И. Усмонов: "Смена министра, не изменит власть"

Дата:



Трудно точно определить кто он - журналист, историк, политик, филолог, правовед или даже писатель? Потому что он все это вместе взятое. Человек - универсал, который знает, что он хочет сказать и кому. Он прочно вошел в историю Таджикистана не только потому, что занимал высокие государственные посты, но и за то, что в числе других принес мир таджикскому народу: был активным участником всех раундов мирных переговоров в 1994-97 годах.

Гость "АП" - известный общественный деятель, доктор исторических наук, профессор, заслуженный деятель науки и техники Таджикистана Ибрагим УСМОНОВ, который на прошлой неделе отметил свой 60-летний юбилей.

"Честь для народа"

- Ибрагим Кенджаевич, почему Вы стали журналистом? Ведь Ваша семья была далека от этой профессии, братья имели техническое образование...

- Родился и вырос я в семье дехканина в кишлаке Понгаз Аштского района. Один из моих братьев после окончания института в Москве, устроился на работу в райцентре и каждую неделю, приезжая в кишлак, привозил мне книжки и заставлял их читать. Тогда, в 60-е годы, телевизоров у нас не было, радио было не всегда доступно, газеты не могли заменить художественность литературы, поэтому мы, деревенские мальчишки, очень много читали. Доходило до того, что известные книги, например, "Опасный Тегеран" переходили из рук в руки и читались за ночь. Был у меня такой друг, известный врач Тухтасин Тошпулодов, который из-за любви к литературе, выпускал в школе стенную газету. Я помогал ему. Когда подрос, по его совету стал писать информации в газету "Машъали коммунизм" (тогда Ашт, Исфара и Канибадам выпускали одну газету на три района), а в 1964 году вышла в свет моя первая заметка. Слово тогда имело большое воздействие, когда даже в кишлаке человек, не найдя управу на кого-то из чиновников, угрожал: "погоди, вот напишу в газету!". Поэтому я решил стать журналистом.

В 1966 году в ТГУ им. Ленина открылось отделение журналистики. Я был счастлив, что из более 200 претендентов на 25 мест, мне удалось стать студентом первого выпуска обучения. У нас был очень известный выпуск - из 20 студентов-выпускников, 11 получили красные дипломы, в том числе и я, и из них же создалось 5 семейных пар. И здесь я не остался в стороне - женился на своей однокурснице Махрамой.

ИЗ ДОСЬЕ "АП":

1970-1973 годы - сотрудник газеты "Тоджикистони совети" (ныне "Джумхурият").

1976 год - защита кандидатской диссертации в МГУ на ученую степень кандидата исторических наук.

1976-1982 годы - ассистент, старший преподаватель кафедры ТГУ им. Ленина.

1981-1984 - советник, преподаватель факультета социальных наук Кабульского университета (Пухантун) в Афганистане.

- Вас считают одним из основателей факультета журналистики в Кабуле...

- Это просто преувеличение. По существу факультет социальных наук был основан в Афганистане американцами. Но заслуга наших ученых, которых в университете в общем, было 20 человек, в том, что мы сумели эту американскую систему переделать в советскую. Надо отметить, что на языке дари, тогда не было книг по журналистике, кроме "Сайри журнализм дар Афгонистон" афганского исследователя Козима Оханга. С афганскими коллегами мы подготовили четыре учебника по журналистике. В университете не была налажена система практических занятий. При помощи доктора Хайдара Максуда, министра гостелерадио Афганистана, моего бывшего однокурсника по аспирантуре МГУ, мы добились того, что студенты получили возможность получить опыт на афганском ТВ. Мы создали также практическую экспериментальную базу на факультете, проводили научные конференции. Другая работа, которую сделали таджикские ученые, - это перевод и издание книги академика Бободжона Гафурова "Таджики" на дари. Пуштуязычной интеллигенции, а пуштуны тогда составляли 43% населения страны, не понравилась эта затея. Кароматулло Олимов, наш видный государственный деятель - тогда был личным переводчиком экс-президента Афганистана Бабрака Кармаля и показал ему книгу. Кармаль сказал: "Издание книги является честью для нашего народа, но вы поспешили с ее изданием, потому что наше общество еще не сплочено и могут быть разногласия". Но так как книга уже была издана, он дал разрешение на распространение.

"Персостандарты"

- В Вас заложен патриотизм, гордость за свой народ и нацию, за ее язык. Я даже знаю, что Вы были первым, кто в СМИ поставил вопрос о придании статуса государственного таджикскому языку, но об этом мало кто знает. Еще до 1989 года, годом раньше Вы часто выступали в СМИ по этому вопросу. Но в последнее время, в газетах идут прямые нападки на Вас, как на ярого противника персидского алфавита и графики. Как это понимать?

- Прежде всего, хочу отметить, что таджик, который не любит и не уважает Иран, не таджик. И в то же время, если таджик не любит Таджикистан, он вообще не человек. Я не против арабской, персидской (как хотите) графики. Я против того, чтобы она заменила кириллицу и приняла статус государственной. Я за то, чтобы вся гуманитарная интеллигенция - филологи, историки, философы, писатели и поэты знали и умели писать на арабской графике. Но принятие этой графики в качестве национальной - недопустимо. Почему? По записям историка Мейендорфа, в Бухаре 1820 года из 80 тысяч населения, всего в пределах 20-25 тысяч человек были грамотными. Грамота тогда не была нужна ни дехканину, ни солдату, ни батраку, но в наше время она нужна всем. И поэтому, чтобы учиться ей, нужно сделать ее оптимально легкой, доступной. Арабская графика - это искусство, красивое, но трудное. Даже в священный Коран из-за этой сложноватости при чтении, добавили зер и забар - своеобразную транскрипцию, так как можно одинаково прочесть слова разного значения: например, "мард" (мужчина) и "мурд" (умер), которые пишутся одинаково. Это не свойственно природе нашего родного языка. Хотя на арабской графике писали все наши классики литературы. Особенность таджикской кириллицы в том, что там все как пишется, так и читается.

Вспомнился случай. Когда работал в Афганистане, то в Душанбе издали мою книжку "Рузномаро донистан мехохам" (Хочу знать газету). Один мой афганский коллега, который не знал кириллицу, попросил меня написать, как читается каждая буква. И за короткий срок он прочел книгу на чужой для него графике. Это говорит о ее доступности.

- Ваши оппоненты в качестве доводов приводят тот факт, что если мы не возвратимся к своим историческим истокам, мы не сможем читать в подлиннике наших великих предков.

- Так мы потеряем больше, нежели приобретем. Примерно 70-80% произведений классиков уже переложены на кириллицу. Если нет, то когда-нибудь это все будет сделано до конца. К тому же, не нужно умалять достоинств наших поэтов и писателей советского периода. У персоязычного мира прошлого века мало, пожалуй, таких великих поэтов и писателей как Айни и Лахути, Турсунзаде и Улугзаде, Лоик и Бозор, Мухаммадиев и Хаким Карим... Как бывают европейские стандарты, так и для нас все они - персостандарты. Лучшие из лучших. Их произведения переведены на многие языки мира. Вместо того, чтобы спорить, лучше изучать мировые языки - английский, французский, немецкий, русский, арабский.... Нужно подумать, почему наряду с такими великими достижениями в науке и искусстве в прошлом, мы не стали изобретателями, например, самолетов, высоких технологий, телевизоров, а только лишь являемся потребителями стран-производителей. Это лично мне не делает чести.

- В одной из критических статей в Ваш адрес было сказано: "пусть Усмонов занимается своим делом". Хочу уточнить, чем именно: журналистикой, политикой, историей, литературой. Когда Вы все это успеваете? И больше всего меня поражает Ваша прекрасная память - как удается удерживать в памяти точные даты, факты?

- Память натренирована в результате многочтения. За свою жизнь встречался с теми, кто смотрит в твои глаза и лжет. Чтобы доказать их неправоту, нужны факты. Поэтому стараюсь запоминать, где и что читал. Кроме того, лет 40 веду своеобразные дневники, записывая основные события в жизни. Таджикская литература - это наша история и, в свою очередь, наша история - это литература.

Что мне нравилось в советской системе обучения, это обязательное получение общих гуманитарных знаний. Это важно, чтобы научиться делать выводы. И так как мы с вами журналисты, а журналистика не ограничивается одной отраслью, необходимо много знать. Если я пишу о нации, то должен знать все о ее истории. К сожалению, сегодня те, кто больше всего кричит о нации с высоких трибун, не читали ни одной целой книги об этом. Даже знаю таких ученых, которые не видели подлинник книги в глаза, а лишь приводили отрывки из нее из других источников.

Чаще всего по вопросам литературы я консультируюсь с двумя выдающимися учеными - это философ Кароматулло Олимов и литературовед Абдунаби Сатторов, которые имеют глубокие знания в своих направлениях. Я не стесняюсь у них спрашивать, где найти нужные источники.

- Вы много говорите о таджиках как о нации. А что Вы лично сделали для нее?

- Знаешь, мне и раньше задавали точно такой же вопрос. В конце 80-х, когда я был деканом филологического факультета ТГУ, первым делом, после принятия Закона "О языке", не стал дожидаться постановления правительства и претворил повсеместное изучение таджикского языка в нашем университете.

- Вы, решили этот вопрос самостоятельно?

- Нет, конечно, все было заранее оговорено с руководством университета, но самая трудная задача была в том, чтобы организовать общеуниверситетскую кафедру таджикского языка, собрать туда специалистов. В 1988 году нас попросили помочь Бухарскому университету с преподавателем таджикского языка. Выбив средства на командировку, мы отправили туда нашего профессора. Впервые за много лет существования филфака мы отправили студентов на практику в ряд областей Узбекистана, чтобы помочь таджикоязычным СМИ. Также группа студентов-филологов была отправлена на языковую практику в провинцию Балх Афганистана. Из Каршинской области поступило письмо с просьбой помочь с таджикскими учебниками детям. Я сразу напечатал обращение в газете и попросил население помочь с книгами. Собралось более 10 тысяч книг. Первый секретарь ЦК Каххор Махкамов выделил свою месячную зарплату (500 рублей), чтобы мы транспортировали и отвезли учебники в Карши.

Ну а потом начались февральские события, митинги на площадях. Кто-то из нерадивой молодежи даже осквернил обелиски Турсунзаде и Айни, студентов агитировали идти на площадь. Тогда было такое смутное время, что религиозным людям было легче, чем светским, так как они могли управлять массами. Сейчас то же самое происходит, потому что среди молодежи мало людей с передовыми идеями.

ИЗ ДОСЬЕ "АП":

1995- государственный советник президента РТ по вопросам науки и социальных проблем.

1995-2000 - депутат Маджлиси Оли, Председатель комитета по международным отношениям, общественным объединениям и культуре.

1994-1997 - член правительственной делегации в межтаджикских переговоров.

1997-2000 - член Комиссии национального примирения, председатель подкомиссии по политике.

2000-2001 - депутат Маджлиси намояндагон Маджлиси Оли, председатель комитета по международным отношениям, общественным объединениям и информации.

2001-2004 - государственный советник президента по связям с общественностью.

"Я не понимаю такую религию"

- Ибрагим Кенджаевич, Вы случайно не антиисламист? Ваши доводы и убеждения свидетельствуют об этом.

- Я - мусульманин. По мере возможности придерживаюсь канонов ислама, уважительно отношусь ко всем религиям. В 1998 году, когда я был председателем одного из комитетов МО, разгорелся спор о том, чтобы из Конституции вывести слово "дуняви" - светское. Я убеждал сторонников этого предложения, что светское не значит атеизм, это не противорелигиозность. Это осознание того, что представители всех религий и конфессий могут уживаться в одном обществе. Это означает, что нельзя всех заставлять быть религиозными или отрекаться от религии. Конституция уважает все религии, но сегодня большинство религиозных деятелей хотят ограничить права представителей других религий. По существу, единство народа подпортило вот это разделение на мазхабы (религиозные ветви). Если сказать точнее, другие силы используют для такого разделения простой народ. И должен отметить, что появление различных религиозных течений может привести к опасности, к войне. Здесь не обойдется без экстремизма.

Слышал, что где-то в районе Зарафшон столицы сын-мулла проклял отца за то, что тот не ходил в мечеть. Я не понимаю такую религию. Основатель религии единобожия хазрати Иброхим ведь не проклял отца, который не поклонялся Богу. Мне рассказали случай, когда на севере страны религиозный брат после предупреждения больше не пить спиртное, зарубил топором своего брата. Если такое случается в одной семье, где есть противоборство, то как же быть стране, в которой разные религиозные течения? Из иранской печати знаю, что в Иране не допускается разновидность мазхабов.

- На недавнем праздничном совещании в честь 17-летней годовщины Независимости республики президент страны объявил следующий 2009-й - годом чествования юбилея основоположника ханафии - Имоми Азама. Конечно, празднования юбилеев таких великих людей делает честь нашему правительству, но, с другой стороны, разве этот шаг не во вред представителям других течений, так как уже в СМИ появляются публикации, где говорится о величии последователей ханафии. Не опасно ли это?

- Имоми Азам, руководитель течения ханафия, которое очень распространено в Центральной Азии, является одним из последователей пророка Мухаммада и конечно нужно его чтить. Не думаю, что этот жест может стать причиной разногласий между другими течениями. И нужно это или нет - речь не об этом, так как уже есть соответствующее решение главы государства.

- Но сама трактовка, что это самое лучшее из религиозных течений, разве это не ущемляет другие конфессии?

- Может быть это - подражание Ирану. В Конституции Ирана сказано, что основу народа составляют шииты и никто кроме них не может претендовать на пост президента страны. Что касается салафитов, моликитов, последователи которых тоже имеются в Таджикистане, думаю, нашим отечественным медресе и другим религиозным институтам необходимо укрепить свой состав, чтобы давать образование для молодежи здесь, а не зарубежом. Мы, ханафиты, сохраняли свои традиции в Центральной Азии в течение 1400 лет, но почему разрозненность произошла именно сейчас? Потому что каждый регион принимает основу ислама, но опирается на свои традиции. Ханафия - чистое течение, (так оно переводится), но это не значит, что другие течения-мазхабы таковыми не являются. И надо сказать, что новые течения - это дело рук молодежи, которые уехали отсюда учиться в исламские государства пустые, а приехали полные идей, в то время как раньше наши муллы уезжали туда, только, чтобы подкреплять полученные здесь знания.

- Религия должна быть отделена от государства, но почему тогда мы единственная страна в ЦА, у которой среди политических партий есть и исламская?

- Религия должна быть отделена от политики, а не от государства. В Германии вышла книга "О совместимости политического ислама и безопасности в пространстве ОБСЕ", где я пишу, что нельзя, чтобы религия была отделена от государства. Это ведь вера народа. Но нужно отделить религиозные заведения от государства. Это мечети, медресе или другие учебные заведения, которые не должны вмешиваться или влиять, например, на процесс выборов. Ведь в Конституции, речь идет не о религиозном обществе, а о политике. ПИВТ - не религиозная партия, а политическая, и в ее уставе говорится, что член ПИВТ необязательно должен быть муллой.

- Молодежь идет в мечети не только потому, что укрепляются наши религиозные исламские традиции, а потому, что ей, по большому счету, больше некуда идти. И, согласитесь, за последние годы мечети, ислам помогли в нравственном воспитании молодежи. Обращаясь к Богу, многие из молодых ребят избавились от наркотиков, проституции, алкоголизма и других пороков...

- То, что молодежь идет в мечети, имеет и опасную тенденцию. Я не имею ничего против тех, кто действительно, от сердца обратился к этой вере. Но меня пугают люди, которых в мечети загоняет богатство: они ищут покровительство в лице ислама...

Когда я был чиновником, не раз выступал на собраниях, говорил о том, что в кишлаках Таджикистана нет библиотек, кинотеатров, клубов, чайханы, простого телевизора, и самое главное - электричества, чтобы его смотреть. Так как же жить простому дехканину, сельскому учителю, куда им идти кроме работы и дома? Вот этот вакуум и заполнили мечети. В 20-30 годах прошлого столетия в Таджикистане стали популярными "красные чайханы" - место для получения политинформации. Они, в конце концов, оттеснили мечети и стали для людей местом отдыха и обмена информацией. В условиях, когда нет другой альтернативы мечетям, местным властям нужно создавать такие вот чайханы. Обеспечить их движками, чтобы люди могли хотя бы посмотреть по ТВ новости, обсудить происходящее в мире. Люди идут в мечеть, потому что все туда ходят. Один боится упреков соседа, другой, что к нему перестанут приходить на домашние мероприятия. Нужно воспитывать в народе светскую культуру.

ИЗ ДОСЬЕ "АП":

2002 - Академик международной академии высших учебных заведений.

2004-2006 - первый замминистра культуры.

2007 - до сегодняшнего дня - завкафедрой международной журналистики ТГНУ, преподаватель кафедры истории и теории ЭСМИ РТСУ.

"Кадровая политика не изменилась"

- Вас часто называют идеологом. Это - прирожденный дар или этому можно научиться?

- Часто идеологию называют искусством организаторства. Для того чтобы Гитлер стал Гитлером, нужен был такой идеолог, как Геббельс. Наши древние цари нуждались в таких везирях, как Балъами. Если точка зрения идеолога совпадает с мнением главы государства - дела пойдут хорошо.

Когда я работал в правительстве, старался давать правильные советы. В послевоенный период, например, важно было выкинуть из телеэфира кровь, смерть, трупы, все эти злобные выступления народа, где каждый, вспоминая о тех ужасных днях, старался через эфир осыпать проклятиями другого. На радио создали передачу "Хоки ватан", чтобы вернуть беженцев домой. Помню, как долго мне пришлось оспаривать эту идею. Были такие, кто говорил главе страны: "зачем, мол, призывать их домой? 5 миллионов иранцев и половина афганцев живут за пределами страны, и ничего, никто ведь их не возвращает". Мне удалось убедить, что только обращение первого лица страны к народу может вернуть их на свою родину. Так и случилось.

- Если один человек на ответственном посту может сделать так, чтобы изменить что-то в обществе, в политическом процессе государства, хочу спросить, имеют ли право занимать кресла те чиновники, которые не в состоянии даже в своей работе что-то изменить?

- От того, что кто-то из министров поменяется, во власти ничего не изменится. Министры сегодня не имеют возможности самостоятельно принимать решения. Я знаю 4-5 министров юстиции, которые ничего не смогли изменить в этой сфере, но это не их вина, а вина всей системы. И даже громкое заявление лидера СДПТ Зойирова, чтобы его назначили министром юстиции, ничего не даст - потому что никто не в состоянии изменить существующую систему управления. Такая же ситуация в энергетике, здравоохранении и других отраслях. Даже Низом-ул-мулк несколько веков назад говорил, что нужно издавать такие приказы, которые выполняются. Столько лет прошло, но за это время государственная кадровая политика не изменилась.

- Устод, вы часто наизусть цитируете Маркса, Ленина, Сталина. Я знаю, что каждый год 21 декабря Вы отмечаете день рождения Сталина. Почему он Вам так симпатичен?

- По своему мировоззрению я - марксист. Марксизм - самая лучшая демократическая идея, которая предоставляет полное равенство во всем. Многие передовые демократические государства черпали свои идеи от него - в области равенства полов, расы и прочих. И думаю, что мы еще вернемся к идеям марксизма.

Что касается Сталина. Если бы его не было, не образовалась бы наша республика. Он нас поддержал, потому что был южанином, был близко знаком с нашей историей, литературой. И только Сталин укрепил СССР как державу. Конечно, много людей было убито в годы репрессий. Но события 1996-2002 годов в нашей республике дали мне еще раз убедиться, что Сталин в борьбе с врагами народа был прав. Были такие личности в 30-е годы, которые попросили свою долю власти: мол, мы с тобой боролись за эту власть, теперь разделяй ее! СССР нужно было разделять. То есть я хочу сказать, что в принципе была необходимость поступать так, как поступил Сталин. Разве участь сторонников Саддама Хусейна в конце 80-х не пример этому?

- В эти дни идет очередной форум интеллигенции стран СНГ. Вы когда-то возмущенно сказали, что у нас нет своей национальной интеллигенции...

- Если считать интеллигентом всех тех, у кого есть образование и они работают в идеологической системе, все они - интеллигенция. Но если мы подразумеваем тех, кто может встать на защиту интересов нации, народа, своей родины, таких - единицы. Причина такой разрозненности интеллигенции - это местничество. Одновременно со своей книгой "Точикон", я написал книгу "Правда о таджиках" на русском и перевел ее на английский язык, чтобы другие знали, что мы хотим сказать. Первым делом, я отправил книгу во все иностранные посольства республики. Для того, чтобы написать эту книгу, я использовал высказывания 60 ученых Европы и Азии до двадцатого века. Это колоссальный труд! Но не все эту книгу заметили, или сделали вид, что не заметили. Пусть кто-то попытается сделать сегодня подобное. Всю жизнь я работал во благо своего народа, в его интересах. Наше пропагандистское окружение родило идолов и его муридов (поклонников). Поэтому нет единого лица нации. Того, кто бы собой мог олицетворить всех таджиков. Нет сегодня Гафурова, Айни, Лохути, Турсунзаде - авторитетов для интеллигенции, чьи слова воспринимались всеми, как бесспорная правда. Это одно из несчастий сегодняшнего дня, когда общество не знает, к словам кого прислушаться.



Подготовила Манижа КУРБАНОВА

Азия-плюс

Поделиться:

Дата: