числе исторические. Сейчас вообще любят аргументы искать в истории. Что это никогда не было единым государством. Так что у них тоже есть аргументы, Владимир Николаевич?

В. ВОРОНИН: Конечно, при желании могут откапывать всякие аргументы. Это многие делают. Всё зависит от заказа и интереса. Интерес там большой, поэтому они будут искать аргументы. Но мы работаем с сегодняшними фактами, настоящими, а не какими-то надуманно вытащенными откуда-то. Там ничего подобного нет. Может быть, начнём с самого главного - все приднестровцы являются такими же христианами православной церкви, как и вся Молдова.

Вы знаете, что в нашей стране более 90% населения являются верующими христианами, в подчинении РПЦ. Епископ Приднестровский - то же самое. У нас такая же примерно пропорция в национальном процентном отношении наших людей, которые проживают по всей Молдове, русских, молдаван, украинцев, болгар, других национальностей. Языки те же самые. Ничего специфического, связанного с каким-то особым народом Приднестровья, даже близко нет этого всего. География такая, что...

В. ДЫМАРСКИЙ: Раз Вы заговорили на темы религии, у меня такой вопрос. Поскольку РПЦ присутствует и в Приднестровье и на правом берегу, церковь отделена от государства, это не Ваша епархия, но по Вашим представлениями, церковь играет какую-то роль или объединительную, или разъединительную?

В. ВОРОНИН: Церковь, воздадим ей хвалу и должное, это остался единственный институт, который не разделился в результате образования сепаратистской территории приднестровской. Церковь единая была, как была при советской власти, так она и осталась все эти годы, после этого конфликта, в результате которого возникло Приднестровье. И Епископ Приднестровский является членом Синода Молдавской православной церкви. И они вместе работали и работают.

В. ДЫМАРСКИЙ: Я понимаю. Сама церковь не разделилась.

В. ВОРОНИН: Церковь - это народ верующий.

В. ДЫМАРСКИЙ: Но они же обращаются к людям, к народу. Они читают проповеди свои. Они в этих проповедях затрагивают эту тему? Они выступают за объединение?

В. ВОРОНИН: Конечно, призывают к объединению. Как церковь, призывают к смирению, за объединение, к миру, к согласию между людьми. И это делается всей нашей православной церковью. В Молдавии 94-95% всех граждан являются верующими православными нашей страны. Это очень серьёзный фактор. Церковь не разделилась. Единственная из всех институтов. До недавних пор вторым таким органом, не сравнить с церковью, но это была железная дорога. Я считал и тогда, что это было правильно. Я считаю, что это глупость, придуманная Смирновым и его командой - разделить железную дорогу. Там кусок этой железной дороги, около 100 км. Они взяли и разделили.

В. ДЫМАРСКИЙ: Как можно разделить?

В. ВОРОНИН: Вот так, разделили, создали свою железную дорогу.

В. ДЫМАРСКИЙ: А! Управление? Рельсы же нельзя убрать.

В. ВОРОНИН: Они тем самым заблокировали сами себя. Они там не могут ни туда, ни сюда выходить.

В. ДЫМАРСКИЙ: Но поезд ходит?

В. ВОРОНИН: Какие-то ходят, естественно.

В. ДЫМАРСКИЙ: А тот поезд, который из Москвы ходит в Кишинёв, он через Приднестровье идёт?

В. ВОРОНИН: Нет, он идёт по северу Молдовы.

В. ДЫМАРСКИЙ: Хорошо. Давайте ещё вернёмся к политике. В одном из интервью весной этого года Вы сказали, что Москва согласна разменять Приднестровье на обязательство Молдовы не вступать в НАТО.

В. ВОРОНИН: Нет, я так не мог сказать, прямо...разменять... Ну, чего мы здесь...

В. ДЫМАРСКИЙ: Ну, заменим слово.

В. ВОРОНИН: Нет.

В. ДЫМАРСКИЙ: Хорошо. Тогда у меня к Вам просьба - замените это слово каким-нибудь другим.

В. ВОРОНИН: Гарантия.

В. ДЫМАРСКИЙ: И второй вопрос по поводу этих гарантий и этих обязательств. Готовы ли действительно взять такие обязательства?

В. ВОРОНИН: Я ничего нового не могу внести в эту тему. Я, как президент, обязан следовать Конституции, на которой я принёс присягу во время вступления в должность. А в Конституции, кстати, у нас одна Конституция с момента провозглашения независимости. Мы не меняли её, Конституция 1994 года. И в этой Конституции ясно прописано, что республика Молдова имеет статус постоянного нейтралитета. Я соблюдаю Конституцию. Я выполняю требования Конституции. И сегодня вопрос о замене статуса нейтралитета не стоит. Не стоит он ни внутри Молдовы, ни в отношениях Молдовы с европейскими структурами, ни с НАТО не стоит.

Заместитель Генерального секретаря НАТО официально сказал, что нечленство Молдовы в НАТО и нежелание Молдовы вступить в НАТО не является препятствием для интеграции Молдовы в ЕС.

В. ДЫМАРСКИЙ: Вы сейчас сказали о «нейтралитете», который записан в Конституции Молдовы. Что Вы вкладываете в это понятие? В чём различие между «нейтралитетом», как Вы его понимаете, и многовекторной внешней политикой, разновекторной внешней политикой, которую провозгласили очень многие страны на постсоветском пространстве?

В. ВОРОНИН: Различие очень большое. Нейтралитет для нас это не вступление ни в какие военные организации внешние, это не допущение наличия на территории страны военных баз и иностранных военнослужащих. Вот это основные принципы нашего постоянного нейтралитета нашей Молдовы. Что касается многовекторности в политике, то мы географически сейчас с запада у нас граница с Румынией, она член ЕС, мы сами, Молдова, является членами СНГ, и мы, Молдова, объявили для себя стратегической задачей европейскую интеграцию.

И меня тоже всё время и журналисты, и другие люди, спрашивают, как это сочетается: с одной стороны вы должны там работать, а с другой стороны вы заявили, что европейская интеграция. Кстати, у нас неплохие успехи в этом направлении. Сочетается очень хорошо. Мы пользуемся от этого всего очень хорошими преференциями во благо наше экономики, наших людей. Потому, что мы в торговле со странами СНГ имеем преференции - сразу 20% со старта, а сейчас, с 1 марта, мы получили торговые преференции в торговле, в ассиметричной торговле. Не в симметричной, чтобы европейский рынок хлынул к нам, в Молдовию, а ассиметричный.

В. ДЫМАРСКИЙ: Ваш рынок закрыт?

В. ВОРОНИН: Да. Закрыт для европейских стран. Закрыт в пределах требований ВТО. А товары молдавские могут свободно на европейском рынке продаваться. Были бы эти товары сегодня. Вот так стоит вопрос. Здесь мы, конечно, имеем многовекторность. Многовекторность не политическая, а экономически-социальная.

В. ДЫМАРСКИЙ: Торгово-экономическая.

В. ВОРОНИН: Больше всего.

В. ДЫМАРСКИЙ: Продолжение интервью с президентом Молдавии Владимиром Ворониным у нас сразу после Новостей.

НОВОСТИ

В. ДЫМАРСКИЙ: Я напоминаю, что мы продолжаем беседу с Президентом Молдовы Владимиром Ворониным. Беседуем мы в Кишинёве, в резиденции г-на президента.

А кстати говоря, по уставу Евросоюза и СНГ, возможно членство и там, и там?

В. ВОРОНИН: По-моему, везде возможно членство [смеются]. Кстати, Молдова не запрещает членство в очень многих организаций - региональных, европейских, международных. И нас никто не спрашивает - «там, не там».

В. ДЫМАРСКИЙ: А в связи с этим - что-то никто ничего не слышал о ГУАМе [межгосударственная организация, названная по первым буквам стран-участников: Грузия, Украина, Азербайджан и Молдова, 1997; ГУУАМ, при членстве Узбекистана 1999-2005].

В. ВОРОНИН: Ну, сейчас... зачем ещё это будить - ГУАМ?... Ко всему, что там происходит, ещё нам ГУАМа не хватает [смеются]. Тихо, спокойно - значит, нормально всё. Вот. Нормально, что ничего не происходит.

В. ДЫМАРСКИЙ: Нормально всё, что ничего не происходит...

Владимир Николаевич, ещё хочу вернуться к Вашим словам, когда Вы говорили о «нейтралитете» - Вы говорили, что «нейтралитет» предполагает «неприсутствие иностранных войск на территории государства».

В. ВОРОНИН: Да.

В. ДЫМАРСКИЙ: Я так понимаю, что с этим понимаю, что с этим связано многое и в урегулировании и Приднестровского [вопроса] - я имею в виду присутствие миротворческих сил. Это один из пунктов, ну, скажем так, разногласий с членами Пятёрки или с отдельными членами Пятёрки? Или здесь есть понимание того, что Вы не хотите... В общем, не секрет, что сейчас существуют миротворческие силы - они считаются российскими, хотя там, по-моему, больше...

В. ВОРОНИН: Нет, там они [от] всех сторон.

В. ДЫМАРСКИЙ: И ещё существуют остатки 14-й Армии, как я понимаю?

В. ВОРОНИН: Нет.

В. ДЫМАРСКИЙ: Ну, какие-то склады?...

В. ВОРОНИН: «Оперативная группа» есть Министерства обороны Российской Федерации.

В. ДЫМАРСКИЙ: Ну, я и имею в виду - которые там охраняют склады...

В. ВОРОНИН: Она на базе бывшей «14-й».

В. ДЫМАРСКИЙ: Бывшей «14-й».

В. ВОРОНИН: Ну, там ограниченный, совершенно - небольшой контингент.

В. ДЫМАРСКИЙ: Так вот... Ваша позиция по миротворческим силам?

В. ВОРОНИН: Во-первых, я хочу немножко прояснить, опять, статус «нейтралитета».

В. ДЫМАРСКИЙ: Да.

В. ВОРОНИН: Понимаете, раздаются возгласы такие, даже с Приднестровья всё время - «сегодня Молдова имеет статус нейтралитета, [а] после объединения может изменить этот статус. Ну, для того, чтобы задать вопрос, знаете? - иногда - чтобы ничего не решить, нужно побольше задавать вопросов.

Так вот такой вопрос задаётся. И я вот хочу ответить, что изменить эту норму конституционную это очень сложный процесс. Это очень сложно. Это делается только через конституционный референдум.

И вот здесь возникает одна ситуация, очень интересная и в перспективе очень нормальная для того, чтобы больше таких вопросов не возникало. Речь идёт о том, что в конституционном референдуме должно участвовать 60 % населения всей страны, и они должны сказать большинством голосов «Да» или «Нет» Конституции - мы говорим о статусе нейтралитета.

Если мы объединяемся с Приднестровьем, количество населения Приднестровья составит ту массу, которая никогда не позволит получать 60 %, чтобы изменить статус нейтралитета нашей страны. Вот здесь все гарантии, которые кто-то хочет от нас получить. Вот этом все гарантии, потому что я не уверен, что Приднестровцы проголосуют за то, чтобы Молдова стала членом НАТО.

Здесь у тоже есть такие - ангажированные, менее ангажированные, которые делают всякие социологические опросы - как гадалки, и они тоже прогнозируют это самое дело. Они набирают от силы 17 - 18 %, что кто-то где-то есть, которые захотели бы...

В. ДЫМАРСКИЙ: ... Северо-Атлантической интеграции.

В. ВОРОНИН: Да, которые захотели бы, чтобы Молдова вступила когда-то, в перспективе, в НАТО. Вот здесь всё с этим и заканчивается - с объединением страны мы наоборот укрепляем эту позицию конституционную сильно. И никакие, там, я не знаю, что, какие, там... «поменяется власть» и так далее - захотят это сделать - никогда не смогут.

Теперь о миротворцах. Миротворцев имеет Российская Федерация, имеет Украина, имеют Приднестровцы, имеем [мы] - Молдова. Они осуществляют - понятно - в режиме, в зоне безопасности (установлена такая зона - сколько чего) - контроль за соблюдением норм, всех требований - чтобы там не было вооружений, вооружённых людей, не было нарушений, и так далее.

В случае [если] что случается, есть Объединённая контрольная комиссия, которая собирается, заседает - один раз в неделю, [и] решает все вопросы - какие стороны какие претензии имеют.

Я должен сказать, что - давайте так - поставим это в заслугу миротворцам - слава Богу, что за эти годы не было ничего.

В. ДЫМАРСКИЙ: Ничего.

В. ВОРОНИН: Никаких жертв, никаких потерь не было, и я очень хочу, чтобы их и не было, чтобы так в этой зоне были мир и спокойствие, как и все эти годы. А [что касается] тех... того ограниченного количества вооружённых сил Российской Федерации, которое имеется в Приднестровье - они колеблются от 1200 до 1800, в зависимости от сезона. Зимой их больше, летом их меньше - там, отпуска, другие вещи, и так далее...

Они несут караульную службу тех нескольких складов, в которых сконцентрировано то вооружение, которые было вывезено в спешке, когда уничтожался Советский Союз, из Германии, из других стран Варшавского договора, где оно находилось - это по заявлению тех людей, которые охраняют эти склады.

Что в тех складах на самом деле, мы действительно не знаем - это очень плохо. Мы не знаем уже больше восьми лет. Никто [из нас] не имеет доступа к тем складам. Но эти - если вернуться к теме - люди, представители Министерства обороны Российской Федерации, охраняют эти склады. Больше других функций они в Приднестровье - и Молдове в целом, потому что любое пребывание кого-либо в Приднестровье - это пребывание во всей Молдове, потому что де-факто, юридически, мы во всех международных организациях, начиная с ООН, мы - всё, всё Приднестровье - всё это является составной частью Республики Молдова.

В. ДЫМАРСКИЙ: Продолжаем беседовать с Президентом Молдовы Владимиром Ворониным.

Владимир Николаевич, ну, давайте теперь поговорим о более приятных вещах. Молдавское вино реально вернулось на Российский рынок?

В. ВОРОНИН: Вернулось. Реально. И я должен сказать, что... - не будет это считаться как...

В. ДЫМАРСКИЙ: Как реклама?

В. ВОРОНИН: Или вы имеете право?

В. ДЫМАРСКИЙ: Ну, как Вам сказать... Вы же не будете называть марки.

В. ВОРОНИН: Можете разрешить? Нет, не буду... Тогда другое, что оно вернулось, конечно, в новом качестве. Вы знаете, всё это дело, с одной стороны, было плохо...

В. ДЫМАРСКИЙ: А с другой стороны, «нет худа без добра».

В. ВОРОНИН: Нет худа без добра - а с другой стороны, помогло. Наши виноделы «попотели», поработали и вернулись с очень хорошим качеством, с очень хорошим оформлением, красивым, на Российский рынок. Мы очень рады...

В. ДЫМАРСКИЙ: Извините, Владимир Николаевич, Вы не будете считать это рекламой, я могу подтвердить - я просто здесь увидел, что это действительно очень красиво.

В. ВОРОНИН: Да, и в широком ассортименте, обновлённом ассортименте. И обновлённая этикетка, обновлённая бутылка - оформление всё красиво. Конечно, проблемы есть, и они будут. Надо их решать. Но я хочу сказать, что в основе этого всего лежит не просто наше желание вернуться, наше желание присутствовать - хотя оно очень большое, и мы считаем, что мы больше, чем кто ни было имеем право, с нашим молдавским вином, с нашей продукцией - быть на Российском рынке.

Но мы сделали очень большую работу и другую. Мы за последние пять лет посадили более 25 тысяч гектаров новых виноградников. Причём, мы сажаем новые плантации самых-самых лучших, мирового качества, саженцев.

Мы покупаем в Южно-Африканской Республике, мы покупаем в Италии, мы покупаем во Франции, мы покупаем в Калифорнии. Ну, покупаем уж не саженцы, а материал, из которого уже производим сами эти саженцы. Потому что мы умеем это делать. И умели традиционно всё это делать.

И вот сейчас это молдавское вино возвращается в абсолютно новом качестве, абсолютно новом оформлении. И это признают все.

В. ДЫМАРСКИЙ: То есть, это [предыдущий запрет] заставило вас как-то все технологии усовершенствовать, да?

В. ВОРОНИН: Да, конечно. Это нас заставило, в свою очередь, искать другие рынки.

В. ДЫМАРСКИЙ: Другие рынки, и, наверно, тоже диверсифицировать экспорт.

В. ВОРОНИН: Диверсифицировали на других рынках. Сейчас мы имеем уже ... Когда... до этого кризиса, так называемого винного кризиса в России, мы торговали с 14-ю странами нашей продукцией. Сейчас мы вышли на 51 страну в экспорте молдавской винодельческой продукции. Я думаю, что это не предел, потому что возможности очень большие.

Например, мы вошли на рынок Китая - Вы себе представляете, какой там рынок открывается огромный? [неразборчиво]

В. ДЫМАРСКИЙ: Они пьют вино? У них своё вино тоже есть.

В. ВОРОНИН: Мы там, кстати, проводим фестивали - проводим дегустации - в Шанхае, других городах. И сейчас вот опять собираются туда наши виноделы поехать. Короче [говоря], молдавское вино на Российский рынок вернулось в новом качестве. И я думаю, что оно вернулось навсегда. Но мы будем работать, чтобы оно было хорошим.

В. ДЫМАРСКИЙ: Ну, хорошо. Мы согласны. Если оно будет хорошим, мы то согласны.

Владимир Николаевич, весной будущего года - парламентские выборы в Молдове. Ну, для тех, кто не знает, я, может быть, напомню, что Молдавия - парламентская республика, и президент здесь выбирается уже членами парламента.

В. ВОРОНИН: С 2000-го года. Принято решение, что Молдавия - парламентская республика.

В. ДЫМАРСКИЙ: Парламентская республика. Владимир Николаевич, Вы должны уйти, по Конституции. Два срока Вы отработали. Нет [у Вас] искушения остаться на третий срок?

В. ВОРОНИН: И согласно конституционным нормам, и по желанию - я уйду, очень спокойно.

В. ДЫМАРСКИЙ: Ну, соцопросы пока дают преимущество Вашей партии, Партии Коммунистов [Республики Молдова]. Тогда, значит, очевидно, если партия выиграет следующие выборы, то она и будет определять Вашего преемника. А у Вас есть какие-то собственные представления о преемнике?

В. ВОРОНИН: Значит, соцопросы нам дают подавляющее преимущество, позвольте внести поправочку. Да, подавляющее преимущество. Это очень сложно достигается, кстати. Мы находимся второй срок - [у нас] второй [по счёту] мандат - у власти. А к партии власти, к тем, кто руководят страной, всегда предъявляются повышенные требования, повышенный спрос.

В. ДЫМАРСКИЙ: Партия власти всегда обычно теряет.

В. ВОРОНИН: Конечно - и за сделанное, и за несделанное, и за обещанное в ходе предвыборной кампании. Но мы строго следим за тем, чтобы наши слова, как говорится, не расходились с делом, с делами. Ну, есть тоже, знаете, возможности, и так далее - хотя люди нас во многом понимают и поддерживают. Но мы будем работать таким образом, чтобы мы продолжали тот курс модернизации, тот курс строительства современной демократической Молдовы.

Для нас это очень принципиально.

Знаете, наше название - «Коммунистическая» - на первых порах - я имею в виду 2001-й год, почти уже восемь лет назад, да - конечно, многих пугало - и в Европе, и внутри страны. Таких либеральных реформ и такой реконструкции всех сторон жизни, которые мы осуществили за эти годы в Молдове, никто, никакие либералы - не только в Молдове - в Молдове у нас «либералы» - одно название, потому что все остальные названия заняты, так они уже решили назваться «либералами»...

А вот даже в Европе...

В. ДЫМАРСКИЙ: Все «либералы» в Вашу партию записались, видимо, настоящие.

В. ВОРОНИН: Уже не поймёшь, кто где. Но даже либералы с традициями, и историей - в Европе - таких реконструкций, таких реформ в обществе не решаются делать. А мы на это пошли. А мы на это пошли. И пошли осмысленно, осознанно. Потому что Молдова - страна уникальная, даже в СНГ, и даже в Европе.

У нас нет природных ископаемых, нет энергетических ресурсов. У нас один человеческий капитал. И наша задача была сделать так, чтобы использовать максимально эффективно весь человеческий капитал в нашей стране, создать лучшие предпосылки для развития людей, для развития науки, образования, медицины, социальных институтов защиты человека.

Вот за счёт инвестиций в человека, в этот социальный капитал, мы и выигрываем, получаем, при всём при том, что мы не имеем ничего под землёй. У нас чернозём, ниже идёт песок, немножко щебёнки и на этом всё.

Да... Может быть, мы ещё плохо ищем, но у нас на сегодняшний день вот так. При всём при этом мы обеспечили за время нахождения нас у власти 59 % на первое июля прирост Валового внутреннего продукта. Пятьдесят девять процентов. До конца года мы, наверно, буем иметь 62 - 63 % по сумме всех восьми лет нашего пребывания у власти.

И я хочу, чтобы курс всех этих реформ, которые мы начали в стране, курс Европейской интеграции...

В. ДЫМАРСКИЙ: Чтобы он продолжался...

В. ВОРОНИН: ... и модернизации - внутренней модернизации всей страны - мы же очень серьёзно занимаемся инфраструктурой - мы имеем уже порядка 70 - 72 % газифицированной страны. Полностью. Мы строим водопроводы, мы строим канализационные системы, мы строим железные дороги, которые Советская власть при своём потенциале не могла себе позволить. Мы уже построили 100 км железных дорог. Мы строим речной порт на Дунае - не «строим», а построили - мы сейчас там заканчиваем сухой терминал и пассажирский семинар. То есть, серьёзные вещи, которые никто никогда не мог себе предположить, что их можно решить в той Молдове, в которой мы пришли к власти в 2001-м году - долги, дефолт и прочее.

В. ДЫМАРСКИЙ: То есть, политические ориентиры, я имею в виду внутриполитические и внешнеполитические ориентиры Кишинёва, Вы считаете, не изменятся?

В. ВОРОНИН: Было бы желательно, чтобы наш избиратель, молдавский, осознал и понял, что нельзя их менять на этом очень важном поворотном моменте, в судьбоносном моменте, развития нашего государства.

В. ДЫМАРСКИЙ: Разъясните ещё один вопрос/момент. Опять же, вот в тех многочисленных вопросах, которые пришли накануне эфира я всё время читаю две позиции. Из Приднестровья задают вопросы «Г-н президент, мы не хотим жить вместе с Румынией, поэтому мы не хотим жить вместе с Молдовой», [а] отсюда, из Правого берега, скажем так, из Кишинёва задают вопросы «Г-н президент, почему Вы румынофоб, румыноненавистник?»

Какие, вообще, вот эти вот... Когда-то, в своё время, когда развалился СССР и когда Молдова стала независимым государством, в Москве тоже были такие опасения, что [была в Молдове] такая направленность на Румынию.

Теперь, значит, непонятно - Вы «румынофоб», Вы «румынофил»? Какие, вообще, отношения с румынами?

В. ВОРОНИН: Я гражданин и патриот Республики Молдова. И я её защитник и я проводник моей страны и во внутреннем её развитии, и во внешнем - её положении и отношении с другими странами. Вот кем я являюсь.

Поэтому любой вопрос, который атакует интересы нашей страны, меня превращает в «фоба», потому что я не могу позволить, чтобы это состоялось.

Я считаю, что те вопросы, которые задают и с того берега, и с этого берега Днестра, устарели. Они могли быть актуальны пять лет назад.

В. ДЫМАРСКИЙ: То есть, этот фактор.

В. ВОРОНИН: Во-первых, вступление Румынии в Европейский Союз сняло проблему какого-либо, теоретического даже, процесса объединения с Румынией. В принципе снят этот вопрос. Более [того]... Это даже видно в нашем обществе. И это видно в румынском обществе. Они уже перестали сами об этом говорить. Ведь они понимают, что это невозможно в принципе, потому что в Европейском Союзе такие вещи, знаете, не приветствуются и не поддерживаются. Этого не будет.

Во-вторых, наше стремление и наша работа по Европейской интеграции тоже укрепляет независимость и суверенитет нашей страны. И никакие посягательства на её какую-то территориальное будущее [не могут быть] и так далее. Абсолютно точно.

А объединение страны, решение «Приднестровского вопроса» ещё больше делает жизнеспособным Молдавское государство, на долгие-долгие исторические сроки, я не знаю, на тысячи лет - но это точно.

В. ДЫМАРСКИЙ: Владимир Николаевич, последний вопрос. Знаете, как, там, у артистов, художников - спрашивают, «Ваши творческие планы?» Ну, политикам, вроде как не говорят, но тем не менее, ваши творческие планы? После весны будущего года Владимир Воронин остаётся в политике?

В. ВОРОНИН: Это всем ясно в Молдове. Однозначно.

В. ДЫМАРСКИЙ: Но нам то ещё не ясно.

В. ВОРОНИН: Нет, ну в марте месяце состоялся очередной съезд нашей партии, и съезд, помимо других вопросов, которые в любой партии имеют место быть [есть в любой партии], выстраивал уже линию партии к предстоящим выборам. И на этом съезде меня вновь избрали председателем партии. И если бы я даже очень сильно хотел - может быть, лично, - немножко отдохнуть, - не получится, к сожалению. Вот... Буду включён и в избирательную кампанию, и в политическую жизнь нашей страны.

Да я и сам, исходя из тех же целей и задач, которые мы за эти восемь лет конструировали, я тоже не могу отойти в сторону. Их надо выполнять, их надо решать. Это дело принципа, это дело моей чести и совести. Я просто обязан это делать. Поэтому я никуда не уйду.

Другое дело, что, конечно, мои амбиции - в личном плане - удовлетворены полностью - и двумя сроками президентства, и предыдущей моей деятельностью - и в Советские годы, и сейчас. И особо я ни на что не буду претендовать, но буду в активной политике, буду помогать молодым политикам, буду помогать тем государственникам, которые хотят творить, которые хотят большие дела для Молдовы.

Буду участвовать во всей этой работе.

В. ДЫМАРСКИЙ: Успехов Вам!

В. ВОРОНИН: Спасибо большое! Это была беседа с Президентом Молдовы Владимиром Ворониным.

Поделиться:

Дата: