Казахстанские банки продолжают шататься. Стало известно, что Нацбанк отказался от проведения стресс-тестирования казахстанских банков, которое должно было состояться уже до конца этого года.
Событие 4. Казахстанские банки продолжают шататься. Стало известно, что Нацбанк отказался от проведения стресс-тестирования казахстанских банков, которое должно было состояться уже до конца этого года. Аналитики полагают, что это косвенный показатель серьезных проблем всего сектора, а не каких-то отдельных финансовых структур страны. Причем перенос стрес-тестов на более поздний или даже неопределенный срок осуществляется уже е первый раз.
Тем более, что заявление Нацбанка было сделано на фоне последних тревожных новостей относительно дальнейших перспектив RBK банка. В середине ноября Национальный банк одобрил ходатайство АО «Bank RBK» о финансовой помощи по программе оздоровления банков Казахстана.
Регулятор принял решение о подписании совместного рамочного соглашения с администрацией банка, где помимо передачи проблемного портфеля на сумму порядка 600 млрд. тенге предполагается обеспечить через дополнительные инвестиции увеличение капитала финансового института. Речь идет о докапитализации RBK на сумму 160 млрд тенге.
На самом деле, с момента начала острой фазы финансового кризиса – осени 2007 года, финансовый сектор Казахстана так и не вышел из нокдауна. Несмотря на специальные антикризисные пакеты и меры по привлечению средств от вкладчиков токсичные активы тянут ведущие банки страны на дно. К тому же, как и в некоторых российских структурах, наличие в руководстве банков лиц, имеющих доступ на самый верх, существенно осложняет работу контролирующих органов. Ресурсов Нацбанка далеко не всегда оказывается достаточно для того, чтобы «упредить» переход вялотекущих проблем в острую фазу.
Эксперты пока не склонны давать какие-то алармистские прогнозы относительно перспектив банковского сектора, но сходятся во мнении, что анонсированный переход на европейские стандарты «качества» работы финансовых институтов РК явно не отражает реальное положение вещей.
Событие 5. Депутаты пристыдили казахстанских ученых. 22 ноября председатель комитета по финансам и бюджету Гульжана Карагусова публично усомнилась в компетентности казахстанских учёных.
"У нас докторов наук: плюнешь – доктор! Спросишь, он даже на уровне дипломной работы того, что в Советском Союзе было, ответить не может. Тогда зачем мы такие деньги тратим? Ведь наш Президент говорит, что самый большой капитал – это люди и профессионализм. Какой это профессионализм? Мы просто штампуем бумаги о профессионализме, а под бумагой ничего нет", – эмоционально оценила состояние казахстанской науки депутат.
На самом деле эта тема еще до публичного высказывания Карагусовой активно обсуждалась в социальных сетях. Она представляется крайне сложной и многоаспектной. С одной стороны, качество работы значительной части научных школ (как по техническим, так и гуманитарным профилям) действительно упало. Эта проблема исключительно актуальна не только для Казахстана, но и для России. Чего уж тут скрывать.
Но в тоже время сами ученые вправе предъявить претензии депутатам и исполнительной власти. Реформы в сфере науки идут примерно по той же схеме, что и в образовании. Административная сторона преобразований доминирует уже какое по счету десятилетие над содержательной стороной. Под маркой «модернизации» выхолащиваются традиции, заложенные еще в советский период. Разрушается старая модель, а новая эффективно работает только в отчетах, на бумаге.
Очень показательно ответное письмо, обращенное к депутату Карагузовой от молодых ученых института Национального центра биотехнологии. Приведу выдержку из этого документа без комментариев, «Получение учёной степени доктора PhD в Казахстане является не самой простой задачей, как, впрочем, и во всём мире. Требования Комитета по контролю в сфере образования и науки МОН РК для получения учёной степени PhD соответствуют международным и предусматривают публикации в ведущих международных научных изданиях, входящих в наукометрические базы данных Web of Science и Elsever. К сведению депутата – таких высоких требований в Советском Союзе, на опыт которого она ссылается, не было. Да и некорректно ссылаться на уже несуществующую страну, наука которой не выдержала конкуренции с западной наукой».
Web of Science и Elsever – знакомая тема для российских ученых. Простое упоминание этих названий неминуемо вызывает в среде вузовских преподавателей и научных сотрудников оживление, дискуссию и чаще всего критику. Подобная реакция вполне понятна. Попадание российского ученого в эти баз данных сейчас - универсальное мерило академического успеха, хотя сама система исследований под это адаптирована не в полной мере. Например, одинаково ли легко попасть в западный журнал публикации по квантовой физике, язык формул которой универсален во всех странах, и статье, скажем, о декабристском восстании 1825 г. в Российской Империи? Оказываются ли в таком случае гуманитарные области знания в дискриминируемом положении?
И это лишь одна из граней обширной проблемы, суть которой объединяет большинство стран постсоветского пространства – переход на новые общественно-политические и экономические рельсы неминуемо потребовал и корректировки системы функционирования науки. То, что наука должна быть ближе к производству и современным реалиям, а работа ученого должна быть более эффективной, а значит измеримой – никто по большому счету не спорит, даже сами ученые. Другое дело, что никто до сих пор не знает, какой должна быть эта обновленная система. И, как мы видим из критики в адрес ученого сообщества и постоянного реформирования этой сферы (причем почти во всех странах ЕАЭС), шаблонный переход на зарубежные стандарты положительного эффекта тоже не дает – поиски решения нужно продолжать дальше.
