Заведомо убыточный ЕНПФ: сможет ли Токаев реформировать казахстанскую пенсионную систему?

В первом же своем Послании народу президент Касым-Жомарт ТОКАЕВ уделил место проблемам накопительной пенсионной системы. В частности, заморозил уже принятые решения по 5-процентным взносам с работодателей и предложил использовать часть накоплений для обзаведения жильем и получения образования. Автор настоящей статьи, который является членом Общественного совета при Едином накопительном пенсионном фонде (ЕНПФ), не раз предлагал и это тоже, но как раз попытки фрагментарных решений только подчеркивают необходимость решения комплексного.

Так предложения президента могут иметь практическую значимость лишь менее чем для ста тысяч (из более чем девяти миллионов) наиболее состоятельных вкладчиков ЕНПФ, имеющих накопления от 8 млн тенге и выше. При том, что эта часть граждан, надо полагать, способна решать вопросы жилья и образования и без подобной помощи. Тогда как основная масса трудящихся либо вообще не имеет пенсионных накоплений, либо имеет их в заведомо недостаточном объеме.

И вот еще что, с точки зрения оценки сконцентрированных на ЕНПФ проблем и возможности их решения необходимо понимать: накопительная система – это зеркало всей экспортно-сырьевой модели экономики Казахстана, выпукло отражающее как достижения, так и провалы. Особенно сейчас, когда такая модель в фактическом кризисе: по внешнеэкономическим показателям отъехала примерно на десятилетие назад и топчется, в лучшем случае, на месте.

Так и накопительная пенсионная система: она была внедрена в 1998 году, по предложению Всемирного банка, как раз по ходу формирования общей модели включения Казахстана в мировой рынок, и стала важной ее частью.

Так предполагалось, что накопительная система заменит прежнее солидарное пенсионное обеспечение, что помимо экономического, имело и ключевое идеологическое наполнение, – подобно обязательной ликвидации символов советской эпохи – колхозов и совхозов.

Далее предполагалось исключительно портфельное, но ни в коем случае не прямое (производственное) инвестирование пенсионных накоплений. И это решение тоже несло и продолжает нести, помимо экономического, идеологическое наполнение. Портфельное инвестирование есть ключевой элемент системы, в которой экономика Казахстана инвестируется, равно как и кредитуется, в основном внешним образом – при целевом подавлении национальной инвестиционной и кредитной потенции. А именно предполагалось, что пенсионные накопления будут циркулировать исключительно на фондовом рынке, казахстанский сектор которого должен был стать сквозной частью мирового. Соответственно, пенсионные средства с него уходили бы на рынки зарубежные, с которых и инвестировались бы интересовавшие внешний рынок секторы казахстанской экономики.

Наконец, идеологически важным посылом был демонтаж унаследованной от СССР коллективистской системы социальной защиты, с переводом этой защиты в формат индивидуальных отношений «гражданин – государство». Финальной частью которого должен был стать отказ государства от социальных обязательств перед теми гражданами, которые остались вне системы взимания с них обязательных пенсионных отчислений. С распространением того же на медицинское обеспечение, а в перспективе – и на обязательства государства по образованию детей таких «не включенных» граждан.

Между тем, встраивание Казахстана в мировое «разделение труда», хотя и произошло по канонам Всемирного банка, ВТО и МВФ, но отнюдь не полностью. Так, непубличная приватизация – в основном – в пользу иностранных или квази-иностранных собственников – системообразующих экспортно-сырьевых комплексов не позволила создать сколько-нибудь серьезный фондовый рынок. А ограниченная сырьевой моделью легальная занятость позволила охватить регулярным участием в накопительной системе лишь меньшую часть казахстанцев. 

Пройдемся по пунктам: что же отражается в зеркале ЕНПФ?

Структурная безработица: социальная рознь вместо социального государства 

В экономике Казахстана занято 8,7 млн человек (здесь и далее данные округляются для удобства), но при этом штатная численность всех наемных работников составляет лишь 3,8 млн. То есть, вся совокупность крупных, средних и малых предприятий Казахстана обеспечивает официальное трудоустройство, с бухгалтериями, автоматически осуществляющими социальные платежи и отчисления от зарплат, и отделами HR, отвечающими за учет кадров, менее 44% всей трудовой занятости. И даже если добавить к этому всех находящихся на государственной и воинской службе, другие категории граждан, состоящих в упорядоченных отношениях с государством или бизнесом, структурная занятость в Казахстане охватывает никак не более пяти миллионов человек трудоспособного возраста.

Что и подтверждает статистика ЕНПФ: относительно регулярных плательщиков – от 12 до 6 взносов за год – чуть менее 5 млн человек, из них действительно регулярные взносы поступают от примерно 2,5 млн.

Приходится напомнить Конституцию, по которой Казахстан – демократическое, правовое и социальное государство. Такое государство вправе вводить не требующие согласия работающих пенсионные отчисления, но при условии равноправного участия всех трудящихся и равно достаточного пенсионного обеспечения. В нашем же случае граждане делятся на имеющих легальную работу и «самозанятых», с неодинаковыми правами и социальными гарантиями. А такая сегрегация есть база для разделения граждан на сословия, разжигание розни между которыми является, по казахстанскому же законодательству, уголовно наказуемым деянием.

Мизерные накопления, придаточное положение при сохраненной «солидарке»

Если судить по взносам в ЕНПФ, доля работников наемного труда в структуре национального потребления – всего 14% от ВВП. Тогда как нормальная величина – хотя бы процентов 40-50.

Соответственно, невысоки накопления даже постоянных участников. У 97% вкладчиков накопления не более 5 млн тенге, а ещё у 68% - не более 1 млн. Накопления свыше 5 млн только у 282 тыс. человек, а свыше 8 млн – только у 95 тыс. человек.

Результат: вместо замены солидарной системы накопительная все 20 лет существует при ней как охватывающее далеко не всех и в целом небольшое дополнение. В бюджете 2019 года затраты на солидарные пенсии заложены величиной 2,3 трлн тенге, тогда как выплаты из ЕНПФ прогнозируются чуть более 200 млрд. Итого доля накопительной компоненты – порядка 8%. И даже парадная статистика ЕНПФ, охватывающая только участников пенсионного накопительства, дает такое соотношение: средняя солидарная пенсия – 54 387 тенге, средняя ежемесячная пенсия из ЕНПФ – 20 177 тенге. Итого, даже для «выпускников» ЕНПФ доля солидарной пенсии более чем в два раза существеннее.

Показательна вилка между поступлениями взносов в ЕНПФ и выплатами выходящим из накопительной системы. В 2018 году при поступлении более 847 млрд тенге взносов выплаты составили менее 169 млрд тенге. За первое полугодие этого года на 549 млрд взносов выплаты составили 124 млрд тенге. Разница между тем, что забирается у трудящихся и выплачивается достигающим пенсии, устойчиво пятикратная, - при том, что система функционирует уже более двадцати лет и должна бы приближаться к балансу.

Основное объяснение этому – «плавающий» курс национальной валюты. Накопления в тенге еще до девальваций 2009, 2014 и, особенно, 2015-2016 годов, арифметически мало заметны на фоне более чем двукратно обесцененной и продолжающей девальвировать национальной валюты. По сути, людям выплачиваются суммы, набежавшие лишь в последние годы, тогда как предыдущие их накопления попросту «растворились» в курсовых манипуляциях.

Основу для таких манипуляций создает само инвестирование пенсионных накоплений в инструменты, номинированные не только в национальной валюте. Так, на август нынешнего года накопления в инструментах, номинированных в тенге, составили чуть менее 65%, в долларах – почти 35% и еще 0,3% в рублях, тогда как с января тенге успел потерять 11% стоимости к доллару и 5,5% к рублю. Фактически – убыток, но арифметика в тенге исправно растет, зато пересчет «дорожающих» валютных активов дает дополнительную «доходность». 

Яркий пример: перед девальвацией августа-2015, в тенге было номинировано 88,8% пенсионных активов, в долларах - 10,5% и 0,5% в рублях. Тогда произошла буквально девальвационная катастрофа, однако… пересчет показал по итогам 2015 года инвестиционную доходность, даже превысившую утроенную в том году инфляцию.

Подчеркнем: сама идея хоть сколько-нибудь длительного накопления средств в национальной валюте при «плавающем» курсе этой валюты – несостоятельна.

Выгода «накопителей»

Зато полную и не девальвируемую выгоду от такого накопительства извлекают не вкладчики, а сами «накопители», вкупе с участниками рынка «инструментов». Так, по итогам 2018 года при выплатах вкладчикам 169 млрд тенге, комиссионного вознаграждения было начислено более 60 млрд. За первое полугодие 2019 при выплатах 124 млрд на вознаграждения ушло 33 млрд тенге – до четверти всех расходов накопительная система тратит на обеспечение собственного администрирования.

Не даром Национальный банк не первый год говорит о возвращении к частным КУПА, - желание бизнеса получить доступ к столь крупным и гарантированным комиссионным, принимается близко к сердцу. 

Фактическая убыточность

Закон о пенсионном обеспечении гарантирует сохранность пенсионных взносов с учетом уровня инфляции на момент достижения пенсионного возраста. Во исполнение чего, разумеется, в отношении каждого вкладчика и массы пенсионных взносов в целом, в режиме поступления этих взносов, то есть – ежемесячно, должен осуществляться соответствующий накопительный учет и публичная информация: масса накопленных взносов, накопленный инвестиционный доход, накопленная инфляция и, как результат, накапливаемая компенсация из бюджета

Однако такой отчетности ЕНПФ не ведет. Зато выходящие на пенсию вкладчики ЕНПФ отсылаются в Государственную корпорацию «Правительство для граждан», где им начисляется компенсация инфляции. Корпорация, получая от ЕНПФ выписку на вкладчика по всем годам и месяцам, делает сквозной расчет компенсации путем перемножения месячных взносов на помесячную инфляцию. То есть, выполняет работу ЕНПФ, но в разовом и закрытом режиме. При этом вкладчику отправляется всего лишь SMSна телефон, а далее просто перечисляется насчитанная компенсация. Право вкладчика поинтересоваться результатами расчета, проверить их или опротестовать не оговаривается.

Причина разнесения учета инфляции по разным ведомствам и деления информации на доступную и закрытую понятна – убыточность пенсионного накопительства. Что подтверждается и бюджетной отчетностью: в первом полугодии-2019 начисленная госгарантия составила 2,44 млрд тенге, при выплатах из ЕНПФ 124 млрд, то есть убыточность пенсионного накопительства для покидающих систему в этом году граждан оценивается в 2%. В 2018 году госгарантия составила 6,3% от выплат. Но здесь надо учесть, что компенсируется лишь базовая инфляция, официальная величина которой вряд ли может служить критерием реального роста цен. К тому же, закрытость расчета не исключает (даже предполагает) сознательное занижение.

Так, по нашим собственным оценкам, сделанным по конкретным индивидуальным выпискам, сохранение покупательной способности накоплений лежит в пределах 70% их фактической стоимости. То есть, вкладчики получают на руки суммы, эквивалентные тому, как если бы у них за трудовую деятельность изымали не по десять, а по семь процентов зарплаты. Не говоря уже о том, что изымаемая без согласия работающих «десятина» должна бы не просто возвращаться, а с вознаграждением. 

Искусственная доходность

При том, что начисляемая на взносы доходность отстает от инфляции, большая половина ее носит искусственный характер и паразитирует на бюджете и банковских клиентах.

Так, на август 2019 года в государственные ценные бумаги вложено почти 40%, в облигации казахстанских банков и депозиты в них – 15%. Итого, больше половины «инвестиционной» доходности создается за счет налогоплательщиков и отвлечения бюджетных средств, а также ценой еще большего удорожания и без того неподъемной стоимости кредитов.

Если в цифрах, то такие «инструменты» в очередной раз обойдутся бюджету примерно в 330 млрд тенге, и банковским клиентам – порядка 150 млрд. Для сравнения: в республиканском бюджете 2019 года на оборону предусмотрено 613 млрд тенге, образование 635 млрд, на ЖКХ 318 млрд, а на всю культуру, спорт, туризм и информационное пространство 139 млрд тенге. 

Неучастие в экономическом развитии

Ну и финал: если самим вкладчикам накопительная пенсионная система много не дает, то кому, кроме самих «накопителей», от нее польза?

Напомним, сейчас в ЕНПФ уже более 10 трлн тенге - сопоставимо с таким ключевым для благополучия национальной экономики показателем, как инвестиции в основной капитал, В 2018 году инвестировано было 11,2 трлн тенге, менее 19 % от ВВП, тогда как надо бы раза в два больше.

Каков же вклад пенсионных накоплений в этот недостаточный объем? Этого вклада… нет. Что, собственно, и требовалось доказать: три четверти так недостающих Казахстану инвестиций – иностранные, направленные, само собой, на закрепление той же экспортно-сырьевой модели.

Круг замкнулся: проблемы пенсионного накопительства и пенсионного обеспечения в целом, равно как и медицинского страхования, решаемы лишь на путях преобразования «вывозной» экономической модели в ориентированную на национальное развитие, на базе собственной инвестиционной и кредитной потенции. Где накопительной системе – самое место.

А как перейти к такому, - евразийскому развитию – отдельный разговор.