Синьцзян становится проблемой для Казахстана?

29 октября управление миграционной службы департамента полиции Алматинской области выдало статус беженца этническому казаху Багашар Маликулы, сбежавшему из Китая. Буквально неделю назад тот же статус получили Кастер Мусаханулы и Мурагер Алимулы, бежавшие из Синьцзян-Уйгурского автономного района (СУАР). Однако вся ситуация с беженцами из СУАР все чаще ставит Казахстан в неудобное положение.

В октябре 2019 года во время праздничных в Китае дней двое граждан КНР пересекли казахско-китайскую границу, перебравшись из китайского Синьцзяна в Зайсанский район Восточно-Казахстанской области

Напомним, что незаконно перешедшие границу Казахстана год назад Кастер Мусаханулы и Мурагер Алимулы получили 16 октября 2020г. статус беженца вопреки законодательству РК. Это беспрецедентный шаг, поскольку ранее власти республики настороженно относились к перебежчикам с той стороны. Те же – публично говорят «о притеснениях тюркоязычного этнического меньшинства в Китае» и об ужасах «лагерей перевоспитания» в Синьцзяне. 

КНР официально, в лице постпреда Китая при ООН, называет «безответственными и безосновательными» обвинения в свой адрес. Сам президент Казахстана, в свою очередь, считает, что информация о массовом помещении этнических казахов в лагеря перевоспитания на территории Синьцзяна является частью торговой войны между Китаем и США.

Почему же Синьцзян все чаще становится для Казахстана неудобной темой?

Кейс «Кастера и Мурагера» (имена беженцев – ред.)

Что важно понимать для получения полноценной картины кейса по октябрьским беженцам?

Во-первых, как сообщали СМИ, ссылаясь на спикеров из Комитета национальной безопасности РК, границу жители КНР перешли в один из праздничных для Китая дней, когда она охраняется в усиленном режиме. 

Во-вторых, не обнародованы результаты следственных действий по факту незаконного пересечения границы. 

В-третьих, беглецы сумели без документов и денег добраться до Алматы, где были задержаны оперативниками КНБ. 

В-четвертых, установлено, что у перебежчиков национальных паспортов граждан КНР нет. В-пятых, в 2016 году один из них подозревался в скотокрадстве и был передан китайской стороне. 

И, наконец, по непроверенным данным, озвученным на пресс-конференции правозащитниками, мужчины прошли серьезную обработку в китайских спецслужбах.

Таким образом, образ жертв может быть созданным целенаправленно, и это явно понимают в КНБ. 

Отметим, что выдача разрешения иностранцам и лицам без гражданства на постоянное проживание в Республике Казахстан без положительного согласования органов национальной безопасности запрещается.

Тем не менее, компромиссный вариант с предоставлением статуса беженцев в отношении лиц, которые, возможно, не подтвердили свои личности, был применен в достаточно короткий срок – всего спустя год.

Тогда как, вспомним это, более шумное в медийном отношении дело с Сайрагуль Сауытбай, которая так же незаконно пересекла границу Казахстана, окончилось ее выездом с семьей в Швецию. 

В целом же за 29 лет официально казахстанцами стали около полумиллиона бывших граждан Китая.

Снова о «лагерях перевоспитания»

Отметим, что Сауытбай, как и два октябрьских-перебежчика 2019г., связана с историей о «лагерях перевоспитания» в Синьцзяне. Если назвавшиеся Кастером Мусаханулы и Мурагером Алимулы, по их словам, проходили там «перековку», то Сайрагуль работала в таком «лагере».

Об этих «лагерях» активно говорят американские и западные медиа уже на протяжении пяти лет. Официальный Казахстан, в свою очередь, не признает достоверность данной информации. В декабре прошлого года, давая интервью Deutsche Welle, президент страны Касым-Жомарт Токаев пояснил, что это «часть геополитики», поскольку Китай и США столкнулись друг с другом в торговой войне:

«Во-первых, в Синьцзяне проживают граждане Китайской Народной Республики. Что касается сообщений правозащитных организаций в отношении лиц казахской национальности, которые якобы содержатся в этих лагерях перевоспитания, концентрационных, как они утверждают, лагерях, эти факты требуют проверки. Во всяком случае, в отношении этнических казахов идет какое-то намеренное нагнетание вокруг этой темы».

 

По его мнению, Казахстан не должен стать территорией так называемого глобального антикитайского фронта. 

В сентябре 2020 года китайские СМИ в ответ на активные нападки со стороны Запада опубликовали доклад «Занятость и трудовые права в Синьцзяне». В частности, есть там и такие пункты: 

·      Предупреждение и наказание любых случаев принудительного труда. Уголовное право Китая, Закон о труде, Закон о трудовых договорах и Закон об административных наказаниях в сфере общественной безопасности предусматривают, что следующие действия строго запрещены и влекут за собой административные наказания: принуждение человека к работе с помощью насилия, угроз или незаконного ограничения личных качеств. свобода; или оскорбление, физическое наказание, избиение, незаконный обыск или задержание сотрудника. 

·      В соответствии с принципом равной защиты гражданских прав, Синьцзян гарантирует, что нет дискриминации в отношении работников по признаку этнической принадлежности, региона, пола и религиозных убеждений, и что никакие права людей не ограничиваются из-за их городского или сельского статуса, профессии или должности. 

·      Синьцзян строго применяет соответствующие государственные нормативные акты и принимает систему восьмичасового рабочего дня и 40-часовой рабочей недели. 

·      Работникам гарантируется право на отпуск по выходным и установленным законом праздникам, включая Весенний фестиваль, фестиваль Розы (Ид аль-Фитр) и Фестиваль Корбана (Ид аль-Адха).

·      В течение многих лет определенные международные силы, виновные в идеологической предвзятости и предвзятости по отношению к Китаю, применяли двойные стандарты в Синьцзяне, критикуя «нарушения прав человека», игнорируя огромные усилия Синьцзяна по защите прав человека. Они сфабриковали факты в поддержку своих ложных заявлений о «принудительном труде» в Синьцзяне и очерняли работу местного правительства по обеспечению занятости и гарантий занятости. 

Понятно, что многие документы китайских официальных органов носят декларативный характер, но и достижения политики властей в Синьцзяне (пусть и не сосем традиционными для нашего мира методами) не могли быть высосаны из пальца.

Что происходит в Синьцзяне?

Версия 1.

Оценивая внутриполитическую ситуацию в регионе, авторы того же документа пишут, что орудующие здесь террористы и религиозные экстремисты давно проповедовали, что «религиозные учения выше государственных законов». Эти люди «подстрекали общественность» сопротивляться изучению китайского языка, отвергать современную науку и отказываются улучшать свои профессиональные навыки, экономические условия и возможность улучшить свою жизнь. 

В документе отмечается: 

«Число людей, занятых в городах и поселках, увеличилось с 5,35 миллиона в 2014 году до 7,34 миллиона в 2019 году, что составляет 55,2 процента от общего числа. Ежегодно с 2014 по 2019 год Синьцзян проводил тренинги в среднем для 1,29 миллиона городских и сельских рабочих, из которых 451 400 были в южном Синьцзяне. Стажеры овладели, по крайней мере, одним навыком, потенциально способным к трудоустройству, и подавляющее большинство из них получили профессиональную квалификацию, сертификаты уровня квалификации или сертификаты специализированных навыков, позволяющие им найти стабильную работу».

Что происходит с Синьцзяне?

Версия 2.

Приведем данные из редакционной статьи China Daily, опубликованной 11 сентября, где автор материала, полемизируя с публикациями на тему демографического геноцида в Синьцзяне, сообщают о действиях властей по ограничению рождаемости в регионе.

Сообщается, что с 2010 по 2018 год число постоянных жителей Синьцзяна увеличилось на 3,05 миллиона (13,99 процента) до 24,87 миллиона с 21,82 миллиона. Среди них численность этнических меньшинств увеличилась на 2,87 миллиона (22,14 процента) до 15,86 миллиона с 12,99 миллиона; население уйгуров увеличилось на 2,55 миллиона (25,04 процента) до 12,72 миллиона с 10,17 миллиона; Население ханьцев выросло на 0,18 миллиона (2 процента) до 9,01 миллиона с 8,83 миллиона.

В результате были приняты опробированные Китаем меры: «Снижение прироста населения Синьцзяна в 2018 году является результатом полной реализации политики планирования семьи, что также отражает экономическое и социальное развитие Синьцзяна и меняющееся отношение к деторождению среди всех этнических групп».

Внешние СМИ дают полярную картину происходящего в СУАР, тогда как для Казахстана признание бегущих из Синьцзяна – беженцами, означает возможные будущие объяснения с одной из сторон этого противостояния. Однако важно отметить, что в Казахстан «бегут» не только из Китая – о статистике и ее трактовках в следующем материале на Ia-centr.ru.