Парамонов: Узбекистану стоит задуматься над качеством сотрудничества с той или иной страной

Визит президента Узбекистана в Южную Корею был самым длительным из всех зарубежных вояжей. На протяжении четырех дней лидерами двух стран были подписаны более 60 документов на сумму 8,94 млрд долларов. Договоренности Узбекистана и Южной Кореи затронули банковско-финансовую сферу, трудовую миграцию, промышленность, энергетики, здравоохранения, торговли, бизнеса и других областей.

Самыми громкими и крупными договоренностями стали контракты с автоконцерном Hyundai и компаниями Evergreen Holdings, Youngone Corporation, Hwachon Plant-Gemco.

Спустя полмесяца после окончания визита главы Узбекистана в Южную Корею в местных СМИ время от времени продолжают «всплывать» новости о заключенных договоренностях и секторах экономики, в которые будут привлечены южнокорейские инвестиции.

Наряду с этим, подписаны меморандумы о сотрудничестве между министерствами и ведомствами двух стран — взаимодействовать теперь будут министерства юстиции, иностранных дел и экономики двух стран.

Своим мнением о выгодах и спорных моментах столь многогранного и тесного партнерства высказал  основатель интернет-проекта «Центральная Евразия» (www.ceasia.ru, www.ceasia.org) и руководитель одноименной аналитической группы Владимир Парамонов:

- Визит ШавкатаМирзиёева в Южную Корею был не только самым длительным, но и продуктивным. Заключено более 60 контрактов и соглашений почти на 9 миллиардов долларов. С чем связана такая «сговорчивость» Южной Кореи? Можно ли назвать эти договоренности «прорывными»?

- Вы знаете, меня лично поражает политическая воля и энергия президента Узбекистана Шавката Мирзиёева. Именно этим, мне представляется, и объясняются многие достижения и прорывы в политике Узбекистана в последнее время. И это касается не только отношений с Южной Кореей. В настоящий момент Узбекистан пытается обеспечить прорыв по всем основным внешним направлениям.

Другое дело, если мы будем говорить о качестве экономических и иных отношений, целесообразности того или иного проекта, соглашения. Вот именно здесь у меня существуют и даже растут сомнения. Кто и как, на основании каких критериев оценивает целесообразность тех или иных форм сотрудничества, проектов, соглашений? Какие последствия все это будет иметь для Узбекистана и Центральной Азии, партнеров региона в краткосрочной, среднесрочной и долгосрочной перспективах с точки политики, экономики, безопасности, энергетики, социальной сферы? 

Ведь вопрос не в том, чтобы набрать как можно больше кредитов, привлечь инвестиций  и заключить соглашений. Вопрос в их тактической и стратегической целесообразности, качестве.

Где публикации и серьезные работы ключевых «мозговых» центров Узбекистана? Покажите общественности исследования, на основании которых принимались те или иные решения о сотрудничестве не важно с Южной Кореей или с какой-либо другой страной.

Если серьезных и междисциплинарных исследований в Узбекистане не проводилось и не проводится или они почему-то «прячутся» от своей же собственной общественности, от своего народа, то, соответственно, отсутствует или крайне слаб научно и аналитически обоснованный подход в принятии решений. Или эти решения продиктованы некими непонятными соображениями, которыми кому-то почему-то не хочется делиться с населением.

Что это может означать? Да то, что нам или навязывают схемы и алгоритмы сотрудничества, или мы сознательно принимаем решения, долгосрочные последствия которых понять и просчитать не можем или не хотим.

- Удалось ли Южной Корее потеснить традиционных партнеров Узбекистана – Россию и Китай? Есть ли у этих стран повод для беспокойства?

- Мне представляется, что сегодня не следует рассматривать экономическое пространство Узбекистана в качестве зрения некоего ограниченного, замкнутого и статичного. Да, возможно раньше так оно и было, но в настоящее время Узбекистан выходит из «зимней спячки», пробуждается, реализует свой экономический потенциал. Этот потенциал, надо признать, большой. В этой связи усиление экономических позиций Южной Кореи в Узбекистане не означает ослабление экономических позиций России и Китая. В современных реалиях места хватит всем. По крайней мере, пока. Поэтому особых беспокойств ни у Китая, ни тем более у России усиление позиций Южной Кореи в РУз вызывать не должно. Настороженность может быть связана только с усиливающейся конкуренцией в технологическом сегменте.  

Другое дело - качество и экспертиза тех или иных проектов, соглашений. Почему партнером была выбрана именно Южная Корея? Но кто об этом сегодня серьезно думает? В этом главная опасность и главный риск как для Узбекистана, Центральной Азии, так и для ключевых партнеров стран региона - России и Китая.

- В чем же состоят эти риски?

- Я сделал бы акцент на риски, прежде всего, для Узбекистана. Для стран-партнеров они носят по большому счету вторичный характер и  связаны с динамикой ситуации в самом Узбекистане. Никаких возражений относительно целесообразности развития проектов, тех или иных форм сотрудничества с Южной Кореей нет и не может быть. Вопрос, прежде всего, в том, насколько системно и стратегически верно оценивается целесообразность того или иного проекта, как и кем просчитываются  его результаты и возможные последствия. Этим должны заниматься крупные междисциплинарные команды, а не одиночки-любители. На базе ключевых институтов, министерств и ведомств должна вестись серьезная, глубокая исследовательская работа. Ее результаты, безусловно, должны быть открыты и доступны общественности, широко обсуждаться в обществе,  может быть, не сразу, но по истечению какого-то необходимого времени.

- В чем причина и выгода укрепления связей с Южной Кореей для Узбекистана? Проще говоря, что означает поворот в сторону именно этого государства?

- Я бы не говорил о повороте именно в сторону Южной Кореи. Повторюсь, что Узбекистан старается развернуться в сторону всех государств, проявляющих интерес к сотрудничеству, особенно глубоким его формам. Это основная тенденция, связанная с внешней политикой Узбекистана. Поэтому приветствуются все предложения.

К примеру, с Россией также укрепляется сотрудничество и преимущественно в тех сферах и сегментах, где без России просто невозможно. Это и военно-техническое, и гуманитарное сотрудничество, и взаимодействие в сфере трудовой миграции и энергетики. То же самое с Китаем, где локомотивами выступают, прежде всего, производственный и транспортный сегменты.

Иной вопрос, что, на мой взгляд, Узбекистану следует уделять на порядок большее внимание вовлечению  собственной интеллектуальной элиты и общественности к крупным, масштабным, междисциплинарным  исследовательским проектам.

Их организация и проведение, как мне представляется, и будет означать реальный прорыв в развитии Узбекистана, в том числе его отношений с конкретными странами.

Аналитический и научный потенциал Узбекистан огромен, даже несмотря на наблюдающийся «отток мозгов». Однако этот потенциал не востребован или его просто не знают как задействовать. С решения этой системной проблемы, как мне видится, и следует начинать любые реформы.