«Айка»: о трагичной женской судьбе или взгляд на мигрантскую среду?

Обзор фильма «Айка» станет первым в уникальной серии рецензий на центральноазиатское кино от культуролога, киноведа, члена Ассоциации по продвижению азиатского кино NETPAC Шарофат Арабовой. Известный таджикский кинокритик и режиссер Ш. Арабова специально для ИАЦ МГУ рассказывает об историях успеха (как коммерческого, так и художественного) центральноазиатских картин сквозь призму региональных особенностей местного кинематографа, режиссерского видения и объектов творчества.

Картина «Айка» режиссера Сергея Дворцевого – копродакшн пяти стран России, Германии, Польши, Казахстана и Китая была отмечена наградами множества известных кинофорумов: Международного кинофестиваля в Бергене и Фестиваля «фильмов с Юга» в Осло (Норвегия), Кинофестиваля Восточно-Европейского кино в Коттбусе (Германия), Кинопремии «Золотой петух» и «Азиатской кинопремии» (Китай) и многих других.

Премьера картины состоялась в 2018 году в рамках основной программы Каннского кинофестиваля, а казахстанская актриса Самал Еслямова, сыгравшая кыргызскую мигрантку Айку, была отмечена «Золотой пальмовой ветвью» за лучшее исполнение женской роли. В настоящее время ввиду разгоревшихся вокруг фильма споров (6-летний съемочный процесс, низкие прокатные сборы, штраф за невозвращенные государственные средства, ранее выдвижение фильма на соискание премии «Оскар» от Казахстана) картина вновь становится актуальной для обсуждения.

Игровая картина снята в документальной стилистике, при этом в какой-то момент возникает навязчивое ощущение того, что смотришь сводку муниципальных новостей. В этом заслуга художника-постановщика картины Ольги Юрасовой, воссоздавшей быт мигрантской среды; режиссера, подобравшего типажи и связавшего их в образы и отношения; главного кинооператора Иоланты Дылевской, создавшей ощущение клаустрофобной беспомощности и органичной связи с героиней Самал Еслямовой. 

История фильма географически не привязана ни к Москве, ни к кыргызской мигрантке. «Айка» существует в неком собирательном образе мегаполиса, куда приезжают на заработки жители развивающихся стран. Аналогичные фильмы создавались и ранее о судьбе рабочих мигрантов из Африки, Юго-Восточной Азии, Мексики, Балкан и др. Но отличает фильм «Айка» болезненная эстетика режиссера и его жестокий монтаж, сопоставляющий женское тело и физиологию самок животных, например, потрошение куриных тушек в подпольном цехе и гинекологических осмотр героини подпольным гинекологом-мигранткой, за который та расплачивается той же куриной тушкой. Несмотря на то, что его картина серьезна, ибо по уверению режиссера, фильм на серьезную тему требует серьезной трактовки, в ней частично сквозит черный юмор, воспринимаемый, как мизогиния. 

В фильме даны скудные сведения о прошлом героини и ее внутреннем мире, она -абстракция, которую зрители наполняют собственным содержанием и мировоззрением. О чем же все-таки фильм? 

Айка, молодая девушка 25 лет из Кыргызстана, не выезжавшая из России более года, заняла в долг у кыргызских знакомых 200 тыс. на то, чтобы начать собственный швейный бизнес. Она живет в переполненном хостеле «Солнечный», созданном в коммуналке. Хостел собрал под своей крышей уроженцев всех солнечных республик Центральной Азии. «Солнечный» традиционно поделен на мужскую и женскую половины, при этом в мужских комнатах превалируют атрибуты силы – штанги, расклеенные фотографии мускулистых кулачных бойцов. В комнате женщин – стирают, убирают, танцуют, звонят к детям на родину. В одной из комнат разводятся тюльпаны для цветочного бизнеса агента-армянина – редкостная красота в мрачной коммуналке, выражающая устремления и жизненные планы каждого обитателя. Сосед по хостелу дворник-кыргыз украдкой срезает тюльпаны для Айки, которая предпочитает его мечте о любви и жене свою – о городе и саморазвитии. Так, героиня смахивает с подоконника подаренный тюльпан, заменяя его руководством по созданию швейного бизнеса. Таких символов, жестов и микроисторий в фильме немало.

История Айки преподносится, как взгляд изнутри мигрантской среды в силу острого реализма. Фильм преимущественно снят ручной камерой – дань традиции документального кино, которая создает эффект «присутствия» в сценах, передавая психологическое напряжение. Однако вместе с упомянутым эффектом «присутствия» создается ощущение субъективности смотрящего, в результате которой зритель ассоциирует себя с неким третьим персонажем действия, беззастенчиво наблюдающим за героиней. Айка часто изображена в толпе людей, будь то тесный хостел, городские улицы или клаустрофобное метро, в котором оператор (а посредством него и зрители) дыша в спину становятся в ряд с героиней. Камера в «Айке» представляет мужской взгляд режиссера на женщину несмотря на то, что посредником выступала Иоланта Дылевска, сумевшая сопереживать каждому движению героини в кадре.

Как упоминалось, фильм «Айка» является взглядом на «других», но точнее взглядом на соседей. Наряду с международными наградами, картина собрала ряд отзывов, которые целесообразно привести в пример того, насколько по-разному воспринимается фильм в Азии и Европе. Так, жюри токийского кинофестиваля присудило картине гран-при за «лучшее изображение неослабевающей физической борьбы женщины и ее стремление иммигранта выжить, достигнув чего-то в Москве. Каждая сцена наполнена напряжением и душераздирающа при просмотре».[i] 

Жители Кыргызстана мгновенно персонифицировали Айку в образ своей страны на распутье, мифологизируя сюжет.[ii] А жюри Коттбуского кинофестиваля в Германии отметило фильм «за возможность подойти по-настоящему близко к главной героине и прожить ее жизнь; за последовательное повествование, жесткую операторскую и впечатляющую актерскую работы. Документальный подход фильма позволяет нам перейти границы между игровым кино и жизнью, и раскрыть глаза на усилия рабочих мигрантов, представляющих глобальный вызов нашего времени».[iii] Таким образом, зрители восточной культуры культурно запрограммированы на то, чтобы сопереживать истории матери, оставляющей ребенка и раскаивающейся в содеянном, как и торжеству семейных ценностей.  

В свою очередь рецензии, вышедшие после премьерного каннского кинопоказа в ведущих журналах о кино, акцентировали внимание не сколько на трагичности выбора героини, сколько на условиях существования в мегаполисах рабочих мигрантов из Центральной Азии, фильмы о которых редки на западных фестивалях. Английский обозреватель журнала «Голливудский репортер» сравнила фильм с «мрачным артхаусным рекламным роликом о том, что произошло бы не будь таких организаций, как «Запланированное материнство», помогающее женщинам заботиться о здоровье».[iv] 

То есть помимо чувства изумления после просмотра «Айки» в благополучных странах, зрители еще и начинают ценить собственную социальную защищенность. Можно спорить о том, что реализм «Айки» переходит в натурализм. Увы, в «Айке» показана не та жизнь, которую хотелось бы проживать заново, что, очевидно, и явилось причиной его низких кассовых сборов, несмотря на фестивальный успех ленты. 

[i] Tokyo Filmex 2018 Awards

[ii] Сегодня в “ВБ”: Айка. Обратная связь

Толомушова Г. Айка – это я!//Вечерний Бишкек. №104 (11431) от 25.09.2018. 

[iii] Petkovic V. Ayka triumphs at Cottbus. от 12.11.2018.

[iv] Felperin L. ‘Ayka’: Film Review|Cannes 2018. от 18.05.2018.

ИАЦ является свободной площадкой для обмена мнениями. Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.