Зачем председатель Европейского совета приезжал в Нур-Султан за десять дней до выборов?

В пятницу, 31 мая, председатель Европейского совета Дональд ТУСК посетил в рамках своего центральноазиатского турне столицу Казахстана г. Нур-Султан. Во время визита глава высшего политического органа ЕС встретился с Елбасы Нурсултаном НАЗАРБАЕВЫМ, президентом Касым-Жомартом ТОКАЕВЫМ и посетил мемориал жертв политических репрессий АЛЖИР.

Большой центральноазиатский тур Туска (помимо Казахстана председатель Европейского совета посетил Таджикистан и Узбекистан) приурочен к принятию новой Стратегии ЕС по Центральной Азии – 15 мая этот 16-страничный документ был представлен Европарламенту, Совету ЕС и широкой публике.

Вместе с тем контекст, в котором проходил визит Туска в Нур-Султан – буквально за десять дней до президентских выборов, в самый разгар процесса транзита власти – наталкивает на мысль об определенном политическом символизме этого события.

Тут следует, пожалуй, отметить три момента.

Во-первых, глава высшего политического органа ЕС – нечастый гость в Казахстане. Предыдущий, первый в истории, визит председателя Европейского совета в Казахстан (тогда этот пост занимал Херман ван Ромпей) состоялся почти девять лет назад, в декабре 2010 года, в рамках саммита ОБСЕ, который завершал председательство Казахстана в этой организации.

Во-вторых, Туск стал, по сути, первым большим политиком, главой крупнейшего и влиятельнейшего политического объединения в мире, посетившим Казахстан после ухода Елбасы с поста президента.

В-третьих, символичной выглядит и дата визита – 31 мая Казахстан отмечает День памяти жертвам голода и сталинской репрессии 30-х годов прошлого столетия.

Очевидно, что в Брюсселе умеет оформлять тонкие политические месседжи в непринужденной форме.

Заведующий Евразийским сектором Центра комплексных европейских и международных исследований Факультета мировой экономики и мировой политики НИУ «Высшая школа экономики» Юрий КОФНЕР предлагает рассматривать визит Туска в Нур-Султан в более широком политическом контексте – пересмотра ЕС стратегии в Центральной Азии в сторону более активного продвижения своих интересов.

«Есть два процесса, которые привели к активизации ЕС в Центрально-Азиатском регионе. Первый – это китайская инициатива «Один пояс – один путь». В Брюсселе очень беспокоятся по поводу этой инициативы, потому что видят, как активно Китай продвигается в регионе, инвестируя в него и получая доступ к активам в стратегических отраслях. В Европе китайцев в основном интересуют технические отрасли, поскольку это открывает доступ к технологиям. А в Центральной Азии Китай стремится получить доступ к сырью и инфраструктуре», - поясняет эксперт.

По мнению Ю. Кофнера, в Брюсселе видят в этом геостратегический вызов. Это объясняет появление в сентябре прошлого года стратегии «Соединяя Европу и Азию».

«Хотя в ЕС всячески отрицают, что эта стратегия имеет отношение к «Одному поясу – одному пути», однако очевидно, что ее появления связано именно с китайской инициативой», — отмечает Ю. Кофнер.

Вторая причина активизации ЕС в Центральной Азии связана с «узбекской весной» — либерализацией Узбекистана после смены власти, и заявленной в прошлом году, на саммите в Нур-Султане, инициативой Казахстана об интеграции Центральной Азии.

«Стремясь укрепить отношения со странами Центральной Азии, Брюссель хочет, с одной стороны, наладить более тесное сотрудничество – и в этом ничего плохого нет. С другой стороны, он таким образом отвечает на вызовы, которые, с его точки зрения, представляет Китай и Россия. ЕС хочет на фоне роста влияния этих двух государств также усилить свое влияние в этом регионе. В этом и состоит причина визита Туска. И то, что он совпал с выборами в Казахстане – это, скорее, второстепенный фактор», - поясняет эксперт.

Принятие новой Стратегии ЕС по Центральной Азии связано со стремлением Брюсселя укрепить свои позиции в Евразии.

«При всей своей конкуренции с Китаем, ЕС, тем не менее, стремится наладить новой Шелковый путь, стремится наладить энергетические связи со странами Центральной Азии, стремится сотрудничать. Однако, по всей видимости, Брюссель хотел бы делать все это в обход России и Евразийского экономического союза, поэтому мы видим, что в Стратегии не фигурирует ни Россия, ни ЕАЭС. Если они там упоминаются, то только в ссылочной части. Очевидно, что ЕС таким образом отвечает на активизацию интеграционных процессов – китайского в виде инициативы «Один пояс – один путь» и условно российского – ЕАЭС», - говорит Ю. Кофнер.

Эксперт отметил также, что ЕС беспокоит очевидное укрепление позиций России в Узбекистане, что выражается и в открытии филиалов российских вузов, а также в проекте строительства атомной электростанции по российским технологиям и на российские инвестиции.

При этом Ю. Кофнер констатировал, что между прежней Стратегией, 2007 года, и нынешней нет принципиальной разницы – скорее, ее принятие можно расценивать как политический сигнал об активизации ЕС в Центрально-Азиатском регионе.