СВЯЗЬ ЭТНОСА И КОНФЕССИИ. ПРОЯВЛЕНИЕ ЭТОЙ СВЯЗИ В РЕЛИГИОЗНОЙ СИТУАЦИИ В БЕЛОРУССИИ

Этнические и конфессиональные общности - это два разных вида социальных объединений людей. Однако нередко они суще­ствуют на одном территориальном пространстве и представлены в одной и той же совокупности людей. При этом границы между этими видами общностей иногда причудливо пересекаются между собой, порой происходит этнизация конфессии и конфессионализация этноса.

Казьмина О.Е.,

доктор исторических наук,

доцент кафедры этнологии

исторического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова

СВЯЗЬ ЭТНОСА И КОНФЕССИИ.ПРОЯВЛЕНИЕ ЭТОЙ СВЯЗИВ РЕЛИГИОЗНОЙ СИТУАЦИИ В БЕЛОРУССИИ

Этнические и конфессиональные общности - это два разных вида социальных объединений людей. Однако нередко они суще­ствуют на одном территориальном пространстве и представлены в одной и той же совокупности людей ¹⁴ . При этом границы между этими видами общностей иногда причудливо пересекаются между собой, порой происходит этнизация конфессии и конфессионали-зация этноса.

Кроме того, последние десятилетия, когда связь религии с этничностью возросла, показали, что даже при отходе от религии в смысле личной веры люди продолжают себя связывать со своей «исторической» конфессией. Отсюда появились самоопределения типа «православный атеист», как однажды определил себя бело­русский президент, или также встречающаяся более логичная самоидентификация «атеист из православных». Рост интереса к религии и роли религии в обществе ознаменовался увеличением числа как тех, кто принимает религиозную веру на уровне миро­воззренческого выбора, так и тех кто приобщен к религии пре­жде всего через обрядовую сторону и тех, кто ассоциирует себя с определенной конфессией в силу этнокультурных причин.

Поскольку религия - комплексный и многомерный феномен, могут быть разные проявления личной связи человека с религией, или на первый план могут выходить разные грани религии: религия как вера, религия как идентичность и религия как образ жизни ¹⁵ . Религия как вера имеет отношение к убеждениям, т.е. это означает, как человек понимает основные доктринальные положе­ния и принимает ли их. При проявлении этой грани важно, что человек воспринимает догматические положения в соответствии с учением. Таким образом, религия как вера подчеркивает док-тринальную сторону. Что же касается религии как идентичности, то эта грань отражает связь с конкретной группой, определенную общность, в каком-то смысле родство. Механизм связи схож с при­числением себя к этносу. В этом случае человек верит в свою при­надлежность к конфессии по фактам рождения в данной группе, связи с данной культурной средой и может даже не задумываться над сутью доктринальных положений. Важен факт принадлежно­сти к группе независимо от личных представлений о тех или иных догматах (опять можно провести параллель с отнесением себя к определенному этносу - для чего можно и не быть знакомым со многими элементами традиционной культуры). Третья грань ре­лигии - религия как образ жизни. Для конкретного человека эта грань обычно связана с одной из двух других упомянутых граней, являясь как бы производной от одной из них; имеется в виду, что религия предписывает выполнение определенных обрядов и дру­гих действий, что формирует следование определенной традиции и обычаям: конкретный человек может все это соблюдать либо из-за признания определенной догматики, либо из-за связывания себя с конкретной группой, в которой так принято, либо из-за того и другого одновременно. То, какая грань выходит на первый план, зависит от многих причин. На это влияют особенности религиоз­ного учения: в православии, например, сложилась особенно тес­ная связь между религией и этничностью, что делает очень важной идентификационную составляющую религиозности. На выделе­ние той или иной грани воздействуют и традиционные отношения Церкви и общества. Так, для современного западного общества, где религия рассматривается прежде всего как личное дело чело­века, характерен упор на первую грань (религия как вера), то есть на личные убеждения человека, и недооценка двух других граней. Оказывает влияние и религиозная структура населения. Понятно, что в случае моноконфессиональности этноса религия играет за­метную роль в этнической консолидации, часто приобретает роль маркера в этнической идентичности (особенно это заметно у ма­лых этнических групп и прежде всего в иноконфессиональном окружении). У поликонфессиональных этносов религия может быть определителем групповой идентичности и привести к обо­соблению отдельных субэтносов или конфессиональных групп. В случае религиозной неоднородности этноса, но резком преоб­ладании в нем последователей одной конфессии религия, конеч­но, играет интегрирующую роль для большей части этноса, но не столь очевидную, как у малых моноконфессиональных групп ¹⁶ . Теперь посмотрим, как выявленные закономерности прояв­ляются в религиозной ситуации в Белоруссии. Большинство насе­ления Белоруссии придерживается православия (по разным оцен­кам, от 70 до 80% населения). Это прежде всего последователи Белорусской Православной Церкви. Она входит в Русскую Право­славную Церковь, являясь ее экзархатом, т.е. она в значительной степени автономна в решении внутренних вопросов. Церковь возглавляется митрополитом Минским и Слуцким, патриаршим экзархом всея Белоруссии. Православие исповедуют живущие в Белоруссии русские и большая часть белорусов. Вторая по чис­ленности конфессия Белоруссии - Римско-Каголическая Церковь (к ее приверженцам относятся 13-17 % населения). Причем среди католиков Белоруссии резко преобладают католики латинского об­ряда, а не униаты, как на Украине. Католицизма придерживаются живущие в Белоруссии поляки и часть белорусов (большинство живущих в стране католиков составляют именно белорусы). Примерно 2% населения Белоруссии образуют протестанты разных деноминаций (самую крупную группу протестантов составляют пятидесятники). Живут в Белоруссии также иудеи и мусульмане.

Таким образом, Белоруссия - единственная из стран СНГ, где двумя основными религиозными группами являются право­славные и католики латинского обряда. Исторически обе эти кон­фессии в Восточной Европе были сильно этнизированы. Право­славие ассоциировалось с русской идентичностью, католицизм с польской (в Белоруссии и Литве в качестве синонима к слову «католицизм» использовалось выражение «польская вера», слова «католик» и «поляк» часто употреблялись как синонимы).

Кроме того, вплоть до 1917 г. Православная Церковь в связи с ее государственным статусом в Российской империи имела при­вилегии, которыми не обладали другие деноминации. В начале XX в. принадлежность к православию оберегалась государством. Возможность смены религиозной принадлежности имела четкую направленность. Обращение в православие было не просто откры­то для всех российских подданных, но и поощрялось. Переход же из православия в любое другое христианское, а тем более нехри­стианское исповедание был запрещен законом. Причем, если само отпадение от православия не было наказуемо в уголовном поряд­ке, то за совращение из православия в другую веру предусматри­вались суровые наказания ¹⁷ . Запрещенный законом неправослав­ный прозелитизм расценивался и правительством, и Церковью не только как угроза сохранению религиозного единства русского на­рода и религиозной самобытности этнических меньшинств, но и как инструмент этнокультурной ассимиляции. Отсюда проповедь католицизма воспринималась как попытка полонизации ¹⁸ .

Религиозная идентичность воспринималась в Российской империи как более значимая, чем идентичность этническая. Что же касается этнического самосознания, то существовало представление, что оно должно складываться из двух факторов: родно­го языка и вероисповедания. Такая связь этноса, языка и конфес­сии вела к тому, что белорусы-православные тяготели к русской культуре и за пределами своей этнической территории ассими­лировались русскими, а белорусы-католики тяготели к польской культуре и ассимилировались поляками. Эта тенденция в опреде­ленной степени сохраняется до сих пор у белорусов диаспоры. В самой же Белоруссии в настоящее время, как показывают ре­зультаты социологических опросов, католицизм ассоциируется скорее с более широкой европейской ориентацией, а не с поль­ской, как раньше ¹⁹ .

Характерной особенностью религиозного развития на пост­советском пространстве стало то, что традиционные конфессии воспринимаются не только как собственно религиозные (миро­воззренческие) системы, но и как привычная культурная среда и национальный образ жизни ²⁰ .

Из-за сильной связи религиозной идентичности с этниче­ской восприятие других конфессий также происходит сквозь при­зму этничности. Этим объясняется, почему в современной России у Православной Церкви иногда легче налаживались отношения с так называемыми традиционными религиями России - исламом, иудаизмом, буддизмом (четко ассоциирующимися с определенны­ми этносами), чем со многими из инославных христиан. В этом восприятии последователи «традиционных религий» - это «наши соседи», представители народов, традиционно живущих в стра­не, а инославные христиане - конкуренты, реально или потенци­ально претендующие на окормление тех, кто должен быть право­славной паствой. Римско-Католическая Церковь воспринималась в 1990-е годы именно как конкурент. Отношения между Русской Православной Церковью и Римско-Католической Церковью в России на рубеже XX и XXI веков были весьма напряженными, и одной из самых острых проблем стала проблема прозелитизма. В Белоруссии ситуация отличалась. Православие и католицизм воспринимались как две традиционные конфессии страны, и в проблеме прозелитизма они вместе противостояли нетрадици­онной религиозности. Отношения между православной и католи­ческой церквами в Белоруссии были в тот период гораздо лучше, чем отношения между этими конфессиями в России. Автономный статус Белорусской Православной Церкви делал это возможным. Белорусская Православная Церковь нередко выступала предста­вителем всех традиционных религий Белоруссии. Православная и католическая церкви в Белоруссии солидаризовались, например, при обсуждении религиозного законодательства страны.

Что касается проповеднической деятельности протестант­ских евангелических деноминаций в Белоруссии, то иногда с удив­лением обращается внимание на то, что эта деятельность более активна в православной, а не в католической среде. Казалось бы, протестантам легче миссионерствовать среди католиков, которые, так же как и протестанты, относятся к западной ветви христиан­ства. Но и для католиков, и в еще большей мере для протестантов, характерен упор на грань «религия как вера», т.е. на догматиче­скую составляющую религии. Для православия же характерно сильное развитие идентификационной составляющей религии (при этом верующие могут слабо разбираться в учении). Это соз­дает у протестантских миссионеров впечатление о православной культурной среде (в отличие от католической) как о свободной для миссионерской деятельности. По мнению протестантов, лю­бой человек, являющийся лишь «номинальным» христианином (т.е. лишь идентифицирующим), даже если он был ранее крещен, может рассматриваться в качестве законного объекта евангелиза-ции в любом регионе мира независимо от того, действует ли там другая христианская церковь, и этот регион будет считаться «за­конным миссионерским полем» ²¹ . Это приводит к миссионерской активности на первом этапе, но впоследствии обычно не дает ожидаемых высоких результатов. В православных церквах сложи­лась особенно тесная связь с культурной идентичностью народа, и она зачастую выступает барьером для перехода в другую конфес­сию. В самом православном учении заложены идеи национальной (или иной коллективной) идентичности, которые народами впи­тывались на протяжении столетий ²² . Таким образом, этнизация религии (через связь религиозной и этнической идентичности) зачастую мешает обращениям в протестантизм. Поэтому вряд ли стоит опасаться сильной протестантизации белорусского населе­ния и существенного нарушения веками сложившегося баланса между православием и католицизмом.

Ссылки:

¹⁴ Пучков П.И. Соотношение этнического и конфессионального вРоссии // Религиозная ситуация в ЮФО. Пути совершенствованиязаконодательства в об­ласти государственно-конфессиональных отношений(по материалам семинара 29 августа -1 сентября 2006 г.). Геленджик,2006. С. 29.

¹⁵ Подробнее об этом см.: Gunn Т.J. The Complexity ofReligion and the Definition of «Religion» in International Law //Harvard Human Rights Journal. 2003, spring. Vol. 16. P. 189-215.

¹⁶ Подробнее об этом см.: Казьмина О.Е. Интегрирующая идезинтегриру­ющая роль религии и этнические процессы в современнойРоссии //Ab Imperio. 2000. № 2. С. 229-245.

¹⁷ Бендин А.Ю. Веротерпимость и проблемы национальной политики
Российской империи (вторая половина XIX - начало XX века) // Церковно-
исторический вестник. 2004. № 11. С. 120.

¹⁸ Там же. С. 126.

¹⁹ Дракохруст Ю.А. Белоруссия - форпост «старой» Европы? // Россия
в глобальной политике. 2007. № 1 ( http://www.globalarTairs.ru/numbers/24/7054 .
html).

²⁰ См., напр.: Мчедлов М.П. Взаимосвязь религиозного и национального //
Национальное и религиозное. М., 1996. С. 7; он же. О состоянии религиозности
в современной России // Там же. С. 24.

²¹ Witte J., Jr. Introduction // Proselytism and Orthodoxy in Russia. The New War for Souls. Maryknoll (NY), 1999. P. 21.

²² Prodromou E.H. Orthodox Christianity and Pluralism. Moving