Текущий кризис России и Запада начался давно и протекает не только «на полях» экономики, но и в сознаниях людей. У России и стран Запада разная историческая политика и разное восприятие Второй мировой войны. #Китай, стремясь укрепить свое международное положение, также активно использует политику исторической памяти, упирая на колоссальную роль, которую сыграли китайские воины в общей победе над фашизмом. Россия, Китай и страны ЕАЭС уже начинают выступать единым фронтом в борьбе против искажения истории. Однако, несмотря на то что КНР подчеркивает лидирующую роль Советского Союза в Победе, восприятие Китая войны не совсем четко совпадает с восприятием России.
КНР: взгляд на мировую войну
В КНР сосуществовало несколько подходов относительно даты начала Второй мировой войны. Среди возможных вариантов рассматривались 7 июля 1937 года, если отсчитывать события от начала Японо-Китайской войны; 1 сентября 1939 года, если отталкиваться от вторжения Германии в Польшу; а также 22 июня 1941 года, если рассматривать нападение фашистской Германии на СССР как переход войны в фазу всемирного сопротивления фашизму. Однако в 2017 году в КНР пересмотрели дату начала войны, передвинув ее на 18 сентября 1931 года (Мукденский инцидент, начало японской интервенции в Маньчжурию).
Изменились и подходы КНР к восприятию Второй мировой войны: во время председательства Мао Цзэдуна Китай воспринимался, как жертва агрессии Японии, однако с началом политики реформ и открытости акцент был смещен на изучение роли Китая в формировании мирового порядка после 1945 года. Самовосприятие Пекина эволюционировало от образа жертвы к образу победителя.
Китайская точка зрения на события Великой Отечественной войны была озвучена председателем КНР Цзян Цзэминем в 1995 году во время празднования 50-летия Победы, когда в ходе встречи с Б. Ельциным он заявил, что народы СССР и КНР поддерживали друг друга и воевали плечом к плечу.
В 2010 году председатель КНР Ху Цзиньтао во время встречи с президентом Д. Медведевым на празднованиях по случаю 65-летия Победы заявил, что именно советские воины внесли решающий вклад в борьбу за победу во всемирной антифашистской войне. Тогда же была опубликована статья Яна Цзечи, в то время министра иностранных дел КНР, сейчас занимающего пост члена Политбюро ЦК КПК, главы Центральной комиссии по иностранным делам КПК. В статье события Великой Отечественной войны и Японо-Китайской войны поставлены в один ряд, что призвано продемонстрировать их схожее значение в Победе. СССР и Китай названы ведущими силами, давшими отпор мировому фашизму.
Го Сянган, заместитель директора Китайского института международных исследований МИД КНР, по случаю 65-летия Победы отмечал, что наибольший вклад в нее внесли СССР и Китай, аргументируя это числом жертв, а также продолжительностью пребывания сторон в состоянии войны. Акцент делается на то, что хотя Китай не посылал солдат для участия в боях с Германией, своими громадными жертвами он внес важный вклад в разгром немецкого фашизма, поскольку долгое время сдерживал японские силы, не позволяя им перейти в наступление.
Новой вехой в восприятии войны в Китае стал приход к власти Си Цзиньпина, повлекший за собой обновление внутриполитических и внешнеполитических подходов в КНР. В 2014 году была введена новая памятная дата – День памяти жертв Нанкинской резни.
В 2015 году Си Цзиньпин принял участие в торжествах по случаю 70-летия Победы в Москве. В выступлении министра иностранных дел Ван И по этому случаю было вновь подчеркнуто, что Китай принял первый удар войны на себя. В этом же году в Пекине прошел первый парад в честь Дня Победы во Второй мировой войне.
Тем не менее, несмотря на историческую политику Пекина, роль Китая в Победе остается недооцененной: факты о его участии в войне в западных и российских учебниках истории либо поверхностны, либо и вовсе отсутствуют.
Дискурс о войне: мировой порядок, создаваемый в партнерстве с Китаем
Китаист, профессор Оксфордского университета Р. Миттер, отмечает, что память о Второй мировой войне будет использоваться Китаем как механизм для укрепления его геополитических позиций. В Пекине указывают на то, что жертвы, понесенные Китаем во время войны, должны обеспечить ему роль регионального лидера.
Этот подход просматривается в дискурсе государственных изданий, в которых подчеркивается, что, в отличие от Европы, Китай был в состоянии войны 14 лет (с 18 сентября 1931 года), жертвами войны стали 35 млн мирных китайцев и 3,8 млн солдат, тогда как прямые экономические потери составили 100 млрд долларов, а косвенные – 500 млрд долларов в ценах 1937 года.
Укрепление международной роли Китая увязывается с тем, что на конференции в Сан-Франциско по учреждению ООН присутствовали высокопоставленный член КПК Дун Биу (董必武), видный деятель партии Гоминьдан Сун Цзывэнь (宋子文), тогда как один из авторов Всеобщей декларации прав человека 1948 года – Чжан Пэнчунь (张彭春).
Ведущий теоретический журнал КПК «Цюши» призывает активизировать исторические исследования азиатского театра военных действий среди китайских историков.
Все эти меры направлены на продвижение китайского восприятия войны среди зарубежной аудитории. Предпринимаются попытки продвижения китайского взгляда на хронологию войны во Франции, Великобритании и США, в КНР создают и популяризируют «места памяти», связанные с историей Японо-Китайской войны в контексте мирового конфликта.
Одновременно с этим США критикуют за игнорирование факта резни в Нанкине в 1937 году, а также за преследование экономических интересов в период войны.
Историческая память как инструмент укрепления международных позиций Пекина
В Китае уделяют значительное внимание сотрудничеству с Россией в сфере исторической памяти. Еще в 2014 году в Москве на торжественном приеме по случаю 69-летия победы во Второй мировой войне посол КНР Ли Хуэй выразил благодарность присутствующим ветеранам и их родственникам за вклад в победу над Японией. В 2020 году среди прочих мероприятий, посвященных памяти Великой Победы, была проведена фотовыставка, посвященная 75-летию Победы в Великой Отечественной войне и Японо-Китайской войне. Мероприятие было направлено на демонстрацию не только сближения позиций Москвы и Пекина, но и их сопоставимой роли во Второй мировой войне. На открытии выставки генеральный консул России в Шанхае А. Шманевский отметил, что во время войны советский и китайский народы «сломали хребет» фашистским агрессорам, заложив прочный фундамент для послевоенного мирного развития.
Министр иностранных дел КНР Ван И подчеркивал, что Россия и Китай вместе защищают историческую правду о Второй мировой войне, международную систему во главе с ООН и нормами международного права. Стали звучать заявления о роли СССР в Японо-Китайской войне. В период с 1937-1941 гг. в Китай были направлены 3665 советских военных специалистов, в том числе около 2500 летчиков и техников.
Перенос Москвой даты празднования победы во Второй мировой войне со второго на третье сентября сблизил позиции Москвы и Пекина, бросив вызов доминирующему западному нарративу. По мнению Пекина, такое решение России означает открытую поддержку Китая со стороны Кремля и подчеркивает общие приоритеты России и КНР в мировом порядке.
Другой союзник КНР в отстаивании итогов войны на постсоветском пространстве – Республика Беларусь. Во время выступления в Музее истории Великой Отечественной войны в Минске 11 мая 2015 года, Си Цзиньпин подчеркнул, что народ Беларуси принял первый удар Великой Отечественной войны (своеобразная отсылка к схожей роли у Китая в Азии), в войне с фашизмом народ Беларуси воевал бок о бок с китайским народом, что легло в основу крепкой дружбы двух стран.
Наконец, о необходимости больше говорить о вкладе Китая в Великую Победу в 2015 году призывал Н. Назарбаев, отметив, что только совместные усилия всех стран могут остановить и положить конец фальсификации истории Второй мировой войны.
Несмотря на позитивную политическую риторику, сохраняется ряд вероятных вызовов для российско-китайских отношений, поскольку стремление Пекина укреплять свое международное положение в сфере исторической памяти может идти вразрез с интересами Москвы и ее союзников.
Во-первых, следует разделять политические заявления и реальные исторические исследования о Второй мировой войне. В политической сфере Китай делает упор на количественных характеристиках Победы, что принципиально смещает акценты в истории войны.
Россия может нивелировать этот процесс активизацией исследований о роли СССР на азиатском театре военных действий, а также выпустив серию учебников и научно-популярных изданий, предлагающий комплексный, а не европоцентричный взгляд на роль СССР в Великой Победе. В будущем подобный подход позволит уравновесить влияние китайской «дискурсивной силы» и распространение китаецентричного видения на историю войны.
Во-вторых, память о Второй мировой войне становится своеобразным маркером, определяющим стороны нынешнего глобального геополитического противостояния. Россия и КНР подчеркивают, что отстаивание итогов войны неразрывно связано с поддержкой системы ООН и норм международного права, что идет вразрез с западной концепцией «порядка, основанного на правилах». Важно найти приемлемый баланс, когда система китайских политических концепций и нарративов не стала бы доминирующей в российской политической среде.
Наконец, необходимо учитывать, что Москва и Пекин придерживаются разных подходов в восприятии исторической науки. В России история воспринимается как наука об изучении человека в прошлом, тогда как в Китае история рассматривается как политический институт. Сторонам следует найти точки соприкосновения, которые позволили бы вести конструктивный диалог, который бы не превратился в формирование политических и идеологических догм о прошлом.
