Русские как часть единой нации Казахстана

Президент Касым-Жомарт Токаев в интервью «Комсомольской правде» сказал, что в Казахстане нет понятия «национальное меньшинство», русские – неотъемлемая часть нашего народа, их вклад в становление и развитие Казахстана огромен и не подлежит забвению, они пользуются всеми правами, а казахстанцы, независимо от этнического происхождения, считают себя единым народом, единой нацией. И еще сказал, что по Конституции русский язык официально употребляется в государственных органах, и что власть не ставит перед собой цели полностью убрать русские названия. А также не согласился с утверждением о дискриминации в отношении желающих поступить на государственную службу, по его словам, представители славянских и других этносов сегодня представлены в правительственных учреждениях, парламенте и маслихатах.

То есть, сказал именно то, что и должен был сказать глава правового, демократического и социального (по Конституции) государства Казахстан. 

Если брать правовое определение понятия «нация» именно в Казахстане, то, да оно имеется в национальном законодательстве, причем конституционного уровня, – в Конституционном законе «О государственной независимости». Вот в такой формулировке: «Граждане Республики всех национальностей, объединенные общностью исторической судьбы с казахской нацией, составляют вместе с ней единый народ Казахстана». То есть, единый народ Казахстана и казахская нация в редакции еще 1991 года – это юридически разведенные понятия, и отнюдь не случайно, – строительство национальной государственности с самого начала осуществлялось именно на казахской основе.

А что касается употребленного президентом связки единого народа и единой нации, к которым, по его словам, относят себя все казахстанцы независимо от этнического происхождения, то казахстанское законодательство, не давая прямых определений, четко прокидывает и к ним правовой мостик, тоже конституционного уровня. Это закрепленный в Основном законе статус казахского языка, как государственного и нормы специального закона, к которому отсылает Конституция для реализации прописанных в ней языковых положений. Закон этот называется «О языках», а его ключевая норма, увязывающая народ и нацию в единое целое, звучит так: «Долгом каждого гражданина является овладение государственным языком, являющимся важнейшим фактором консолидации народа Казахстана».

А для подкрепления такой правовой конструкции национального строительства еще и не менее важной идеологической, имеется также  «Доктрина национального единства», где сказано, что овладение казахским языком должно стать долгом и обязанностью каждого гражданина Казахстана, стимулом, определяющим личную конкурентоспособность и активное участие в общественной жизни.

И исполни все граждане Казахстана свой долг и обязанность, овладей они консолидирующим всех их казахским языком, нам не пришлось бы дополнять президента, – его слова об ощущении всеми казахстанцами себя единым народом и единой нацией относились бы уже к сегодняшней действительности.

Действительность, однако, несколько иная ­– пока в Казахстане русский язык как язык межнационального общения многонационального народа Казахстана исполняет роль консолидирующего языка. Да, казахский язык играет тоже очень важную роль, – он есть язык широкого, – но все же не всеобщего, народного общения, и язык, используемый властью. 

Владеющие только русским языком, включая казахов, вполне комфортно могут чувствовать себя в Казахстане и делать любую карьеру. Не устремляясь, конечно, в наивысшие эшелоны власти. А вот человеку, отлично образованному, но знающему только казахский, трудно будет найти для себя хорошее место. Трудно представить себе такого по-современному образованного, но не понимающего по-русски казахоязычного казахстанца.

Другое дело, что сама идея, что рано или поздно все граждане все равно овладеют государственным языком, – она и связывает неработающие в современной действительности законодательные и идеологические постулаты государственности казахского языка с отложенным будущим, в котором сольются Закон, Идеология и Практика. 

Получается пролонгируемая национальная государственность: заполнение государственной власти и госкомпаний преимущественно казахами уже состоялось, а вот переход фактически русскоязычной казахской власти на казахский язык в качестве государственного – это уже ближе к полному завершению такого строительства.

Заковырка, однако, в том, что русскоязычие казахской политической и бизнес-элиты, как и вообще получивших современное образование казахов, в ближайшее время никуда не исчезнет, поскольку воспроизводится самими казахами.

В этом, собственно говоря, принципиальное отличие казахской национальной государственности от всех других республик бывшего СССР. Элиты национальных республик и при Союзе, а тем более – в суверенные времена, в языковом смысле имели консолидацию и внутри себя, и с широкими народными массами. Тогда как владение или не владение казахским скорее разделяет сам социум, а потому даже дебаты на этот счет не особо приветствуются.

А вот что казахский социум, безусловно, консолидирует, так это идея национального строительства в Казахстане, со вписанным в законодательство, или применяемым по умолчанию, казахским доминированием. Должны ли мы, – граждане Казахстана не казахи, соглашаться с таким национальным строительством? Разумеется, и однозначно. И потому, что такая этно-национальная государственность уже состоялась, а кто не вписывается – те уехали, или еще уедут. Но еще более потому, что без государствообразующей нации государство вообще не выстраивается.

В самом деле, тот факт, что многонациональный Советский союз смог победить в Великой Отечественной войне и долгое время имел огромное мировое влияние – он абсолютно уникален. Да и при распаде СССР не рухнул, а относительно гладко разошелся по тем же самым национальным швам. 

Да, идея строить нацию на гражданской основе – она красивая, но спорная с практической точки зрения. Так можно говорить, но не строить. Другое дело, что для казахского национального строительства абсолютно необходимо армирование не казахским элементом, – вся практика и прежних времен, и нынешних, это убедительно демонстрирует.

Но вот это пока и есть самый трудный пункт: нация может позволить себе дополнительные включения лишь будучи уверенной, что это не размоет, не изменит ее саму. А поскольку естественная защитная оболочка в форме государственности казахского языка у нас не работает, приходится занимать, скажем так, оборонительную позицию.

Здесь же и сбор подписей под петицией об исключении русского языка из Конституции. Ну и пожалуйста, давайте исключим, что это изменит практически? Практически – ничего, кроме совершенно ясно поданного сигнала «русскоязычным».

Сюда же можно отнести и предложение партии «Ак жол» касательно того, что принцип «декоммунизации» должен стать составной частью государственной политики, с призывом признать голод 30-х годов в СССР – геноцидом на казахской земле. И признать это, по мнению «Ак жол», должны еще и ООН, ОБСЕ, Конгресс США и Европарламент. Вот цитата депутата партии Берика Дюсембинова: «регулярные войска большевиков расстреливали посмевшие поднять голову казахские роды из артиллерии, бомбили уходившие аулы с аэроплана, а застигнутые на границе кочевья беженцев косили из пулеметов вместе с женщинами и детьми, как бессловесный скот» – и это звучит не как отсыл в историю, а прямой посыл в современность, с более чем очевидным подтекстом.

Причем в данном случае налицо и еще одна составляющая «оборонительной» позиции – компрадорская. Дело в том, что первые годы казахской государственности пришлись на приспособление экономики Казахстана к внешнему рынку, – ценой передачи основных месторождений и добывающих комплексов «иностранным инвесторам». Политическая власть в Казахстане принадлежит казахам, а вот ключевые объекты экономики – иностранцам. А в Казахстане сначала экономика, потом политика – такую установку в свое время выдвинул первый президент РК Нурсултан Назарбаев, и был совершенно прав. Однако теперь, когда «вывозная» экономика совершенно очевидно выдыхается, президент Токаев требует от правительства программу нового экономического курса.

Здесь надо еще иметь в виду, что прочно сложившееся казахско-русское совместное проживание, имеющее уже исторически подтвержденный взаимодополняющий и комплиментарный характер, при неосторожном обращении может и треснуть. Нам же категорически необходимо, чтобы по ходу углубления интеграции не было бы победителей и побежденных. А поскольку место Казахстана в отнюдь не диктаторском, но и нисколько не благотворительном Евразийском союзе будет для нас тем выгоднее, чем прочнее власти будут опираться на общенациональный консенсус, хорошо бы заранее обозначить слабые места и постараться закрыть их.

Итак, что можно было бы предложить в части опоры языковой политики в Казахстане не на некое отложенное, да к тому же вряд ли реализуемое будущее, кого-то обнадеживающее, кого-то пугающее, а на сегодняшние реалии и достижимые цели? Основной реалией на сегодня является как раз двуязычие казахстанцев, которое и стоило бы принять во внимание для стратегии будущего.

То есть, в Казахстане два языка, и при этом не надо даже называть оба государственными. В принципе, достаточно существующих конституционных норм, плюс лежащие под спудом толкования их Конституционным советом, согласно которым разница между государственным казахским и официально применяемым русским языком –  в приоритетности казахского на денежных знаках, гербе и другой атрибутике. 

Если брать законодательную сторону, то давно пора всего лишь привести в соответствие с Конституцией РК отсылочный закон «О языках», который свою же «родительницу» ну слишком уж откровенно «интерпретирует», «поправляет» и «дополняет». Языковые статьи можно и нужно перевести из сферы идеологической в сферу квалификационных требований. А именно: знание казахского и русского языков (таким-то образом нормируемое и удостоверяемое) необходимо для занятия таких-то должностей в органах государственной власти, других государственных учреждений и организаций. Соответственно, такие же квалификационные критерии устанавливаются и для публичных профессий, где знание языков фактически необходимо.

И в заключение. Казахская национальная государственность, уже сформированная, естественно, переживает за свое будущее, особенно в условиях отсутствия надежных механизмов сохранения и закрепления этнической доминаты. И вот эта неуверенность и заставляет такую государственность занимать оборонительную позицию, категорически не допуская даже сомнений в языковой политике. Те же переименования улиц и населенных пунктов: президент прав, власть действительно не ставит целью полностью заменить русские названия, но смысловой посыл жеста трактуется в казахстанском обществе неоднозначно.

И все это накладывается на глобальный системный кризис, меняющий прежний мир и место Казахстана в нем, с поворотом на новый экономический курс, – в сторону евразийской интеграции. Встречать все такие вызовы, да еще и в условиях президентского транзита – сложно. А тут еще и часть собственных несогласных граждан, образованная собственной же кадровой и языковой политикой. Поневоле лучше не рисковать и держаться за пусть и не исполняемое, но желаемое.

Так почему бы «русскоязычным» гражданам Казахстана со своей стороны не включиться в поиск решений по реальной консолидации народа Казахстана.

Ia-centr.ru является свободной площадкой для обмена мнениями. Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.