23 апреля в Алматы прошел митинг против принятия поправок «Сарыма-Закиевой» или т.н. «закона о кибербуллинге и блокировке сетей». И это несмотря на то, что еще 20 апреля нижняя палата парламента #Казахстан‘а согласилась исключить из документа все вызвавшие общественный резонанс аспекты. Больше полугода законопроект активно обсуждался в медиа и социальных сетях Казахстана как акт цензуры. Однако, даже когда все спорные пункты из текста поправок были удалены, недовольные остаются. В чем причина такого пристального внимания к нововведениям, и почему итоговый документ почти никак не меняет существующих подходов к информационной безопасности в стране – в материале Вячеслава Щекунских
Законопроект «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам защиты прав ребенка» нижняя палата (Мажилис) парламента РК в первом чтении одобрила еще осенью 2021 года. Тогда нововведения представили депутат Айдос Сарым и Динара Закиева, дочь директора Погранслужбы КНБ РК в отставке. Документ от 2021 года предполагал многочисленные поправки в большое количество кодексов и законов. В проекте были даны довольно широкие полномочия госорганам в плане приостановки деятельности и блокировки соцсетей, мессенджеров и т.д. За две недели до анонсирования проекта президент Казахстана в своем ежегодном Послании народу заявил: «Сейчас век интернета. Огромный поток негативной информации отравляет сознание современного поколения. Массовое распространение получают ложные смыслы и недолговечные ценности. Это очень опасная тенденция».
Осенью 2021 года на проект остро отреагировали некоторые общественники, представители НПО, в том числе, связанные ранее с западными грантодателями. Возмущение активистов вызвала норма по обязательной регистрации филиалов иностранных онлайн-платформ в Казахстане – по аналогии с российским законом о «приземлении», принятым в июне 2021 года. В итоге разработчики закона в Казахстане решили идти на попятную. После первого чтения в нижней палате парламента норму заменили. В результате осталось требование к компаниям, владеющим соцсетями и мессенджерами с ежемесячной аудиторией свыше ста тысяч, – назначить своих представителей для постоянного контакта с казахстанскими госорганами.
Потом случился январь 2022 года. А потом и февраль. В результате возможные завоевания и баррикады, которые могли быть возведены новым законом, стали не так актуальны.
В марте нижняя палата завершала работу по законопроекту, и история с сентябрьскими протестами повторилась, даже вылилась на площадь в столице Казахстана. Некоторые СМИ в марте опубликовали обращение к сенаторам от цифровых активистов и журналистов с предложением не принимать нормы, «усиливающие регулирование соцсетей и мессенджеров под предлогом защиты детей от кибербуллинга». Казахстанские сенаторы приняли компромиссное решение, внеся корректировки в проект закона.
Сенат в итоге предложил вообще убрать из законопроекта возможность, позволяющую уполномоченному органу по своему усмотрению ограничивать доступ либо приостанавливать работу интернет-ресурсов, социальных сетей и мессенджеров.
Так как нижняя палата приняла все замечания Сената, то конфликт можно было считать исчерпанным, однако митинг в Алматы 23 апреля все же состоялся.
Зачем оспаривать уже «либерализированную» версию закона
Накручивание проблемы вокруг самого законопроекта в течение семи месяцев тоже можно назвать надуманным. Механизмы блокировки средств коммуникации в Казахстане отражены в принятых еще в апреле 2014 года дополнениях к закону «О связи», в статье 41-1. И январские события показали, что рубильник работает должным образом: без доступа к связи и информации сидела вся страна.
В нынешнем виде, конечно, законопроект потерял свои цели, которые были предусмотрены в его прошлогоднем формате.
Кроме того, в документ могли вложить два смысла. Первый – с надеждой, что полномочия по блокировке попросту не заметят. Второй закладывал мину в виде протестного потенциала, повода для митингов, выступлений, публикаций и в итоге – зарабатывания на этом всем политических очков.
Однако с декабря-февраля концепция сильно поменялась, и инициатива с «табуреткой» для удобства пользования интернет-рубильником в краткосрочной перспективе угасла.
Так что, когда репутационные очки размылись, их отдали сенаторам. Кстати, президент еще мог бы использовать преференции и получить очки на борьбе с цензурой. Однако уже в мартовском Послании Токаева декларируется «отказ от чрезмерных президентских полномочий», который обеспечит необратимость политической модернизации в стране. В том числе подразумеваются и законодательные компетенции, и право вето, как атрибуты суперпрезидентства, от которых будут отказываться.
Как уже упоминалось, у казахстанской власти есть инструменты для применения «рубильника». И предлагаемый законопроект как бы избыточен. Почему тогда шумят активисты?
О том, что законодательно «рубильник» оформили еще восемь лет назад, и на это никто не отреагировал, это нормально – кто вчитывается в специализированное законодательство, которое касается деятельности правоохранительных органов и связистов?
Ну, и вспомним парадоксальные «земельные» и антикитайские митинги в Казахстане. В тот период люди тоже не изучали документы, против которых митинговали, а шли на поводу у зачинщиков. Хотя причину для протеста тогда высосали из пальца хитрые манипуляторы. И если участников митингов можно простить, поскольку кто-то шел за деньги, кто-то – за компанию, кто-то послушал агитаторов с горящими глазами. Однако вот армия экспертов, не читавших матчасть, и активно комментировавших теперь уже проблему с «новой цензурой», заслуживает полнейшего недоверия.
