КТО ЕСТЬ КТО В КАЗАХСТАНСКОЙ СИСТЕМЕ ЖУЗОВСКИХ И РОДОПЛЕМЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ?

НОВАЯ ВЕРСИЯ: КТО ЕСТЬ КТО В КАЗАХСТАНСКОЙ СИСТЕМЕ ЖУЗОВСКИХ И РОДОПЛЕМЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ?

     И еще об исторической памяти. Мухамеджан Тынышпаев в «История киргиз-казакского народа» писал так: «Все предания киргиз Младшей Орды связаны с именами Золотоордынских ханов и ногайских мурз... Киргизский поэт Мурат Монкин, умерший в 1906 году, в песнях Уч-Кыян», «Каз-Туган», «Аттен бр кафы дуние», «Карасай и Казы» воспевает исключительно потомков ногайского мурзы Едиге-бия: Мусу, Ямбрчы, Сейдака, Шах Мамая, Орака, Смаила, легендарного батыра Естерек-улы ер Таргына и т.д.».

     Прошлое, отраженное в исторической памяти составлявшей основу Казахского ханства Среднего жуза, представляется историей деяний правивших им ханов-чингизидов, потомков Урус-хана.

     Прошлое же, отраженное в исторической памяти алшынов или людей из Младшего жуза, связано исключительно с деяниями потомков ногайского мурзы Едиге-бия. Уже по тому, как он назывался не ханом, а бием, видно, что он не являлся чингизидом. Но именно его потомки на протяжении почти трехсот лет, с конца XIV века до конца XVII века правили, согласно версии официальной историографии, ногайским народом. Но фактически они, получается, были правителями алшынов, ибо вся дошедшая до новых времен совокупность того выдающегося по своим масштабам и исторической ценности ногайского фольклора сохранилась именно в памяти Младшего жуза, а не у тех различных групп российских ногайцев, живущих сейчас на Северном Кавказе.

     С этнонимом «ногай» и теми его прежними носителями, в исторической памяти которых в виде традиционных фольклорных источников в самой большей мере сохранились сведения о событиях и деятелях времен наибольшего могущества народа под таким названием, произошло, похоже, примерно то же самое, что произошло с названием «узбек» и теми прежними узбеками, которые остались верными традициям кочевой жизни вплоть до новых времен.

     Что примечательно, сейчас и те, и другие зовутся «казахами». В первом случае имеются в виду алшыны, во втором - Средний жуз, а также часть Старшего жуза. 

     У ногайского происхождения алшынов явно имеется своя история. Она во многом отличная от общепринятой теперь уже казахской истории. Когда эти две истории слились и стали носить общий характер? М.Тынышпаев писал, что часть ногайских алшынов присоединилась с казахам в 1555 году, а последняя, более значительная группа влилась в состав казахов около 1600 года. А адаец Мурат Монкин, который воспевал «исключительно потомков ногайского мурзы Едиге-бия», ушел из жизни 1906 году. Другой адаец, Мурыну Сенгирбаев, единственный собравший и сохранивший эпические сказания о всех сорока крымских (ногайских) батырах, ушел из жизни в 1942 году. Их творческая деятельность достаточно ясное представление об историко-духовных приоритетах алшынов.

     По официальной версии казахской истории, получается, что алшыны, и спустя три или почти четыре столетия после своего присоединения к казахам, продолжали воспевать исключительно ногайских правителей и ногайских батыров, духовно питаясь и вдохновляясь своим, казалось бы, очень давним ногайским прошлым и при этом практически совершенно игнорируя героику и героев казахской истории. Но почему так получилось? Тут можно, как представляется, выдвинуть такое предположение.

     Алшыны в досоветский период так и не стали в душе частью казахского общества и не приняли за свои его исторические ценности и исторических деятелей постольку, поскольку, во-первых, фактическое окончательное присоединение их к казахам состоялось гораздо позже, чем это принято считать. А во-вторых - поскольку их историко-духовные ценности во многом совершенно другие, чем у казахов Среднего и Старшего жуза. А в кое-чем они даже антагонистичны духовным ценностям тех.

     У казахов Среднего и Старшего жуза противоречия тоже есть. Но у них они проистекает от различий политических и культурных традиций. Но они, эти различия вполне преодолимы.

     У Среднего жуза историко-духовные ценности базируются на монгольских степных традициях общественного и государственного устройства. Это, так сказать, их краеугольный камень.

     У Старшего жуза аналогичные приоритеты основываются на оседло-кочевых дуалистических традициях чагатайской государственности и культуры.

     Старшежузовцам, в общем-то, представляются чуждыми степи высоких широт, степи на холодных поясах. Однако переселение и оседание их представителей в Астане нынче в достаточно больших количествах говорит о том, что такая предрасположенность преодолима при необходимости.

     Среднежузовцам, во всяком случае, тем из них, кто живет издавна в Южном Казахстане, чрезмерное сближение среднеазиатской оседлой культурой и, тем паче, возможность очарования ей выглядит не очень-то вдохновляющей перспективой. Этим, видимо, и объясняется то, что центр государства был перенесен в самый центр холодных южно-сибирских степей.

     Средний жуз в политическом истеблишменте Казахстана во все времена имел большое влияние, и его представители всегда стремились к тому, чтобы сделать свои историко-духовные ценности, базирующиеся на монгольских степных традициях общественного и государственного устройства, общими для всех современных казахов.  Французская газета «Фигаро» утверждала, что перенос столицы из Алматы в Астану нейтрализовал агрессивные поползновения Среднего жуза против Старшего жуза.

      То есть передислокация центра вновь обретшей тогда еще государственную независимость страны считалась одной из политических приоритетов для представителей Среднего жуза. С другой стороны, факт принятия такого решения и реализации соответствующих масштабных и дорогостоящих мер свидетельствуют о том, что эти две группы казахского общества вполне могут находить общий язык договариваться друг с другом.

(Продолжение следует)

http://inosmikzp.canalblog.com/