Ia-centr.ru публикует аналитические материалы участников Международной медиашколы «МедИАЦия», осуществляемой при поддержке фонда Президентских грантов.
С начала 2015 г. евразийская интеграция с участием Беларуси, Казахстана и России перешла в новый формат: от пройденных в ускоренном режиме зоны свободной торговли, таможенного союза и ЕЭП к экономическому союзу. Расширился и круг стран-участников интеграционного объединения: в январе в Евразийский экономический союз вошла Армения, в августе - Кыргызстан. В результате «тройка» превратилась в «пятерку» государств — членов ЕАЭС. Развитие интеграционного объединения в настоящее время сдерживается рядом внешних и внутренних проблем. В качестве наиболее важных внешних проблем можно выделить: 1) замедление и неустойчивость развития мировой экономики; 2) сохранение низких цен на нефть, металлы и другое сырье; 3) «санкционная война» между Западом и Россией. Мир входит в период турбулентности и неопределенности. Внешняя экономическая среда становится нестабильной, подверженной изменениям и колебаниям. В мировой экономике повсеместно снижаются темпы роста, а прогнозы пересматриваются в сторону понижения. В 2015 г. глобальный рост, по прогнозам Всемирного банка и МВФ, замедлится и составит 3,1% в сравнении с 3,4% в прошлом в 2016 г. темпы роста могут увеличиться до 3,6%, если восстановятся развитые экономики, а также улучшатся условия в развивающихся странах и странах с формирующейся рыночной экономикой [1]. Среди крупных экономик наибольший подъем происходит в США и Великобритании, а в еврозоне и Японии - неустойчивый рост. Вместе с тем, 2015 год становится пятым годом подряд, когда снижаются темпы роста в странах с формирующимся рынком и развивающихся странах. Медленный мировой рост снижает совокупный спрос, в том числе на сырьевые ресурсы, а также ограничивает инвестиционную активность [2]. Дальнейшее его снижение означает уменьшение спроса на сырьевые товары, поставляемые на внешние рынки среди стран ЕАЭС Казахстаном и Россией. Страны, экспортирующие сырьевые товары, сталкиваются с сокращением спроса и началом, возможно, длительного периода низких мировых цен на сырье. Показательным стало падение цены на нефть марки Brent со $114 за баррель в июне 2014 г. до $48 в январе 2014 г., или в 2,4 раза. Если стоимость нефть несколько поднялась в первом полугодии 2015 г. до уровня $57-63 за баррель, то затем она снизилась до $42-43 к концу лета, поднявшись в сентябре до $47-48, а с начала октября - до $53. Всемирный банк снизил прогноз стоимости нефти: по пессимистичному варианту ожидается, что нефть будет стоить $50 в 2015 г. и $40 в 2016-2017 гг., а оптимистичный сценарий исходит из цены нефти в $53 в 2015 г., $58 — в 2016 г. и $67 — в 2017 г. [3]. Это значит, Казахстану и России надо планировать экономическую политику, не рассчитывая на высокие цены на нефть в ближайшие 2-3 года. Поэтому потребовались сокращения расходов государственного бюджета и замещение выпадающих доходов от нефти другими источниками пополнения. Такая задача представляется непростой на фоне заметного усиления сырьевой ориентации казахстанской и российской экономики в предыдущие годы. На мировом рынке металлов больше влияние оказывает Китай, ставший крупнейшим импортером вследствие высоких темпов роста с начала 2000-х гг. вплоть до 2011 г. Этот период характеризуется ростом мировых цен на биржевые товары, что подталкивало стран-экспортеров к вложению крупных инвестиций в увеличение производственных мощностей и способствовало росту отечественной экономики. Однако пересмотр экономической политики Китая после мирового кризиса 2009 года привел к переориентации китайской экономики с расширения экспорта и привлечения иностранных инвестиций в пользу увеличения потребления на внутреннем рынке. Это сопровождается ежегодным снижением темпов прироста ВВП: 10,4% (2010), 9,3% (2011), 7,7% (2012-2013) и 7,4% (2014). В 2015 г. Китай ожидает роста ВВП на 7%, а по прогнозам Всемирного банка, экономика страны увеличится на 6,9%, а в 2016 г. - на 6,7%. Поэтому в предстоящий период не ожидается роста спроса Китая на металлы, которые являются важными статьями экспорта Казахстана и России. Развернувшаяся «санкционная война» между Россией, с одной стороны, и Украиной вместе с Западом, с другой стороны, оказывает негативное влияние на развитие российской экономики, а через нее и на другие страны ЕАЭС. Это объясняется тем, что Россия остается доминирующей экономической силой не только в данном интеграционном объединении, но и на всем пространстве СНГ. Как известно, на фоне российско-украинского конфликта Западом с июля 2014 г. введены санкции в отношении трех секторов экономики России: оборонного, финансового и нефтегазового. В ответ Россия с августа 2014 г. приняла торговое эмбарго на поставки продовольствия и сельскохозяйственной продукции из стран Запада на внутренний российский рынок. «Санкционная война» привела к снижению суверенных кредитных рейтингов России до спекулятивного уровня (к примеру, рейтинговое агентство Standard & Poor's в апреле 2015 г. сохранило сниженный чуть ранее в январе суверенный рейтинг на уровне BB+ с «негативным» прогнозом), усилению оттока иностранного капитала (за 2014 г. чистый отток достиг $150 млрд., за первое полугодие 2015 г. – $52,2 млрд.), сокращении объемов торговли между Россией и странами ЕС (на их долю в январе-августе 2015 г. приходилось 45,7% российского товарооборота, а за такой же период 2014 г. - 49,1%). По мнению аналитиков Citigroup, экономика России страдает не от санкций. Их расчеты показали, что 90% всех сложностей российской экономики связаны с падением цен на нефть. Так, падение цен на «черное золото» на каждые $10 ведет к сокращению ВВП на 0,8%. В итоге получается, что падение цен на нефть на $50 соответствует падению экономики на 4%, тогда как ВВП России, по данным Минэкономразвития, за январь-август 2015 г. упал на 3,9% [4]. Следовательно, санкции почти не оказывают влияния на экономику России, хотя потери от западных санкций к сентябрю 2015 года, по личным оценкам замминистра экономического развития Алексея Лихачева, составили $20-25 млрд., а потери европейских партнеров - $100 млрд. [5]. Тем не менее лидеры Запада намерены сохранять санкции до полного выполнения минских соглашений. Среди внутренних проблем, сдерживающих развитие евразийской интеграции, следует отметить: 1) сохранение препятствующих работе общего рынка барьеров для взаимного доступа, а также изъятий и ограничений в отношении движения товаров, услуг, капитала и рабочей силы; 2) продолжение «торговых войн» между странами ЕАЭС, в том числе реэкспорт санкционных товаров в Россию через территорию стран-партнеров; 3) активизация обсуждения единой валюты. На всех этапах развития интеграции нерешённой остается главная проблема - барьеры для взаимного доступа, изъятия и ограничения в торгово-экономических отношениях между странами ЕАЭС. По существу, декларируемый общий рынок в настоящее время не обеспечивает свободное движение товаров, услуг, капитала и труда, что тормозит интеграционный процесс, создает скептическое отношение к нему в бизнес-сообществе, способствует сокращению взаимной торговли. Препятствия могут быть сняты лишь после 2025 г. По опросам, проведенным Евразийской экономической комиссией (ЕЭК) среди деловых кругов трех стран, проблема допуска на рынки стран-партнеров острее всего стоит для казахстанского бизнеса. Исследования ЕЭК показали, что в мировой практике нет общепринятой классификации мер регулирования, применяемых государствами для защиты своих рынков. Каждое из государств — членов ЕАЭС подходит к идентификации барьеров, изъятий и ограничений исходя из своих интересов. В итоге отнесение мер экономического регулирования к различным категориям зачастую носит субъективный характер, поскольку то, что для одного государства является препятствием, для другого государства может быть эффективным инструментом регулирования отдельного сегмента рынка. Поэтому ЕЭК вынуждена выработать свою классификацию и порядок работы с препятствиями, включающий такие этапы, как выявление препятствий; их категоризация (по понятиям «изъятия», «ограничения» и «барьеры»); определение путей решения; информирование общественности о проделанной работе [6, 7]. Страны ЕАЭС применяют экономические инструменты регулирования для защиты национальных интересов, что оказывает влияние на все сферы экономики, но в большей степени - на взаимную торговлю. Речь идет об использовании нетарифных инструментов, включая запреты и ограничения, меры экономического и административного характера (санитарные, ветеринарно-санитарные и карантинные фитосанитарные, технические меры и др.). Тем более, в отсутствии внутренних таможенных границ и таможенных служб эти инструменты выполняют не столько фискальную функцию, а сколько протекционистскую для защиты внутреннего рынка без учета интересов стран-партнеров. В результате вспыхивают «торговые войны» в рамках общего рынка, а взаимная торговля между странами ЕАЭС не растет, а наоборот, падает несмотря на создаваемые благоприятные условия для ее расширения. Так, за январь – июль 2015 г. объем взаимной торговли товарами между странами ЕАЭС, по данным ЕЭК, снизился на 26,1% к такому же периоду 2014 г. и составил $25,2 млрд. Ранее за 2014 г. взаимная торговля товарами снизилась на 11% к уровню 2013 г. до $57,4 млрд. [8]. Одним из индикаторов успешной региональной интеграции является рост взаимной торговли в рамках интеграционного объединения. Так, доля взаимной торговли стран ЕС в 2012-2013 гг. выросла с 61,7% до 62,1% [9], т.е. на взаимную торговлю приходится 3/5 общего внешнеторгового оборота и только 2/5 на торговлю с третьими странами, включая США, Китай, Японию и Россию. Значит, основной объем торговли осуществляется больше внутри ЕС, чем с другими странами. Опыт другой региональной группировки тоже подтверждает важность взаимной торговли. Так, со вступлением в силу с 1 января 1994 г. Соглашения о создании Североамериканской зоны свободной торговли (НАФТА) торговля между странами-участницами (США, Канада, Мексика) за первые пять лет выросла в 3,2 раза: с $297 млрд. в 1993 г. до $946 млрд. в 2008 г. В зоне НАФТА осуществляется 80% торговли Канады и Мексики, больше 1/3 совокупной торговли США [10]. Товарооборот Казахстана со странами ЕАЭС за пять лет вырос лишь в 1,5 раза: с $12,9 млрд. в 2009 г. до $19,7 млрд. в 2014-м. При этом доля торговли со странами ЕАЭС снизилась соответственно с 18,7% до 17,3% [11]. Тема единой валюты неоднократно поднимается в рамках евразийской интеграции на разных уровнях государственного управления, в т.ч. главами государств. В текущем году она вновь оказалась в центре внимания экспертов после того, как Президент России Владимир Путин в марте поручил проработать целесообразность создания валютного союза Центробанку и Правительству РФ во взаимодействии с центральными банками государств — членов ЕАЭС. Единая валюта может упростить торговлю внутри ЕАЭС, поскольку уменьшит транзакционные издержки, но на значительные плюсы от введения единой валюты нельзя рассчитывать. Основной риск для Казахстана состоит в потере контроля над денежно-кредитной системой, увеличении импорта инфляции и невозможности в будущем проводить самостоятельную валютную политику, оказывая при необходимости поддержку для отечественного производства. Следует иметь в виду и то, что все страны-экспортёры биржевых товаров, включая Казахстан и Россию, испытали сильное ослабление своих валют в отношении к доллару и евро. Такой риск девальвации нельзя исключать также для единой валюты в случае ее введения. Странам ЕАЭС как и другим странам мира следует быть готовыми к нормализации денежно-кредитной политики в США, поскольку ожидаемое повышение Федеральной резервной системой своей процентной ставки до конца 2015 года может привести к усилению оттока иностранного капитала со всех рынков мира в США, заметному ослаблению национальных валют по отношению к доллару и снижению темпов экономического роста. Страны ЕАЭС сегодня не готовы к переходу от экономического к валютному союзу. Казахстан исключил возможность введения единой валюты в рамках ЕАЭС. Вместе с тем, выступая на Генассамблее в сентябре 2015 г. Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев призвал всех членов ООН объединиться для создания наднациональной мировой валюты, видимо, взамен доллара США. В целом дальнейший прогресс евразийской интеграции определяется тем, насколько эффективные меры смогут принять страны ЕАЭС для решения внешних и внутренних экономических проблем. При этом особое значение приобретает согласованность их экономической политики, а также принимаемых конкретных действий по выполнению совместно принятых решений для достижения общих целей и задач.
6. О ситуации по устранению препятствующих функционированию внутреннего рынка Евразийского экономического союза барьеров для взаимного доступа, а также изъятий и ограничений в отношении движения товаров, услуг, капитала и рабочей сил // Аналитический доклад Евразийской экономической комиссии. – М., 2015. – 106 с.
7. Оценка влияния нетарифных барьеров в ЕАЭС: результаты опросов предприятий. — ЦИИ ЕАБР, 2015. – 96 с.
8. Об итогах взаимной торговли товарами Евразийского экономического союза, январь – июль 2015 года, январь-декабрь 2014 года. Евразийская экономическая комиссия // Аналитическая записка. – 2015. – 25 сентября; 2014. – 25 февраля.
9. Источник данных Евростат. 1
0. Вагапова Д.Ф. НАФТА: влияние интеграции на конкурентоспособность стран-членов // Российский внешнеэкономический вестник. – 2011. - № 10.
11. По данным Комитета по статистике Министерства национальной экономики Республики Казахстан. Источник: Внешнеэкономическая деятельность страны в условиях вступления мировой экономики в режим турбулентности: Материалы Международной научно-практической конференции, Астана, 16 октября 2015 г. - Астана, Евразийский национальный университет имени Л. Н. Гумилева, 2015. - С. 109-114.
