Я думаю, что это продолжение прежней политики, и нет никаких объективных данных о том, чтобы это была какая-то принципиально новая стадия конфликта, что грузинское руководство решило развязать проблему с Осетией силовым методом. Поэтому я полагаю, что политика пробы сил, мелких провокаций в зоне разделения грузинских и осетинских сил в ближайшее время продолжится.
Интервью с директором ИАЦ, Алексеем Власовым.
ВОЙНЫ МЕЖДУ РОССИЕЙ И ГРУЗИЕЙ НЕ БУДЕТ ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ ГОД-ПОЛТОРА..."- С начала июня почти ежедневно поступают сообщения о столкновениях или перестрелках на грузино-осетинской границе. Насколько это серьезно, по Вашему, или это продолжение политики обоюдных провокаций? - Я думаю, что это продолжение прежней политики, и нет никаких объективных данных о том, чтобы это была какая-то принципиально новая стадия конфликта, что грузинское руководство решило развязать проблему с Осетией силовым методом. Поэтому я полагаю, что политика пробы сил, мелких провокаций в зоне разделения грузинских и осетинских сил в ближайшее время продолжится. - Ваше мнение насчет возможной войны с Грузией. Аналитик Павел Фельгенгауэр, например, считает, что война будет обязательно, причем, начнется она точно до конца этого года. - Я читал эти прогнозы, и я их не разделяю. Я считаю, что никаких предпосылок для начала полномасштабного конфликта нет. Потому что ни Саакашвили, ни тем более России такая развязка в данный момент не выгодна. Поэтому стороны, во-первых, продолжат информационную войну, во-вторых, как я предполагаю, со стороны Абхазии и Осетии будут предприняты шаги по расширению формата признания, гласного или негласного, прежде всего со стороны постсоветских стран, ближайших, может быть, союзников России. А Грузия, в свою очередь, будет стараться расширять информационное пространство поддержки грузинской позиции в странах Запада, прежде всего, Евопейского Союза. Эти три составляющие, по моему мнению, и будут являться ключевыми точками развития ситуации в этой конфликтной зоне. - Если предположить, что война все-таки будет, то начнется в Абхазии или в Осетии? - Что меня удивляет, у грузинского руководство и был, и есть шанс поиска путей мирного разрешения конфликта с Южной Осетией на основе консенсуса, в то время как в Абхазии путь назад отрезан. Какие бы широкие или, как говорит Михаил Саакашвили, широчайшие автономии не предлагались, я думаю, что примирение с Абхазией уже практически исключено. По Южной Осетии такие возможности еще есть. Тем более если говорить о сценарии войны. Такой горящий вариант развития событий более вероятен с Абхазией, нежели с Южной Осетией. - А как повлияет на ситуацию информация о том, что Грузия закрыла границу с Южной Осетией для граждан Осетии и России? - Я думаю, что всё это сделано, чтобы спровоцировать попытки пересечения границы, столкновения, а затем обвинить в несостоятельности российскую миротворческую миссию. И это подтверждает мнение, что шаги Грузии связаны не с тем, чтобы развязать полномасштабную войну, а с тем, чтобы любыми средствами выдавить нынешний миротворческий контингент и заменить его на международные силы, присутствие которых в зоне конфликта более выгодно грузинской стороне. Я думаю, что этот шаг был направлен именно на решение этой задачи. Здесь всё будет зависеть от того, насколько российское руководство будет проводить разумную сдержанную политику, не поддаваться на провокации, не создавать в европейском, прежде всего, сообществе взгляд на Россию как на сверхзаинтересованную сторону в южноосетинско-грузинском конфликте и давать Саакашвили дополнительные аргументы. Иногда кажется, что Москва информационную войну всё-таки проигрывает Грузии. Но пока не в такой степени, чтобы этот вариант замены российских миротворцев на международный контингент стал абсолютно реален в ближайшее время. Еще раз подчеркну, что здесь многое зависит от того, как эта ситуация будет представлена в том числе в западных СМИ. К сожалению, и я об этом говорил в предыдущем интервью, российские средства массовой информации зачастую действуют на уровне советского агитпропа, то есть проигрывают более гибкой, более динамичной стратегии информационной войны, которую Грузия ведет против России. - Были заголовки, которые гласили, что Грузия, закрыв границу, де-факто отказалась от Осетии. Ваш комментарий. - Это, конечно, немного абсурдно, потому что та версия, которую мы выше обсуждали, - она более верна. Грузия ни де-факто, ни де-юро от Осетии не откажется. По крайней, мере сейчас. И все, что делается, делается для того, чтобы спровоцировать Россию и получить дополнительные плюсы в поддержке грузинской позиции международным сообществом. Думать, что Саакашвили сам будет голову в петлю совать, по крайней мере, наивно. Устойчивость режима, во многом, базируется на обещании грузинского президента разрешить две кровоточащие проблемы грузинской государственности - это абзхазский конфликт и южноосетинский. Отказ от Южной Осетии будет означать, во-первых, падение популярности самого Саакашвили, и во-вторых, в перспективе переформатирование режима. - Сейчас активно обсуждается ситуация с несколькими южноосетинскими населенными пунктами, которые, якобы, находятся в грузинской блокаде. Что Вам известно об этой ситуации? - Такая информациz появлялась и полгода, и год назад. Здесь ничего принципиально нового нет, меняются только названия пунктов. Поэтому ситуацию вновь надо рассматриватьь в общем контексте. Любая информация, которая идет сейчас из зоны конфликта, имеет жизненный цикл: происходит информационный выброс, например, о блокировании нескольких сел грузинской стороной, этот информационный повод максимально раскручивается российской стороной, которая выжимает из него все возможные бонусы, а потом об этом постепенно забывают. Поэтому всё, что происходит сейчас в зоне конфликта надо рассматривать в общей логике развития событий, а она такова, что в ближайшие два-три месяца всё будет идти только лишь в русле информационной войны. - На днях парламент Северной Осетии рассматривал вопрос о проведении референдума «по возвращению Южной Осетии в состав Северной». Правда, инициатива ЛДПР была отвергнута. - Это еще раз подчеркивает, что это своего рода сигнал грузинской стороне о том, что есть и такие формы воздействия на ситуацию. Сейчас вопрос о референдуме оказался снят с повестки дня, но это вряд ли остановит стремление осетинского народа к объединению в перспективе. Думаю, что вопрос был поставлен не случайно. Грузии показали: да, мы пока контролируем ситуацию, но народное настроение особенно в Северной Осетии, оно таково, что игнорировать его полностью Россия не может. - Изменилось ли отношление в Европе к проблеме российско-грузинского конфликта в последнее время. Как Вам кажется? - Могу судить только по экспертному уровню. Когда был в Азербайджане, общался с британскими специалистами по Южному Кавказу, там пока к пересмотру позиции не готовы. Если по Нагорном Карабаху видны реальные подвижки к изменению позиции европейского, прежде всего, экспертного сообщества, то по южноосетинскому и абхазскому конфликту я лично не увидел такого изменения. Если и возможен такой реверанс в сторону России, я тоже пока не вижу каких-то предпосылок для этого. Для США, в частности, такая ситуация удобная для того, чтобы создавать препятствия российскому влиянию на Южном Кавказе, с одной стороны. С другой стороны, создавать дополнительный источник напряжения на Северном Кавказе. Потому что очевидно, что проблемы Южной Осетии - это, в конечном счете, и проблемы Северной Осетии. - Известно также о желании НАТО поучаствовать в урегулировании конфликта. Какова может быть роль военного блока в этом процессе? - Россия должна стараться по возможности избежать любого участия Северо-Атлантического Альянса в урегулировании этого конфликта. Это не потому, что я к НАТО плохо отношусь. Но практика показала, что чем больше участников переговороного процесса, тем менее очевидны его перспективы. Потому что никакой внятной стратегии, на основе которой можно было бы достичь примирения, никто предложить не может. И фактор НАТО здесь будет влиять, скорее, отрицательно, нежели положительно. Любое включение новой величины ведет к усложнению игры, которая разворачивается вокруг непризнанных государств. Россия, с моей точки зрения, должна, если не сопротивляться, то в определенном смысле негативно воспринимать стремление грузинской стороны привлечь внешних игроков к участию в урегулировании южноосетинского и абхазского конфликтов. Но то, что со стороны Грузии такие попытки будут предприниматься, это тоже совершенно очевидно. Тбилиси заявило о движении в НАТО и Евросоюз. Но опять таки - это лишь тренд. Как и в случае с Украиной, когда он будет реализован, это никому не известно. Вообще, нужно говорить не о НАТО, а о том, насколько проблема Южного Кавказа вписывается в стратегические планы Вашингтона. То есть интересна не позиция Альянса, в который входит несколько стран. Их позиция, интересы, цели не всегда совпадают. А именно о стратегии Соединенных Штатов, которые могут использовать НАТО как инструмент создания точек напряженности по периметру российских интересов на постсоветском пространстве. Это Южный Кавказ и Центральная Азия. Если Центральная Азия - это опора на сепаратизм и фундаментализм со стороны США, как это не парадоксально звучит, то на Южном Кавказе - это включение западных сил в урегулирование абхазского и южноосетинского конфликтов и переход к решению в интересах ослабления влияния России в этом регионе. Это не конспирологическая теория, это, как мне кажется, объективное желание по крайней мере части американского эстэблишмента. Пока это проявляет в том, что Михаил Саакашвили - конечно, это полная пропоганда, что он американская марионетка, это не так - но он действительно пользуется поддержкой со стороны части американской элиты. Несмонено, что гласно или негласно поддерживаются его стремления к восстановлению грузинской государственности в полном объеме. И этот план расширения миротворческого контингента - это составная часть той самой игры, которая, в конечном счете, направлена на ослабление российского влияния в регионе. - Чем могут завершится переговоры по урегулированию конфликта между Грузией и Россией на саммите Россия-ЕС? О возможности их проведения уже заявил Марк Франко.- Это будут асболютно обтекаемые дипломатические фразы, никакого прорыва здесь ожидать не стоит. Эти два конфликта - южноосетинский и абхазский - это та проблема, которая будет находиться в подвешенном, замороженном состоянии еще год-полтора. Мне это совершенно очевидно.
