Олег Реут: США НА ПОСТСОВЕТСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ.

Дата:
 

Олег Реут: США НА ПОСТСОВЕТСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ.

 

Признание независимости Южной Осетии и Абхазии относительно предсказуемо стимулировало очередной виток обсуждений в среде экспертов - специалистов международно-политологического анализа на предмет рациональности, необходимости и возможности отхода от однополярного мироустройства. Важно, однако, отметить, что в нынешнюю конфигурацию дискурсивного пространства привнесение риторики «мы стали свидетелями конца однополярного мира» не было инициировано самим, так называемым международным сообществом. Это попыталась сделать исключительно Россия. Ещё сравнительно недавно одна из путинских стратегий поведения России в мире заключалась в становлении полноправным и полноценным членом международного сообщества. После окончания пятидневной войны курс на неоизоляционизм стал эволюционно доминировать в общественном сознании:

 

«Нас ничего не пугает, в том числе и перспектива «холодной войны». Но мы, конечно, её не хотим. В этой ситуации всё зависит от позиции наших партнёров по мировому сообществу, наших партнёров на Западе. Если они хотят сохранять добрые отношения с Россией, они поймут причину нашего решения, и ситуация будет спокойная. Если же они изберут конфронтационный сценарий - ну что же, мы жили в разных условиях, проживём и так». (Медведев Д., 26 августа 2008 г.) [1]

 

Именно тезис «проживём и так» определяет перспективы постпутинской «картинки» переформатирования системы международных отношений. Является ли система однополярной или уже перестала быть таковой, конечно, определяется самими субъектами международных отношений. Единого знаменателя нет и, в принципе, быть не может. Именно поэтому ответ на вопрос об объективности отхода от однополярности может быть найден и сформулирован лишь для конкретного, частного случая. Россия вполне может признавать и даже стремиться убедить других, что мир перестаёт быть однополярным. Но иные субъекты международных отношений эту же самую ситуацию могут «декодировать» в категориях конструирования-деконструирования двуполярного, трёхполярного, многополярного или бесполярного мироустройства.

 

Необходимо отметить, что собственно постулирование идеи N-полярного мира, где N - целое число от нуля до, например, восьми (по аналогии с «Большой восьмёркой»), взаимосвязано с ещё двумя слабо взаимодетерминированными категориями современной мировой политики. (Много)векторность внешней политики и лидерство в условиях глобализации.

 

Это только в самом первом приближении многовекторность внешней политики определяется отношениями с ведущими мировыми державами или глобальными полюсами. Подобная много- или всё-таки одновекторность самым естественным образом формулирует запрос на неограниченные и зачастую непредсказуемые стратегические партнёрства.

 

Например, ещё вчера Россия в той или иной степени признавала существование однополярного мира, но это, однако, не исключало ситуации, при которой «стратегическая» гармонизация политических или экономических действий могла иметь место с теми странами и даже целыми регионами, которые порой являлись открытыми противниками США на международной арене. Более того, сторонники «сбалансированной и диверсифицированной» российской внешней политики, одним из воплощений которой по праву необходимо считать «многополярников», старались ориентировать Россию на поиск и поддержание стратегического характера взаимодействия практически со всеми государственными и региональными образованиями (за видимым исключением ряда государств Африки).

 

Получается, что количество полюсов и полярностей не влияет на количество направлений стратегического партнёрства. Также получается, что в неоднополярной системе полюса разной мощи и разного потенциала способны образовывать некую глобальную систему.

Если мир перестал или перестаёт быть однополярным, то каким он становится? Сколько полярностей существует и где они расположены? Начиная перечислять, в какой момент целесообразно остановиться? США. Европейский союз. Китай. Россия. Индия. Пакистан. Иран...

 

Теоретически значимым при этом остаётся вопрос о возможности лидерства в глобализации. Если глобализация понимается как формирование и развитие систем, находящихся за пределами контроля отдельных государств, насколько релевантным выступает положение о наличии государства - лидера глобализации? С другой стороны, если глобализация в трактовке отхода от однополярности подтверждает тезис об универсалистских претензиях Соединённых Штатов на мировое превосходство, насколько объективным является формулирование внешнеполитической повестки дня в категориях сугубо национальных интересов?

 

Очевидно, что модель N-полярного мира является государство-центричной. В таких условиях суверенитет оказывается универсальной опорой, обеспечивающей конкурентоспособность при наличии угроз со стороны «чужих глобальных проектов». Международное сообщество оказывается математической совокупностью государств. Современный же мир, однако, намного сложнее и противоречивее:

 

«Современный мир - это переходное состояние от одного порядка к другому, когда элементы разных идеологий, религий и интересов замешены в крепкий коктейль. И способность просто адаптироваться к меняющейся среде и адекватно реагировать на неожиданности важнее, чем когда бы то ни было». (Лукьянов Ф., 26 июня 2008 г.) [2]

 

«Другой порядок» объединяет не только суверенитеты, но и тех вне- и ненациональных акторов, которые могут себе позволить не замечать, игнорировать суверенитеты. Для таких акторов не существует «нормального», в нашем случае - международно-политического, суверенитета, практикующего гомогенную автономию полярностей в системе международных отношений. (В этой связи показательно и во многом иронично, что между Россией и Никарагуа о признании суверенности Южной Осетии и Абхазии заявил сетевой «Хамас» - внетерриториальная структура, обладающая, тем не менее, всеми признаками политического режима.) Для них не исключено существование негосударства, не практикующего традиционную организацию политического пространства, а функционирующего в условиях десуверенизации. Равно как и десубъективизации международных отношений.

 

В сложившихся условиях для отечественных экспертов-международников возникают два сложно преодолимых соблазна.

Первый - игнорирование вне- и ненациональных акторов. Своеобразный отказ от десуверенизации. Объяснение миропорядка через утрату суверенитетом своей идентичности и, следовательно, субъектности. Усложнение системы через привнесение сконструированного хаоса:

 

«То, что мы уходим от однополярного мира, совсем не означает, что мы переходим к миру многополярному. Ведь такая модель подразумевает наличие определенной мировой системы, где полюсы действительно субъективны - имея хорошо осознанную идентичность и основанную на ней систему интересов, они декларируют понятные внешнеполитические цели и тем самым задают остальному миру определенную систему координат. Субъектность является проявлением идентичности, а вот она у потенциальных полюсов многополярного мира сейчас оказывается размыта. Ни Россия, ни ЕС подлинно действенными субъектами международных отношений не являются, дефицит субъектности свойственен и США ... Это мир хаотичных контактов многочисленных акторов, неспособных к структуризации отношений из-за своей размытой субъектности». (Неменский О., 3 сентября 2008 г.) [3]

 

Второе - упрощение системы через откровенное придумывание двух мировых сообществ:

«Если всем будет понятно, что Россия действует исходя из евразийских интересов, то есть интересов, в том числе, Ирана и Китая, - нас постепенно поддержат и они. Сирия может поддержать нас еще раньше. И если все будет идти таким порядком - то сформируется не одно мировое сообщество, а два. Одно однополярное, которое будет оставаться под контролем США, а другое - многополярное, авангардом которого будет Россия». (Дугин А., 27 августа 2008 г.) [4]

 

В основе концепта «соблазн» лежит представление о препятствии на неком пути, которое останавливает или просто сбивает с толку. Соблазн манит и искушает. Но, в конечном счёте, всё это - лишь стечение обстоятельств мироустройства, что испытывают устойчивость тех стран и благоразумие тех лидеров, которые претендуют на занятие такого положения, при котором N-полярный мир превращается в N+1-полярный мир, т.е. однополярный - в двуполярный, двуполярный - в трёхполярный и так далее.

 

Соблазны, конечно, надо преодолевать. Для Соединённых Штатов - того самого «шерифа поневоле», монополию которого «раскачивают» все потенциальные полюса: ЕС, Китай, Россия, Иран - это преодоление соблазнов в не последнюю очередь связано с приближающимися президентскими выборами, где у кандидата от демократической партии есть определённая возможность заявить о переходе к новой мировой политике. Другой такой возможности, если не случится ничего экстраординарного, наподобие 9-11, может пока и не представиться.

Как ни странно, не меньший шанс есть и у стран постсоветского пространства. В частности, тех четырёх государств - России, Грузии, Украины и Азербайджана, - которые были вынуждены наиболее чувствительно отнестись к пятидневной войне и её нынешним результатам. У них есть шанс показать, что они способны результативно решать вопросы, затрагивающие их столь противоречивые национальные интересы, на основе взаимного учета позиций различных суверенитетов. А не просто обольщаться от того, что в системе международных отношений на одну полярность стало больше или меньше.

 

[1] http://kremlin.ru/appears/2008/08/26/2018_type63379type63380_205773.shtml

[2] http://www.gazeta.ru/column/lukyanov/2766349.shtml

[3] http://russ.ru/stat_i/problema_s_polyarnostyami

[4] http://www.rosbalt.ru/2008/08/27/517522.html

 

ОЛЕГ РЕУТ, Сотрудник Центра им. Никсона, Вашингтон, США (2007 г.), Петрозаводский государственный университет

 

http://www.eurasianhome.org/

Фонд Наследие Евразии.

 

Поделиться:

Дата: