Не первый кризис Европы

В Евросоюзе назвали свои новые санкционные ограничения против России «самыми жесткими санкциями в истории». История кризисов в Европе, однако, помнит и еще один санкционный бум – тогда санкции в связи с Боснийской войной 1992-1996 гг. обрушились на югославскую экономику. Насколько корректно сравнивать актуальное положение #России с историческим сюжетом вокруг #Югославии – в материале Якова Смирнова

На фоне военной операции на Украине коллективный Запад в лице США, Великобритании, ЕС а также ряда стран Североатлантического альянса значительно усилил санкционное давление на Россию. 

Под ограничения попали крупнейшие российские государственные и частные компаний, оборонный комплекс, банковский сектор, главы госкорпораций и члены Совета Безопасности РФ. Введены визовые ограничения, приостановлено участие России в международных спортивных и культурных мероприятиях. 

Более того, были заморожены золотовалютные резервы ЦБ РФ за рубежом, ряд банков отключен от системы SWIFT, а также введены персональные санкции против президента РФ и главы МИД страны. 

В ЕС уже назвали эти ограничения «самыми жесткими санкциями в истории». Несмотря на кажущуюся тяжесть положения это утверждение можно назвать не совсем точным. Катком еще более тяжелых санкций уже «давили» когда-то югославскую экономику.

В последние дни все чаще на просторах СМИ и социальных сетей можно встретить сравнение России с попавшей под санкции Югославией. Развал СФРЮ (Социалистическая Федеративная Республика Югославия) в 1991 году привел к печальным и необратимым последствиям. В условиях социально-экономических проблем и подъема центробежных тенденций в новообразованных республиках, национальной «чересполосицы» это создало взрывоопасную ситуацию на всем Балканском полуострове.

В наибольшей степени это сказались на Боснии и Герцеговине (БиГ), основным населением которой являлось три народа разной конфессиональной принадлежности: сербы, хорваты и боснийские мусульмане (боснийцы). Лидеры национальных партий каждого из народов выступали со своими собственными национальными проектами. 

Хорватский – подразумевал объединение западных, части центральных и северных районов страны с Хорватией, сербский – востока, севера и центра страны с Союзной Республикой Югославией (СРЮ, в составе которой находились Сербия и Черногория), боснийский – образование на всем государственном пространстве унитарного государства с мусульманской идеологией.

Начавшиеся боестолкновения уже в 1992 году привели к полномасштабной войне всех трех сторон. СРЮ, официально не являясь стороной конфликта, оказывала весомую поддержку боснийским сербам: военно-техническую, экономическую и гуманитарную. 

При этом аналогичную поддержку оказывали хорватам из Хорватии, а боснийские мусульмане получали военную помощь из целого ряда стран Ближнего Востока, в том числе в виде добровольцев-моджахедов.

В ходе боевых действий применялись запрещенные методы ведения войны – этнические «чистки», расстрелы мирного населения, организованы концентрационные лагеря. Хотя в воевали все же различные «добровольческие» батальоны, действовавшие от имени всех трех сторон.

Для разрешения конфликта ЕС и США под эгидой ООН образовали Конференцию Европейского сообщества по Югославии. В августе 1992 года Конференция сменила название и стала Международной конференцией по бывшей Югославии (МКБЮ). В МКБЮ вошли представители ООН, ЕС, СБСЕ и Организации исламской конференции. Целью Международной конференции стал поиск оптимального варианта реорганизации Югославии.

Начав свою работу в сентябре 1991 года, МКБЮ довольно скоро столкнулась с существенной проблемой. Ряд республик, в первую очередь Хорватия и БиГ (в лице мусульман), в одностороннем порядке объявили о выходе из состава СФРЮ. При этом формально Хорватия и БиГ оставались при своих текущих границах, в рамках которых проживало и несколько миллионов сербов.

Хотя Международная конференция признала такое положение вещей как данность и предложила принять распад страны, это в корне не устроило представителя сербской стороны – Слободана Милошевича. На фоне уже начавшихся боестолкновений в Боснии, ЕС и США признали главным «козлом отпущения» именно Сербию, которую на Западе воспринимали как правопреемника развалившейся Югославии.

На этом этапе основным методом «противодействия сербской агрессии» Запад избрал санкционную политику. Первые экономические санкции против Сербии ЕС принял еще в ноябре 1991 г. Однако наиболее серьезные ограничения были введены вслед за образованием на территории БиГ Республики Сербской в 1992 г. и последовавшим стремительным ужесточением противостояния между тремя сторонами конфликта.

30 мая 1992 года Совбез ООН резолюцией № 757 [1] ввел против СРЮ первый жесткий пакет санкций. Ограничительные меры носили «тотальный» характер. Они затрагивали все сферы взаимодействия с СРЮ: экономические, политико-дипломатические, общественные. Были введены запреты на торговлю с СРЮ любыми товарами, на поставки любой продукции, предоставление кредитов и дотаций. Было ограничено авиасообщение (за исключением гуманитарных грузов и перевозок сотрудников миротворческих миссий), сотрудничество как с коммерческими, так и с общественными организациями. На дипломатическом уровне был понижен уровень персонала в посольствах стран-членов ООН, представительства которых были размещены в Белграде.

Несмотря на то, что в самой резолюции в числе оснований для санкций обозначено неисполнение резолюций Совета Безопасности ООН о прекращении огня всеми сторонами в БиГ, санкции вводились только против Югославии. Хотя Югославия официально не являлась стороной боснийского конфликта. Более того, Югославия в своем новом статусе, как СРЮ, союз Сербии и Черногории, даже не была признана международным сообществом.

16 ноября 1992 года СБ ООН дополнил санкции резолюцией №787, в соответствии с которой через территорию СРЮ был запрещен международный транзит сырьевых товаров, транспортных средств, пневматики и химикатов. Тогда же вводился строгий контроль над судоходством на Дунае и Адриатике. Эти ограничения были направлены на контроль над исполнением первоначального пакета. Тем не менее, даже эти санкции Югославии удавалось частично обходить: благодаря договоренностям президентов Черногории и Албании удалось организовать контрабандные поставки топлива в СРЮ.

Однако наиболее тяжелым ударом для югославской экономики стала резолюция №820 от 17 апреля 1993 года, подразумевавшая блокировку счетов югославских банков и предприятий за рубежом. Эти меры практически добили югославскую экономику, что в значительной мере повлияло и на дальнейшие политические решения югославского руководства.

Запад, несмотря на санкции и угрожающую риторику в адрес С. Милошевича, все это время вел с ним весьма активные переговоры. Президент Сербии и его коллега, президент Черногории М. Булатович, представляли СРЮ на всех этапах переговоров в Женеве, как при посредничестве МКБЮ, так и позднее в ходе работы так называемой Контактной группы.

За те три года, которые действовал санкционный режим, югославской экономике был нанесен ущерб не менее чем в 45 миллиардов долларов США. Уровень производства упал на 2/3. Цены на продовольствие выросли в несколько тысяч раз: только к январю 1994 года уровень инфляции составил около 313000000% [2]. Из-за проблем с топливом и энергоносителями было приостановлено обучение в школах десятков тысяч сербских школьников, в разы вырос дефицит лекарственных препаратов.

По всей видимости, «самые жесткие санкции в истории» мир уже видел. При этом, можно предположить, что по Югославии они ударили гораздо сильнее, чем сегодня аналогичные санкции могут ударить по России. СРЮ, в отличии от России, не обладала ни газовыми, ни нефтяными месторождениями, находясь в полной зависимости от зарубежных поставок.

Более того, в экономическом секторе санкции застали Югославию врасплох – объем золотовалютных резервов страны был значительно ниже. Немалую роль здесь сыграла и полная международная изоляция – от официальных экономических контактов с СРЮ отказалось все международное сообщество, что вынудило власти страны значительно криминализировать экономику, ведь ее обеспечение осуществлялось контрабандными методами.

Позиции России выглядят при любом раскладе гораздо более основательными, что вселяет определенную надежду: возможности нашей страны достойно продержаться под такими санкциями гораздо выше.