Стратегическая цель США – свержение существующего строя в Иране, но не война
Дата:
Разумеется, допускаю, но давайте сразу определимся с термином «оранжевая/бархатная и прочая» революция. Вот существует некий парадокс в деятельности экспертного сообщества – сам термин употребляется широко, а точного и общепринятого определения ему так и не существует.В результате – совершенно разные события, с отличными друг от друга социально-экономическими предпосылками, с отличными друг от друга социальными группами, выступающими в качестве локомотивов, - представляются общественному сознанию как нечто одинаковое, как события одного порядка, как некий общий процесс. Отсюда – простор для «теории коварных замыслов» внешних сил: «англичанка гадит», «заговор мировой закулисы», «страшный фейсбук/ужасный твиттер» и прочая конспирологическая муть.
1st News :: Интервью
Игорь Панкратенко: «Стратегическая цель США – свержение существующего строя в Иране, но не война
Интервью 1news. az c известным российским политологом, политическим обозревателем сайта Iran.ru, кандидатом исторических наук Игорем Панкратенко.
-Господин Панкратенко, хотелось бы начать беседу с ситуации вЦентральной Азии. Допускаете ли вы, вероятность «бархатных», или «оранжевых» революций в странах бывшего Советского Союза, и в частностив Центрально-азиатском регионе?
- Разумеется, допускаю, но давайте сразу определимся с термином «оранжевая/бархатная и прочая» революция. Вот существует некий парадокс вдеятельности экспертного сообщества – сам термин употребляется широко, а точного и общепринятого определения ему так и не существует.
В результате – совершенно разные события, с отличными друг от друга социально-экономическими предпосылками, с отличными друг от друга социальными группами, выступающими в качестве локомотивов, - представляются общественному сознанию как нечто одинаковое, как события одного порядка, как некий общий процесс. Отсюда – простор для «теории коварных замыслов» внешних сил: «англичанка гадит», «заговор мировой закулисы», «страшный фейсбук/ужасный твиттер» и прочая конспирологическая муть.
В реальности, на мой взгляд, дело обстоит и проще, и сложнее одновременно. Ни в одной стране на постсоветском пространстве сегодня нет предпосылок для революции в ее классическом виде – как процесса смены социально-экономической формации. Речь может идти только о верхушечном перевороте как результате борьбы политических элит.
И говорить здесь нужно в первую очередь о конфликте этих самых политических элит в борьбе за власть и перераспределении доступа к источникам прибыли.
Следовательно, оценивая вероятность этих переворотов, мы должны смотреть сразу несколько факторов: насколько данные конфликты непреодолимы, какие социальные слои могут быть в них вовлечены, на кого делают ставку власть и оппозиция, насколько далеко могут эта власть и эта оппозиция пойти в отстаивании своих интересов.
Второй вопрос для оценки – насколько этот переворот может быть поддержан внешними силами? Понимаете, тут вот какая штука: практически ни одно государство постсоветского пространства не способно проводить абсолютно самостоятельной внешней политики, действовать столь же раскованно как делают это США, Китай и Евросоюз. В силу объективных причин все постсоветские государства (в большей или меньшей степени) сделали свой выбор во внешнеполитической ориентации, в абсолютном большинстве – прозападный, замечу, выбор. Таким образом, для того, чтобыпереворот был успешным, необходимо, чтобы интересы правящих элит постсоветских государств вступили в непреодолимое противоречие с интересами их западных патронов. Или же, чтобы западным патронам вдруг резко понадобилась зона управляемой нестабильности в том, или ином регионе.
А теперь – коротко «о погоде», то бишь о ситуации в Центральной Азии.
Сегодня постсоветская Центральная Азия – это просто котел противоречий,крышка котла еще держится, но тревожные свистки уже идут. Критических точек здесь, на мой взгляд, две.
Ни в одной стране на постсоветском пространстве сегодня нет предпосылок для революции в ее классическом виде
Во-первых, Ферганская долина как место, где все центрально-азиатские межгосударственные и надгосударственные противоречия сошлись в некий клубок.
Во-вторых, мало освещаемые процессы в Кыргызстане, связанные с увеличением объемов наркотрафика на юге этой страны, трансформацией местного «джихадистского подполья» и заинтересованностью США в сохранении контроля над «Манасом» и над Ферганской долиной как «зоной управляемого хаоса» в целом.
Именно отсюда, как представляется, следует ждать в ближайшее время «интересных новостей», хотя, поверьте, мне бы очень хотелось, чтобы мой прогноз не сбылся.
-Каким видите дальнейший политический расклад ситуации на Ближнем Востоке?
-При внешней схожести, т.н. «цветные революции» на постсоветском пространстве и т.н. «арабская весна» имеют в своей основе совершенно разные причины. В основе «цветных революций» на постсоветском пространстве лежала борьба за передел власти между политическими элитами.
В основе же выступлений в арабских странах Ближнего Востока и Магриба лежал глубокий кризис неоколониальной системы и сложившихся в период неоколониализма как политических систем в ряде государств (Египет, Туниси так далее), так и разрушение всей системы сдержек и противовесов на Ближнем Востоке. Причем, инициировали процесс этого разрушения именно США, разгромив Ирак. Собственно, после краха режима Саддама Хуссейна всем адекватным экспертам оставалось только запастись «поп-корном» и ждать вполне очевидного и предсказуемого обрушения системы.
Когда кто-то из экспертов и у нас, и на Западе начинает говорить о том,что это обрушение было неожиданным, то простите, но это «разговоры в пользу бедных». Что было неожиданным? То, что в арабских странах нарастает внутреннее напряжение на фоне обнищания масс и почти полной отключки «социальных лифтов»?
То, что нарастает сопротивление традиционного общества, уммы, модернизации по принципиально чуждым для мусульманского мироощущения западным образцам? При этом, замечу, абсолютное большинство этой уммы оказывалось «за бортом» модернизации и «построения общества потреблениякапиталистическими темпами».
Все произошло по классическим канонам: внешние факторы способствовали активизации внутренних выступлений, высвободили давно назревшие процессыреволюционного, а значит и прогрессивного «исламского пробуждения», подкоторым я понимаю движение широких масс за установление социальной справедливости по нормам и традициям Ислама. Старт процессу был дан исламской революцией в Иране, и ныне мы наблюдаем развитие этого процесса в арабском мире.
- Какую оценку придаете экстремизму на Ближнем Востоке, в нынешнем его состоянии, и что лежит в его основе?
-Всякий революционный процесс, направленный на социальное оздоровлениеобщества, сталкивается с противодействием, которое с полным основанием можно и нужно назвать контрреволюцией.
По моему глубокому убеждению, этот экстремизм, в нынешнем его состоянии, является чистой воды контрреволюционным процессом, ответом на«исламское пробуждение». Этот «ответ» инспирирован с одной стороны – рядом нынешних правящих режимов (в первую очередь – монархиями Персидского залива), стремящимися к сохранению власти, а порой – просто кфизическому выживанию. С другой стороны, эту контрреволюцию питают внешние акторы, стремящиеся к сохранению софт-колониального порядка на Ближнем Востоке.
Я с большим любопытством наблюдаю за тем, как ряд экспертов пытаются представить его, уходящий идейными корнями в салафизм и ваххабизм, «антагонистом Запада», пытаются, простите за вульгаризм, «перевести стрелки» на некий «конфликт цивилизаций». Ладно, забудем о том, что собственно концепция «панисламизма» была предложена Уилфредом Блаттом, одним из руководителей британской разведки в 70-е годы 19 века. Британская же разведка, в лице ее сотрудника Арминиуса Вамбери, вбросилав политическое сознание и концепцию «пантюркизма».
Поверьте, мне бы очень хотелось, чтобы мой прогноз не сбылся
Ряд эпизодов из жизни Мухаммада ибн Сафдара, более известного как Джамал-ад-Дин Афгани, тоже позволяют предположить, что опять же британская разведка поддерживала провозглашаемые им идеи. Сделаем вид, что мы этого не знаем, что давно это было.
Но ведь последние 40 лет Запад одной рукой культивировал, оберегал и взращивал экстремизм (он рассматривался как заслон сначала против Советского Союза, а затем против Ирана) во всех странах региона.
А другой - поддерживал авторитарные режимы, которые искореняли любые проявления светской демократии. Доигрались…И сегодня Запад пожинает плоды того, что сам вырастил.
Как итог – на ближайшие пять-десять лет события на Ближнем Востоке будут определяться тремя разно уровневыми процессами. Первый, стратегический: противостояние Запада «исламскому пробуждению». Сегодня Запад, при поддержке ориентирующихся на него режимов ряда мусульманских стран, реализует три основных проекта, направленных на разгром этого движения. Первый проект – транснациональный экстремизм.
Второй – углубление суннито-шиитского противостояния и перевод этого противостояния в фазу вооруженного вялотекущего конфликта (конфликта низкой интенсивности по терминологии НАТО).
Третий проект - корректировка политико-этнической карты региона, предполагающая удовлетворение интересов национальных меньшинств и, одновременно, обострение этнических конфликтов. Второй, оперативный: борьба за региональное лидерство между Турцией, Саудовской Аравией (и еезаклятым другом - Катаром), и Исламской Республикой Иран.
Третий, тактический: борьба между различными политическими, социальнымии национальными группами в странах региона. Такая «холодная война всех против всех». Слишком велик счет взаимных претензий, слишком много «пассионарного элемента» накопилось. Так что все будет долго, мучительнои порою достаточно кроваво.
-А что касается Сирии?
-Что касается Сирии… В отношении этой страны сегодня фактически осуществляется внешняя интервенция, которая поддерживается:
- арабскими монархиями (ну, с ними все ясно, с Башаром Асадом они не примирятся никогда, будут воевать до последнего… сирийца);
- не очень дальновидными турецкими политиками (до которых начинает постепенно доходить, что события в Сирии вполне могут быть прологом к серьезному внутриполитическому кризису Турецкой республики, а потому всебольше осторожничающими);
- совершенно безголовыми политиканами Евросоюза (влияние которых, к счастью, постепенно падает на фоне продолжающегося европейского кризиса).
То есть, время играет за Асада. И если принципиальная и единая позиция Китая, России и Исламской Республики Иран по сирийскому вопросу сохраниться, то Сирия выстоит. Но мне ясно и другое. После пережитого – Сирия не останется прежней, она вступит в период политических реформ, она станет иной, более приспособленной для борьбы с внешними вызовами, сбольшей степенью консолидации общества.
- Ну, а после Сирии, однозначно напрашивается ряд вопросов о возможной войне в Иране. Насколько вероятны удары по ядерным объектам в Иране со стороны Израиля? Существуют ли реальные предпосылки по поводу ослабления агрессивной политики США в отношении исламского государства? И есть ли основания по поводу внутреннего раскола иранского общества, при участии определенных политические сил, способных управлять этими процессами?
-Спасибо за очень точные вопросы, которые совершенно исчерпывающе охватывают некий злободневный список основных угроз для Исламской Республики Иран.
По поводу Израиля. Понимаете, часть политической элиты Израиля, находящаяся сегодня у власти, в отношении Ирана мыслит совершенно иррационально. Чтобы Иран не сделал, какие бы шаги не предпринял для доказательства мирного характера своей ядерной программы – не поверят! Если им фетвы Али Хаменеи по этому вопросу недостаточно, то и тысяча проверок МАГАТЭ их не убедят.
Эта часть израильской элиты назначило Иран врагом и со своего пути не отступят.
Слишком велик счет взаимных претензий, слишком много «пассионарного элемента» накопилось. Так что все будет долго, мучительно и порою достаточно кроваво
Но проблемой для них является то, что их стратегический союзник, США, идею войны с Ираном не поддерживает, сейчас об этом можно говорить с уверенностью, особенно на фоне новых назначений в администрации Обамы.
Собственно, и в прошлой администрации за исключением Госдепа и неистовой Хиллари, никто к войне с Ираном особо не стремился, что стало для меня, например, совершенно очевидным в период Ормузского кризиса декабря 2011.
И вот здесь наступает самое интересное. Некоторые политические лидеры Израиля угрожают, размахивают с трибуны ООН, дескать, держите нас, а то сейчас здесь будет страшно.
Слегка ошарашенное мировое сообщество бросается сдерживать, уговаривать, давать гарантии и обещать преференции.
А тем временем в Израиле мало того, что с 2009 года уже реализуется «стратегия Дагана» (бывшего шефа МОССАД), направленная на организацию точечных ликвидаций иранских должностных лиц, связанных с ядерной программой, но, вдобавок, принята новая, предусматривающая организацию диверсий и выведение из строя уже имеющихся иранских атомных объектов.
То есть, прямая атака, цена которой будет для Израиля слишком высока – маловероятна. А террор против иранских ядерщиков и диверсии на иранских атомных объектах – это уже объективная реальность сегодняшнего дня.
Что же касается политики Вашингтона в отношении Тегерана, то здесь полностью приоритет отдан воздействию на режим посредством экономическихи иных санкций. Эти же санкции по замыслу американской администрации, должны стать предметом переговоров с нынешним руководством Ирана. Но, подчеркну это специально, все эти дипломатические игры – игры и есть, неболее того.
Стратегическая цель США – свержение существующего строя в Иране. Обсуждению подлежит лишь то, как это произойдет – под гнетом санкция илиже в результате инициированных политических преобразований.
Руководство Ирана прекрасно это понимает, потому и уделяет столь пристальное внимание вопросам укрепления внутренней стабильности, особенно в связи с предстоящими президентскими выборами.
- Кстати, какими будут ваши предположения по ним?
- Думаю, избирательная кампания обещает быть более чем жаркой. Но! Жаркой она будет в рамках борьбы тех политических сил, которые не ставятпод сомнение основные идеи принципы Исламской революции и Исламской республики.
Оппозиция, которая выступает против существующего режима – сегодня практически не имеет политического веса, «зеленое движение» после всплеска активности в августе 2009 года маргинализировано и авторитетом в«широких народных массах» не пользуется. Убежден, что в президентских выборах кандидат от «зеленого движения» участия принимать не будет.
- В таком случае, какие силы представляют угрозу для безопасности исламского государства?
- Полагаю, что наибольшую опасность для исламского государства сегодня представляет не оппозиция, не сепаратисты, а «уставшие от революции».
Прямая атака, цена которой будет для Израиля слишком высока – маловероятна
Этим термином Али Хаменеи, охарактеризовал те элементы в политическом руководстве, которые все чаще посматривают на Запад, считая, что бороться с ним бесполезно, противостоять ему утомительно и нужно встроиться в предлагаемую Западом схему политических реформ: либерализацию, модернизацию и прочие «…ации».
Сегодня процент «утомленных» не столь уж и высок. Сегодня не произошло главного – их смычки с «пятой колонной» в среде тех иранских чиновников ипредставителей интеллигенции, которые связывают будущее Ирана с его прозападной ориентацией. Но, тем не менее, – такая тенденция существует.
Полагаю, что высшее иранское руководство видит эту опасность и достаточно эффективно противостоит ей, причем, умудряясь обходиться без репрессий.
Ну, а как дальше будет развиваться внутриполитическая обстановка – будем внимательно смотреть.
Матанат Насибова
Поделиться:
Дата:
