Оппозиционные партии и выборы.

Так уж сложилось, за последние десять с лишним лет, что в последний год каждого выборного цикла, будь то парламентский или президентский выборный цикл, таджикские СМИ задаются одним и тем же вопросом – будут оппозиционные партии участвовать в них или нет?

Нынешний, завершающий год очередного президентского выборного цикла, не стал исключением из этого общего правила. Вопрос об участии или неучастии оппозиционных партий в предстоящих в ноябре текущего года президентских выборах не только уже задан, но и дополнен еще одним – чем объяснить то, что активность этих партий в нынешнем выборном году намного ниже, нежели в преддверии выборов в парламенте?

Как об оппозиционной, в той или иной степени, политических партиях, действующих в конституционном поле страны и имеющих, помимо института президентской власти, возможность оказывать определенное влияние на развитие страны, речь может идти лишь о Партии исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ) и Коммунистической партии Таджикистана (КПТ). Обе они представлены в респубоиканском парламенте своими первыми лицами.

Место ПИВТ в политическом пространстве современного Таджикистана определяется рядом факторов. Она вторая, после Народно-демократической партии Таджикистана (НДПТ), массовая политическая партия страны – в ней состоят десятки тысяч человек. Она располагает достаточными возможностями, чтобы активно присутствовать собственными регулярными периодическими изданиями – газетой "Наджот" и журналами, в информационном пространстве страны. Партия является старейшей, после КПТ, политической организацией республики – свою историю она ведет с апреля 1973 г. Существование и активность ПИВТ являются органической частью того широкого и глубокого явления, суть и содержание которого составляет процесс убыстряющегося возвращения абсолютного большинства таджикского социума в лоно исламской цивилизации, от которой его стремились отлучить мощным политическим и идеологическим воздействием извне в десятилетия советской власти. Полноводные и с каждым годом становящиеся все более плотными потоки людей, устремляющиеся во все соборные мечети в час полуденной пятничной молитвы, есть ни что иное, как выброс вовне энергии данного процесса. Наконец, место и значение ПИВТ в политическом пространстве республики определяется также и тем, что другие политические силы, действующие в конституционном поле страны, не проявляют, во всяком случае пока, особого стремления быть причастными к этому процессу, что вряд ли является рациональным и прагматичным с политической точки зрения.

О ресурсных возможностях КПТ, определяющих ее место и значение в современном Таджикистане, говорить довольно сложно. С одной стороны, у нее нет регулярно выходящих собственных изданий, что говорит об ограниченности ее внутренних ресурсов. С другой стороны, она все же представлена в парламенте. Следовательно, здесь речь может идти о том, что качество тех ограниченных ресурсов, которыми располагает КПТ , таково, что игнорировать их никому не приходится.

В отличии, скажем, от России, отношение к компартии в Таджикистане не было массово негативным. Социально-экономические издержки распада СССР сделало это отношение еще менее негативным. Компартия прочно ассоциируется в республике с устойчивостью экономического развития, доступными и равными для всех социальными услугами, стабильностью и порядком. Для более старшего поколения все это реальности их советского бытия. Для постсоветского поколения – безвозвратно ушедшее золотое прошлое, которое они не застали. Таджикские руководители различных рангов в возрасте от сорока лет и выше сами были членами компартии и многие из них по многим своим мировоззренческим, политическим, политико-идеологическим, ценностным установкам, практически остаются ими, даже покинув ее ряды. Для них КПТ гораздо ближе и понятнее, нежели все прочие политические партии страны.

Важной составляющей частью ресурсов КПТ, является сохранившаяся ее солидарность с коммунистическими партиями на постсоветском пространстве и вне его. Могут ли в республике игнорировать этот ресурс, если в России, являющейся стратегическим партнером Таджикистана и страной, где трудятся сотни тысяч трудовых мигрантов из республики, переведших на родину в одном только прошлом году по банковским каналам 3,6 миллиардов долларов, компартия является второй по степени влияния, после института президентской власти, политической силой? И можно ли игнорировать этот ресурс, если в соседнем Китае, являющимся крупнейшим экономическим партнером республики, компартия находится у руля власти? Ответ очевиден.

Стремление ПИВТ и других политических партий, позиционирующих себя как оппозиционные, и КПТ, находящейся где-то между ними и властями, интенсифицировать свою активность в год парламентских выборов явление вполне естественное. Прежде всего, по той простой причине, что в реальных условиях Таджикистана, если они и имеют шансы куда либо пробиться, то только в высший законодательный орган власти. Из этой группы партий пока в парламент проходили лишь ПИВТ и КПТ.

Участие в практической деятельности парламента позволяет парламентариям от этих двух партий оказывать определенное и, стоит подчеркнуть, безусловно положительное влияние на ход развития республики. Обсуждение тех или иных законопроектов в самом парламенте, обнародование и обоснование в публичном пространстве своей позиции – положительной, нейтральной или негативной, по тому или иному вопросу, обсуждавшемуся в стенах парламента, в конечном итоге, не только работает на будущее страны, но и способствует созданию позитивного их самих и представляемых ими партий. Являющиеся парламентариями первые лица ПИВТ и КПТ – Мухиддин Кабири и Шоди.Шабдолов, пользуются уважением международного сообщества. Это обстоятельство, а также обусловленные им возможности они в полной мере используют во благо таджикского государства, как такового, и защиты общенациональных интересов.

Есть еще одно обстоятельство, о котором не следует забывать. Западный сегмент международного сообщества, поддержание и развитие отношений с которым имеет важное значение для республики, всегда склонно больше внимать постсоветским парламентариям от оппозиционных партий, нежели их коллегам от партий правящих. Таковы уж реальности наших времен и с этим ничего не поделаешь. Если Таджикистан желает иметь нормальные отношения с западным миром, а этого он действительно желает, ему необходимо иметь в своем парламенте депутатов от оппозиционных партий. В принципе, возможность иметь в парламенте депутатов от оппозиции является для республики таким же стратегическим ресурсом в его взаимоотношениях с внешним миром, как нефть и газ для Туркменистана и Казахстана, или же геостратегическое положение в Центральногй Азии для Узбекистана. То обстоятельство, что в республике сохраняются условия для деятельности оппозиционных партий и возможности, пусть даже иногда всего лишь теоретические, по прохождению их представителей в парламент, свидетельствует, помимо всего прочего, и об осознании властями данной реальности.

Что же касается не особо сильной концентрации оппозиционных партий на президентских выборах, то здесь также все достаточно понятно. При существующих реалиях рассчитывать им на выборный успех не приходиться. Следовательно, повышенная активность в данном направлении им особенно ни к чему. Действовать они будут ровно в той мере, в какой это необходимо им для того, чтобы быть в выборном процессе и чтобы он, все же, представлял собой многосторонний политический процесс. При этом, судя по всему, ни в ПИВТ и ни в КПТ выдвигать на передний план свои первых лиц не намерены. Некоторое время тому назад М. Кабири, отвечая на вопрос кого-то из таджикских СМИ по поводу возможности выдвижения ПИВТ своего кандидата на предстоящих президентских выборах, высказался в том духе, что окончательное решение по данному вопросу должен принять съезд партии и ее кандидатом может стать даже не член ПИВТ. Вторая часть высказывания руководителя ПИВТ свидетельствует о том, что на данный момент времени он придерживается той позиции, что его партия в выборном процессе должна участвовать.

Все, что связано с подготовкой и проведением президентских выборов нынешнего года, как представляется на сторонний взгляд, конечно же будет использовано оппозиционными партиями для решения своих внутренних задач. Наработка навыков осуществления активной публичной деятельности в условиях, ограниченных рамками существующего конституционного поля, с одной стороны, и имеющих место быть иных ограничителей самого разного рода, например, необоснованных фобий, с другой, может быть и, скорее всего, станет, одной из таких задач. Другой, не менее, а может быть и более важной, задачей может стать донесения партиями до широких слоев общества своего видения перспектив развития страны, иными словами, своих программных установок. Тем более, что общественность страны слабо осведомлена о наличии у оппозиционных партий конкретной программы действий в сфере экономики, внешних отношений, о том, что они конкретно намерены делать, по приходу к власти, если к тому сложатся обстоятельства. Иными словами, чего конкретного от них следует ждать таджикскому обществу.

Всего этого у оппозиционных политических партий пока нет, что свидетельствует о недостаточном их внимании к теоретической работе. В принципе, это "болезнь" многих оппозиционных партий в восточных странах. Это хорошо высветили последние события в арабских странах. Оппозиция пришла к власти в Тунисе, Египте, Ливии. И что же? Создается впечатление, что у нее нет четкой, хорошо продуманной программы действий на тот или иной случай. В результате, эти страны не выйдя из одного кризиса, погружается в еще больший и глубокий.

В отличии от таджикских оппозиционных партий, у власти конкретная программа действий, во всяком случае на ближайшую перспективу, имеется. На каждый календарный год она излагается главой государства, сначала в январе, по завершению подведения итогов развития республики за предыдущий год, в форме постановки задач на год текущий, а затем весной, обычно в апреле, в его послании парламенту страны. На протяжении года исполнительные и законодательные ветви власти стараются изложенную программу действий выполнить.

Видя не слишком акцентированную предвыборную активность работу оппозиционных партий, или вообще не усматривая ее, в таджикских СМИ задаются вопросом – а не лучшим ли решением для оппозиционных партий был бы отказ от участия в них? Отказ, от участия в выборах, иными словами, их бойкот, для нынешних оппозиционных партий и в реальных условиях Таджикистана станет ни чем иным, как добровольным признанием собственной несостоятельности. И это в лучшем случае. В худшем, он может стать основанием для декларирования, даже не ими самими, а самым разным другими силам и, не в последнюю очередь, внешними, прошедших выборов, а значит и их результатов нелегитимными.

Достаточно взглянуть на телевизионные экраны, чтобы понять к чему это может привести. Те, кто сегодня входят в руководство Фронта национального спасения Египта (ФНСЕ) в конце ноября призвали своих сторонников бойкотировать референдум по новой конституции страны. Затем они объявили итоги референдума, состоявшегося 15 и 22 декабря, следовательно и саму конституцию, которую одобрили 74% принявших участие в референдуме, нелегитимными. Наконец, утверждая, что конституция нелегитимна, они призвали своих сторонников на площадь Ат –Тахрир, откуда стали раздаваться призывы к отстранению от власти законно избранного президента Мухаммада Мурси, а организованные отряды камне- и бомбометателей стали устраивать набеги на государственные учреждения. Результатом неконституционных действий сторонников ФНСЕ стало то, что министр обороны Египта прямо назвал движением в сторону распада страны. И нет ни малейшего сомнения в том, что как за призывом к бойкоту референдума, так и последовавшими за этим событиями, стоят не только внутренние, но и внешние силы.

Вряд ли все это выгодно оппозиционным партиям. Любые резкие движения оправданы лишь тогда, когда нужно подобрать падающую власть, как это было сразу после августовских 1991г. событий в Москве. Для нынешней таджикской оппозиции в тех реальных условиях, которые имеют место быть сегодня, лучшим вариантом было бы принять участие в выборах и набрать необходимые баллы в этом процессе. Для ПИВТ, например, после того, как в 1993г. практическое, но не формальное, руководство партией вновь перешло к покойному Сайиду Абдулло Нури, особенно после восстановления мира в стране, важным было не достижение сиюминутных результатов, а работа на перспективу. Все прекрасно видят, к чему привели резкие, без учета реального положения вещей, политические действия, например, в Сирии. Таджикская оппозиция также прекрасно все это видит и понимает и постарается избежать кризисных ситуаций, которыми, в собственных интересах, могут воспользоваться самые различные, в том числе и внешние силы, и которые могут привести к уничтожению страны. Кому после этого они будут нужны?

Не следует забывать недавнюю историю самого Таджикистана. Фактическое нежелание политических сил, потерпевших поражение в ходе первых общенародных, свободных, альтернативных президентских выборов 1991 г., признать его итоги, т.е. победу Рахмона Набиева и той части общества, которая проголосовала за него, иными словами, отношение к ним, как к нелегитимным, проторило дорогу гражданской войне. Где гарантия того, что бойкот выборов, дающий возможность считать их нелегитимными, не приведет к тому, к чему они привели наших глазах в Египте – опасной для выживания самой страны смуте и откровенному вмешательству внешних сил.

Нынешние лидеры считающей себя оппозиционной ПИВТ и стоящие между оппозиционными силами и властями КПТ, представленных в парламенте, являются ответственными, государственно мыслящими политическими деятелями. К тому же, они весьма рациональны и прекрасно понимают, исходя из сегодняшнего опыта арабских стран и опыта более чем двадцатилетней давности собственной республики, насколько нежелательными результатами даже не для них самих и их партий, а для Таджикистана как независимого государства, могут обернуться поспешные и непродуманные действия.

Рашид Гани Абдулло

Сокращенный вариант в:
БИЗНЕС&ПОЛИТИКА: ИНФОРМАЦИОННЫЙ РЕСУРС ТАДЖИКИСТАНА,
http://gazeta-bip.net/politics/4150-oppozicionnye-partii-i-vybory