Алекс Воронцов:

Во-первых, женщин бить безопасно. Логика пассажира вполне понятна – если пнуть по жопе, например, руководителя авиакомпании, то можно получить совершенно неиллюзорных люлей, что не хочется никому. Поэтому бей только кого тебе можно, береги себя – safety first, так написано во всех инструкциях, положенных в спинку впередистоящего кресла. Эти инструкции раньше никто не читал, но времена меняются.

Вторая причина – это специальный, тайный газ, подающийся в салоны самолетов. Назовем его газом абсолютной свободы, вдохнув который, настоящий мужчина предсказуемо выпивает все подарки из дьюти-фри, дружелюбно знакомится с соседями, бежит курить в туалет и реализует затоптанное в юности либидо.Это вообще органическая химия и всеобщее примирение сторон. Скажем честно, в наш быстрый век читать текст больше одного абзаца – это пытка для настоящего мужчины. Поэтому для них скажем проще: в любой непонятнойситуации – всегда бей стюардессу.

Арман Касенов:

Почему агашки бьют стюардесс?

Причин этому может быть очень много.

Если вкратце, то наше общество превратилось в общество отбросов – человеческих, прежде всего. Строя автостраду, супермаркет, супергород, вы автоматически превращаете все, что вокруг, в помойку, в пустыню. «Вверх по Ленина» vs пр.Райымбека, Астана vs Жанаозен, Эйр Астана vs Scat. Города-призраки, люди-призраки – идет постоянное воспроизводство отбросов, статистов, ходячих мертвецов, бездушных декораций. Общество, равнодушное к своим собственным ценностям, толкает себя к безразличию и ненависти. Исчезли сильные, позитивные порывы, исчезла определенность вкусов и желаний. Напротив, происходит кристаллизация злой воли, чувства неприятия и отвращения. Симпатии людей туманны, зато ненависть ярко выражена. Противореакция на все, что нас окружает, при полном отсутствии стремления что-либо изменить. Вспышки гнева и ненависти принимают самые необычные и неожиданные формы: побоище на концерте Нуртаса – ведь его никто не ждал и не смог бы спрогнозировать. Разборки «зятя Умбетова» – из того же ряда.

Неконтролируемые вспышкиненависти – это еще и кризис идентичности. За 20 с лишним лет мы так и не построили своего «казаха». Ненависть «казаха» по отношению к Другому,говоря словами Жана Бодрийара, – это «не ненависть к Другому. Это ненависть, вызванная досадой по поводу потери инаковости. На самом деле ненависть (расизм и т. д.) – скорее фанатизм инаковости, чем неприятие Другого». Потерю Другого она пытается компенсировать, прибегая к экзорцизму своего внутреннего мамбета и создавая искусственного Другого,а в результате им может быть кто угодно: стюардесса, водитель, артист.

Алмас Садыков:

Во-первых: почему такое внимание этому инциденту? Везде и всегда кто-то кого-то бьет. Физрук бьет девятиклассника, девятиклассник – пятиклассника. Офицер – солдата. Гопник – ботаника. Пьяный отец – беззащитного ребенка. Бьют даже горе-политики – неугодных комментаторов (правда, исподтишка, в сети). Но. Как иначе? В противном случае увязнем в распущенности и разгильдяйстве на всех уровнях. Надо пользоваться положением, каким бы зыбким оно ни было – и музыкант-дистрофик обязан пнуть собачку, если онамаленькая и бесхозная.

Во-вторых, было ведь за что? Незнание языка – уважительная причина, и таковой она стала на городских улицах еще в начале 90-х. Не знаешь язык? Держи! Не хочешь учить – не иди в стюардессы. Это куда годится? Сегодня она не знает казахского, а завтра в доме родителей мужа чай откажется наливать? Мы жене в каком-то полиэтническом светском государстве живем – женщина должна знать свое место, а любой неугодный, или нетитульный, или шала – должен быть бит.

Бить – и никаких гвоздей. Бить, но всегда помнить, что к любому распоясавшемуся редакторувернется трезвость, а на любого агашку найдется вышестоящий агашка. Ну ана физрука – монтировка.

Дария Хамитжанова:

Меня били в сознательномвозрасте (во времена учебы не считается) только раз. Тогда еще не было домофонов, друзья подвезли из Дафрика до подъезда, в котором на меня напал огромный мамбич. Стал душить, мы скатились кубарем с лестницы, тутзабежал щуплый мамбич, застал нас с его другом в позе ленивого догги-стайла и, видимо, взревновав, стал бить меня ногами по животу, груди и лицу. Потом они обобрали меня до нитки (даже зажигалку и дешевыечасы забрали) и убежали. Я, кряхтя и утирая кровь с переносицы, выбежала за ними в предрассветную мглу. Конечно же, их уже не было. Меняохватил раж колобка, которому хотелось немедленно вести следствие. Позвонила с домашнего ментам, побежала по району, выискивая в кустах свою пошлую красную сумку или какие-либо безделушки, не заинтересовавшиеграбителей. Встречным я хотела видеться, как, например, коммандо, готовый кому-то надрать его белую костлявую задницу. Позже я с упоением рассказывала следователю, пока он рассматривал коробки из-под моих двух мобильных телефонов, как именно меня били. В ближайший рабочий день я с гордостью демонстрировала коллегам ссадину на носу, гематомы и синий след от руки мамбича на шее. За день я услышала «ц-ц-ц» раз тридцать. Мне даже было немного жалко, что мне не сломали руку или не вырвали сережки прямо из мочек (хотя я не ношу серьги). До сих пор люблю рассказывать эту историю к случаю.

Засим могу сделать вывод, что такие истории из женского мозга не вытравить, с годами они обрастают новыми деталями и подробностями, хотя основной синопсис повторяется одними и теми же словами, как заученный топик по английскому. Могу представить, сколько раз та русская стюардесса и та сотрудница национального авиаперевозчика уже пересказали свои вопиющие истории знакомым и не очень людям, сколько раз они видели охающие физиономии, сколько раз славянка показывала пальцем на свой круглый зад,мол, «прямо вот сюда, прикинь». Я против насилия, особенно домашнего или на службе, но вот такие единичные, безобидные случаи способны надолго обогатить женскую, в общем-то, небогатую на события жизнь и бытьбриллиантом в коллекции баек для новых знакомых и соседей по купе.

Санжар Фамилия:

Они встретились на новоселье у общих друзей. Среди толпы знакомых как-то очень органично прибились друг к другу. Пили мартини из одноразовых стаканчиков, курили на балконе, неуютно сидели на табуретках. Не заметили, как за разговорами пролетело время. Мир завис на паузу. Голоса слились в фоновый гул. Они не расставались целых пять месяцев. Поженились. Он бил ее потом пять лет, пока ее, против ее же воли, не забрали родители. Она долго вспоминала те пять месяцев, обвиняя родителей, что они ограничили ее счастливую жизнь пятью годами.

Аиша выросла в бедной афганской семье. Ей было 14, когда родители отдали ее талибу в качестве откупа. Четыре года ее били, топтали, насиловали, унижали. В 18 ей отрезали нос за попытку побега и выкинули на улицу. Летом 2010 года она появилась на обложке журнала Time.

Гуля родилась в счастливой алматинской центровской семье. Родители баловали. Трое старших братьев всегда за нее заступались – даже когда она была не права. Во дворе, в школе, в универе, всю жизнь. Она выросла в красивую наглую девицу. Вышла замуж по расчету за агашку, который покровительствовал старшему брату. Вседозволенность в новой семье «не поняли». Муж не был извергом, но за каждую дурость давал ей смачную оплеуху и лишал денег. Деньги она любила больше. Летом 2010 года она стала редактором собственного глянцевого журнала ни о чем.

Шестилетний Сабит был оставлен греться на нижней полке в русской бане «Арасана». В парилке были мужики всех мастей, национальностей, комплекции. Банный разговор, аэто отдельная неизведанная тема, зашел о семейных ценностях –бить или не бить жену. Шутками-прибаутками пришли к выводу, что бить надо, но не усердствовать. Никто не высказался иначе. Шестилетний Сабит зафиксировал это подкоркой.

Официантка была неотесанной, туповатой, но заискивающей. Гости за пятым столиком, который она обслуживала в тот вечер, были, в общем-то, не лучше: неотесаны, туповаты, но с деньгами, по другую сторону меню. Девицы за столом вели себя подобающе. Вечер развивался быстро, жарко, с кальяном, под градусом. Все закончилось тем, что одна из гостий, узрев хамство официантки, пнула ее по коленке под общий гогот друзей. Разгорячившись, она нахамила своему парню, ее он побил уже дома.

Он был многообещающим юристом. Преподавал в университете, женился, был, по всей видимости, удовлетворен таким ходом дел. Жизнь шла, карьера развивалась по закону жанра, пока зигзаг удачи не совершил с ним странную рокировку: он вдруг стал президентом целой страны. В его дворце подпилили ножки всех стульев, чтобы не сучились ножки нового хозяина. Ему была отведена роль королевы Англии – царствовать, но не править. До очередного зигзага. На глазах всего смеющегося мира. Сатрапничает ли он над своими домочадцами, история умалчивает, но кулаки явно сжимаются.

 http://kult.kz/mnenie-redaktsii-pochemu-agashki-bjut-stjuardess