Комплексная проблема границ в Центральной Азии

        В последнее время по оценкам ряда наблюдателей и экспертов наметилась тенденция к разрешению узла противоречий в пограничье и на границах между странами Центральной Азии, и прежде всего, в Ферганской долине. Эта, в целом оптимистическая оценка опирается, во-первых, на уверенность в принципиальной разрешимости сложившейся ситуации. Во-вторых, имеется расчёт на деятельность в этом направлении новых элит в Узбекистане и Кыргызстане, а в перспективе, в других странах региона. Предполагается, что новые руководители не отягощены грузом прежних противоречий, сложными личными взаимоотношениями, и потому готовность к компромиссным решениям у них будет выше.

        Однако оценка ситуации экспертами, занимающимися вопросами демаркации и делимитации границ, отличается от общих политологических выкладок относительно пограничных вопросов в Ферганской долине. Именно стык границ 3-х стран Центральной Азии в Фергане, и сложнейший демаркационный рисунок, заставляет делать осторожные выводы.

Кыргызско-узбекская граница

        Начиная с 2017 года было несколько попыток быстрого согласования почти 1300 км границы. Несогласованными остаются отдельные участки в Джалал-Абадской и Баткенской областях Кыргызстана. Согласие Ташкента получено по ряду участков, ранее занятых узбекскими пограничниками. И таким образом Кыргызстан получил назад кыргызскую территорию.

        Сложной для разрешения оставалась ситуация в Джалал-Абадской области: по течению р. Кара-Ункур; район Шамалды-Сай; г. Ункур-Тоо; вокруг г. Кербен; район Ала-Бука. По Чаткальскому хребту: вплоть до аилов Терек-Сай, Джаны-Базар и до озер Чункурчак отмечается хозяйственная деятельность узбекских предпринимателей и их поддержка местными структурами власти. Строятся пансионаты и небольшие дома отдыха под управлением узбекских граждан.

        Проблемным остаётся стык границ Кыргызстана, Узбекистана и Казахстана на участке от горы Манас и Кировского заказника до Таласского хребта. Здесь отмечается хозяйственная активность структур сопредельных государств, а также дорожное строительство.

        Сложная ситуация сохраняется и в Баткенской области: в районе города Кызыл-Кия, где работает единственный крупный пограничный переход между Кыргызстаном и Узбекистаном; в районе Пульгон и далее до города Баткена, где дорога, принадлежащая Кыргызстану, 3 раза пролегает по территории Узбекистана, а в одном месте – более 2,5 км находится на территории сопредельного государства. Это создает сложный режим проезда машин, выборочной проверки документов и неожиданных запретов для проезда ряду категорий граждан и туристов. 

        Бургондинский массив, который осваивается Кыргызстаном, не имеет надежных источников водного снабжения. К тому же имеются споры по использованию здесь нефтебазы, находящейся на территории Кыргызстана, и принадлежащей Узбекистану.

        Трудно решаем вопрос анклавов Сох и Шахимардан на территории Кыргызстана: документы, на которые ссылаются стороны, противоречат друг другу. 

Граница Таджикистана и Кыргызстана

        Нерешённой остаётся проблема согласования стыка границ Китая, Таджикистана и Кыргызстана. В этом районе Китай стремится построить пограничный переход, который кардинально изменит ситуацию с движением китайских товаров в Таджикистан. Кыргызская Таможенная служба на всех уровнях принятия решений вносит возражения по этому поводу. В результате автотранспорт движется через пограничный переход в Нарынской области и по сложным трассам добирается до Таджикистана. Пограничный переход в Иркештаме Ошской области не используется в достаточной степени. 

        С 2008 г. остается не согласованными свыше 500 км границы Таджикистана и Кыргызстана. Таджикская сторона предлагает решить вопрос вокруг анклава Ворух, где ежегодно (и уже в 2019, в том числе) происходят конфликты местного населения и пограничных служб 2-х стран, а в 2014 г. имел место конфликт пограничных войск с применением легкого стрелкового оружия и минометов. 

        Другое предложение – передать Таджикистану территорию от района г. Исфана и на северо-восток, т.н. массив Арка. Он осваивался оседлым населением несколько веков, и в основном это было таджикское население. Аргументом является также топонимика района, где имеются сплошь таджикские названия. Кыргызская сторона считает, что надо использовать здесь административные карты 1956 и 1958 гг., где этот район обозначен принадлежащим Кыргызстану, а не карту 1929 г., где отмечено преимущественно таджикское население. С 2008 г. аргументом кыргызской стороны является утверждение, что использование карт 1929 г., ведёт к прямому указанию на принадлежность Кыргызстану части Мургаба и всего Джергеталя в современном Таджикистане, поскольку эти территории заселены кыргызами. 

        Таким образом, ферганский узел пограничных противоречий остается весьма сложным. Простого решения здесь нет, особенно, если это решение опирается на политический момент, такой, как выборы президента какой-либо из стран Центральной Азии и любые политические кампании. 

        При рассмотрении вопросов демаркации и делимитации государственных границ, нельзя не учитывать хозяйственную деятельность местного населения. Когда границы были лишь административными, то они не препятствовали достижению договорённостей по совместному водопользованию и поддержанию в рабочем состоянии системы водоснабжения поселений. Другое дело, когда государственные границы разрезали водохозяйственные комплексы, а водопроводы и водохранилища стали объектами, вокруг которых развернулись конфликтные действия. Под требования разных сторон подводились исторические, культурные, демографические, топонимические и т.п. основания, становившиеся устойчивой аргументацией. Возникла идеология этнического противостояния, подпитывавшаяся информационными конструктами и объектами, усиливавшими недоверие и противостояние до уровня исторических претензий друг к другу. 

        А в повседневной жизни люди новых государств продолжали вести хозяйство, торговать и провозить товары, проводить свадебные обряды друг у друга, освящающие межэтнические браки. По сути население Ферганской долины, особенно в приграничье было заинтересовано в режиме прозрачности государственных границ. 

        Это важный фактор, требующий восстановления комплексных хозяйственных связей стран и, в перспективе, экономического союза. Водные, энергетические и, в широком смысле, инфраструктурные задачи должны решаться комплексно и с учётом реальных программ развития стран, а не прожектов, т.е. идей, требующих детальной проработки, прежде чем быть положенными в основу соглашений.