Ia-centr.ru публикует аналитические материалы участников Международной медиашколы «МедИАЦия», осуществляемой при поддержке фонда Президентских грантов.
Россия всегда декларировала, что страны СНГ являются приоритетом ее внешней политики. Соответствующие положения есть в «Концепциях внешней политики РФ». Впрочем, мало кто к этому относился серьезно. Во-первых, сами российские руководители неоднократно признавали, что СНГ – это «форма цивилизованного развода», что явно не позволяло воспринимать СНГ как ориентированный на будущее проект. Такое отношение автоматически переносилось и на другие продвигаемые Россией интеграционные объединения. Во-вторых, Россия все 1990-е и большую часть 2000-х годов была сильно ориентирована на отношения с западными странами. Сначала Запад был источником помощи и политических советов. Они, правда, со временем переоценивались, отношение к ним становилось все более негативным. При этом Запад оставался для российского бизнеса основным источником инвестиций, технологий и общих идей/ценностей. Очарование Западом прошло в российской политической и бизнес-элите сравнительно быстро. Со второй половины 1990-х годов тон российской внешней политики задавали реалисты-прагматики, чьи взгляды можно назвать «доктриной Примакова». «Доктрина Примакова» исходила из того, что СССР активно участвовал в формировании международного права и в значительной степени был его бенефициарием. Поэтому России, унаследовавшей все позиции Советского Союза в данной сфере, международное право было в целом выгодно, особенно в условиях слабости страны и ее неготовности к «неправовым разборкам». Россия не ощущала в себе внутренних сил, чтобы открыто отстаивать свои национальные интересы и, возможно, даже не в состоянии была их четко сформулировать. Вот почему Москве следовало дожидаться лучших времён под «прикрытием» международного права. Этот подход никогда не был сформулирован в письменном виде. Более того, он не был даже ясно вербализован, однако именно такая логика просматривалась в российской внешней политике второй половины 1990-х годов, когда министром иностранных дел, а затем премьер-министром был Евгений Примаков. Значительные дипломатические усилия были тогда направлены именно на то, чтобы удержать США и НАТО в рамках международного права. Такой подход предполагал выделение ограниченных усилий на политику в отношении стран постсоветского пространства, несмотря на все декларативные заявления о том, что они – приоритет российской внешней политики. Основное время и силы уходили на отношения с США, НАТО, G8 и другие «большие вопросы». Однако в начале 2000-х годов российский бизнес дорос до международной экспансии. В результате был сформулирован подход «либеральной империи». Концепцию «либеральной империи» озвучил в 2003-м Анатолий Чубайс. Она сводится к тому, что у России нет иного выбора, кроме как расширять свое экономическое и политическое влияние на постсоветском пространстве. Но Россия должна быть не тираном или гегемоном, а, напротив, источником прогресса и гарантом соблюдения прав человека. В этом – ее национальная миссия, которая способствует реализации национальных интересов. И действительно в первой половине 2000-х годов Россия стала проводить на постсоветском пространстве, в том числе и в Центральной Азии, все более целенаправленную политику. Были образованы ОДКБ и ЕврАзЭС. «Доктрина Примакова» и концепция «либеральной империи» сосуществовали. Первая – в декларативной политике и при решении вопросов «большой политики», а вторая – на практике. Однако нынешнюю политику России в Центральной Азии и вообще на постсоветском пространстве несправедливо вписывать именно в рамки концепции «либеральной империи». Когда в 2009 г. было объявлено о старте процесса формирования Таможенного союза (ТС), этот вопрос стал одним из наиболее дискутируемых в российской политической и деловой элите. А. Чубайс и другие фигуры из реформаторского лагеря первоначально выступили резко против ТС, так как опасались, что его формирование осложнит и отложит вступление России в ВТО. Между участием в процессе глобализации и региональной интеграцией они однозначно делали выбор в пользу глобализации. Кроме этого, в концепции «либеральной империи» присутствовал некоторый ценностный и миссионерский элемент. Нынешняя же линия России в плане формирования ТС и Единого экономического пространства (ЕЭП) – это исключительно прагматический и экономический проект. Россия считает Центральную Азию ключевым регионом собственных геополитических интересов. От стабильности в этой части света зависит национальная безопасность России. Новые и старые угрозы безопасности центрально-азиатским странам явным образом отражаются и на России, которая больше всех других государств озабочена их устранением. Например, руководство этой страны не может закрывать глаза на то, что из Афганистана идет нескончаемый поток наркотиков и определенные российские регионы, равно как и некоторые районы Центральной Азии, превращаются в оплот поддержки экстремистских религиозных группировок. Как справедливо отметил Николай Злобин, директор российских и азиатских программ Института мировой безопасности в Вашингтоне, сосредоточенность основных сил России в одном регионе составляет ее отличие от Соединенных штатов, Европейского союза и других внешних игроков, а превращение Евразии во влиятельную структуру глобальной политики выгодно только для российских лидеров, потому как другим она обеспечивает только поставку энергоресурсов и является одним из форпостов для борьбы с терроризмом. Помимо частных контактов отдельных граждан, Россия и республики Центральной Азии имеют много общих связей экономического, политического и военного характера и продолжают развивать свое сотрудничество. Россия заинтересована укреплять связи с этим регионом и сохранить за собой контроль над ключевыми каналами связи, стратегическими комплексами (такими как космодром Байконур в Казахстане), минеральными ресурсами и нефтегазопроводами, расположенными в Центральной Азии. Для России крайне важно иметь стабильное стратегическое положение в центрально-азиатском регионе, потому что это облегчает ее доступ к Китаю, Индии и мусульманским странам Востока и одновременно с этим обеспечивает присутствие на территориях, которые традиционно были сферой ее жизненных интересов. В целом, российские интересы в Центральной Азии можно определить следующим образом: 1) обеспечение стабильности на основе договоров о сотрудничестве со всеми странами региона, 2) использование их геополитических возможностей с учетом решения практических вопросов, с которыми сталкивается Россия как мировая и региональная держава, 3) международное признание ключевой роли Российской Федерации в этом регионе. В связи с этим перед Россией стоит ряд практических задач, а именно: эффективное использование существующих многосторонних механизмов взаимодействия, обеспечение безопасности южных рубежей, постоянное развитие военного сотрудничества, использование энергоресурсов и, в частности, природного газа Центральной Азии, оказание помощи предпринимательской деятельности российских компаний в энергетической сфере и поощрение региональных государств к большему импорту из России. Смена власти в центральноазиатских республиках по образцу демократических революций, которые произошли в бывшей Югославии, Грузии, Украине и Киргизстане, для Россия неприемлема. Существует и другой аспект, заставляющий российское руководство занимать осторожную позицию по поводу цветных революций как сценария политического развития Центральной Азии. Дело в том, что такие сценарии, подвергая опасности политическую стабильность, напрямую связаны с возможностью прихода к власти ультраисламистов. Одним словом, позиция России отличается от подхода Соединённых Штатов, которые возводят демократию в ранг глобального политического строя и считают свою роль в ее продвижении важным фактором, в долгосрочной перспективе укрепляющим стабильность в регионе. В России существует иная точка зрения на политическое развитие государств Центральной Азии. В частности, выдвигается положение о том, что после либерализации перед ними встала другая задача — получение полного контроля над экономическими и политическими процессами региона при недопущении вмешательства со стороны внешних игроков (таких как Россия и Китай) и контролируемых ими организаций (в частности, Шанхайской организации сотрудничества). Россия критически подходит к интенсивной либерализации центральноазиатских обществ, вызванной политикой западных стран. Одновременно с этим она не против демократических процессов, не считая себя ответственной за сохранение авторитарных режимов в регионе. В сфере создания партнерских отношений с некоторыми республиками Центральной Азии, важными со стратегической точки зрения и обладающими значительными природными ресурсами, для Соединенных Штатов и Европейского союза нет никаких преград. К тому же у России нет никакого неоимпералистического плана выстраивания отношений со странами региона, относительно недавно получившими независимость, а в своей внутренней политике она в основном руководствуется принципом реализма, который стоит выше идеологических убеждений. Этой стране удалось сохранить в глазах среднеазиатских соседей имидж надежного и предсказуемого партнера, который не занимается провоцированием в регионе революционных мятежей. Россия не склонна никого наставлять и читать проповеди и в отличие от Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе и представителей Государственного департамента США не проводит политику двойных стандартов, не сталкиваясь с региональными государствами в том числе и по идеологическим вопросам. Россия также сильно отличается от США и ЕС в том плане, что отказывается от предоставления помощи только в трудных политических условиях и не сотрудничает с политическими оппонентами правящих режимов. Для России как многонациональной и светской страны имеет большое значение сохранение в регионе давних исторических традиций, что объясняется ее присутствием там еще в царскую и советскую эпохи. В настоящее время первостепенной стратегической задачей для России является борьба с религиозным экстремизмом, который поддерживают негосударственные религиозные и политические круги в Афганистане, Пакистане, Саудовской Аравии и ряде других ближневосточных стран. Лидеры центральноазиатских республик более склонны соглашаться со взглядом России на их либерализацию, нежели с перспективой, которую предлагают им американские политики. Региональные лидеры признают, что размещение на их военных базах войск США не поможет в долгосрочной перспективе устранить угрозы, исходящие со стороны Афганистана и местной оппозиции и даже дестабилизирует ситуацию в регионе. С ростом исламского радикализма в два раза увеличилась контрабанда наркотиков. От подобного рода угроз государства Центральной Азии стремятся защититься при помощи участия в организациях по безопасности, действующих в рамках СНГ и при поддержке России. Борьба с религиозно-политическими радикальными движениями, базирующимися в Афганистане, и поддерживающими их негосударственными группировками Пакистана и арабских стран Персидского залива считается для России и центральноазиатских республик важной стратегической задачей. После распада Советского Союза в Центральной Азии произошли большие перемены, поэтому стремление России вернуть себе положение господствующей страны, гаранта и даже координатора безопасности в регионе, которое она имела еще в начале 90-х годов прошлого века, столкнется с определенным сопротивлением. Тем не менее ввиду своего географического положения, большой протяжённости совместных границ и наличия различных вопросов совместной безопасности Россия продолжит оставаться органичным партнером центральноазиатских государств. Вместе с тем стоит признать, что ограниченность российских ресурсов не позволяет ей оказывать полноценную помощь для обеспечения устойчивого экономического развития в регионе. Не имея возможности увеличить свой торговый оборот в Центральной Азии и сталкиваясь с новыми альтернативами по экспорту из региона нефти и газа, Россия постепенно будет утрачивать там свое экономическое влияние. К 2000 г. был заложен фундамент целостной внешней политики России в отношении Центральной Азии. Российская Федерация и Центральноазиатские государства сталкивались за этот период с политическими, экономическими и культурными проблемами. Но ввиду заинтересованности обеих сторон этого взаимодействия, они смогли выйти на новый уровень взаимовыгодного сотрудничества. Основные изменения в теоритическом и практическом характере внешней политики РФ в Центрально-Азиатском регионе можно связать со сменой власти в России в 2000 г., а также с приходом на пост министра иностранных дел Е. М. Примакова. В течение более двадцати лет российским руководством были выработаны определенные подходы к каждой республике Центральной Азии. Однако в своей политике в регионе Россия делает основной упор на развитие отношений с ведущими державами региона – Казахстаном и Узбекистаном. В свою очередь страны региона в отношениях с Россией стремятся исходить из своих интересов. В целом, двусторонние отношения РФ с государствами Центрально-Азиатского региона за указанный период были разноплановыми, включали разнообразные аспекты взаимодействия. Характер отношений России с каждым государством региона обуславливался такими факторами, как внутриполитическая ситуация в обоих государствах, политическая обстановка в регионе, степень выраженности многовекторности внешней политики конкретного центральноазиатского государства, степень согласованности позиций по международным вопросам РФ с государством региона, личностный фактор. Несмотря на то что взаимодействие РФ с государствами региона в каждом конкретном случае носило различный характер, прослеживаются общие тенденции для всего региона. За период с 2000 по 2015 г. сотрудничество с государствами региона приобрело реальное содержание и перестало иметь декларативный характер, РФ в разной степени продвинулась на внутренние рынки государств, в свою очередь, государства региона за указанный период приобрели большую самостоятельность в принятии внешнеполитических решений и степень влияния России на них ослабла. Следует отметить, что 2014 и 2015 гг. отличались интенсификацией двусторонних связей РФ с государствами региона, что можно связать со сложной международной ситуацией, экономическими сложностями внутри страны и обострением проблем международной безопасности. В этих условиях РФ заинтересована в развитии эффективного и взаимовыгодного взаимодействия с центральноазиатскими государствами. Не менее важной является проблема наркотрафика. Афганистан и Центральная Азия превратились в единый механизм по производству и транспортировке наркотиков. Сегодня Российская Федерация, Соединенные Штаты, Китай и центральноазиатские государства не сумели создать эффективную систему по борьбе с наркотиками. Учитывая все вышесказанное, можно сделать вывод, что в ближайшие годы РФ будет искать способы поддержания своей безопасности, сдерживания внешних сил в близлежащих к ней регионах, развития национальной экономики, в этих условиях сценарий дальнейшего наращивания присутствия России в Центрально-Азиатском регионе посредством, прежде всего, участия в экономических проектах представляется наиболее вероятным.
