О поисках мира в Нагорном Карабахе снова заговорили. Уже стало доброй традицией, что если обсуждение данного конфликта попадает в фокус СМИ, значит впереди встреча президентов Армении и Азербайджана. Сегодняшний всплеск интереса к карабахской проблематике не стал исключением. 6 июня 2008 года в Санкт-Петербурге в рамках неформального саммита глав государств СНГ состоится встреча Ильхама Алиева и Сержа Саркисяна. В прошлом году, также в Санкт-Петербурге и также в рамках неформального саммита лидеров СНГ, и именно в июне состоялась встреча лидеров Армении и Азербайджана. Но никакого прогресса тогда достигнуто не было. Однако новая встреча - не просто одна из череды многочисленных встреч и переговоров глав двух соседних противоборствующих государств.
О поисках мира в Нагорном Карабахе снова заговорили. Уже стало доброй традицией, что если обсуждение данного конфликта попадает в фокус СМИ, значит впереди встреча президентов Армении и Азербайджана. Сегодняшний всплеск интереса к карабахской проблематике не стал исключением. 6 июня 2008 года в Санкт-Петербурге в рамках неформального саммита глав государств СНГ состоится встреча Ильхама Алиева и Сержа Саркисяна. В прошлом году, также в Санкт-Петербурге и также в рамках неформального саммита лидеров СНГ, и именно в июне состоялась встреча лидеров Армении и Азербайджана. Но никакого прогресса тогда достигнуто не было. Однако новая встреча - не просто одна из череды многочисленных встреч и переговоров глав двух соседних противоборствующих государств.
6 июня 2008 года Армению будет представлять новый лидер. Серж Саркисян, выигравший президентские выборы 19 февраля, будет впервые выступать в таком качестве на переговорах с главой Азербайджанской Республики. Встречу двух президентов с армянской стороны готовит и новый глава МИД этого государства (14 апреля 2008 года на этот пост был назначен Эдвард Налбандян, до того занимавший пост посла Армении во Франции). Конечно же, нынешний президент Армении не новичок и в политике вообще, и в карабахском вопросе в частности. Он один из тех, кто готовил и приближал непризнанную независимость Нагорного Карабаха, кто стоял у истоков НКР и кто самым активным образом принимал участие в военной фазе армяно-азербайджанского конфликта. Напомним, что еще в советский период (1979-1988 гг.) Саркисян был ответственным работником партийных и комсомольских органов НКАО (Нагорно-Карабахской автономной области), в 1988 году стал одним из лидеров карабахского движения, а в период вооруженного конфликта с Азербайджаном возглавлял Комитет сил самообороны НКР. Таким образом, «материальную часть» он блестяще знает. Это, конечно создает определенный фон для переговоров. Как негативный, так и позитивный. С одной стороны, в Азербайджане немало тех (речь не идет о маргиналах), кто стремится представить действующего президента Армении, как «агрессивного сепаратиста», едва ли не «военного преступника». Впрочем, предшественник Роберт Кочарян имел схожий политический бэкграунд. С февраля 1988 года Кочарян был членом комитета «Крунк», затем лидер организации «Миацум», в 1991 году - депутат Верховного Совета НКР, а в августе 1992 года - председатель Государственного комитета обороны Нагорно-Карабахской Республики и премьер-министр НКР с чрезвычайными полномочиями. В 1994 году он стал президентом непризнанной республики решением Верховного Совета НКР, а в 1996 году он был избран прямыми выборами. Тем не менее, в должности президента Армении (был избран в 1998 году, покинул свой пост через десять лет) Кочарян вел переговоры с лидерами Азербайджана.
В случае же с Саркисяном срабатывает «эффект новизны». Как правило, приход во власть нового лидера (даже если его происхождение тесно связано с командой предшественника) рождает некоторые завышенные ожидания, надежды на прогресс и позитивную динамику. Таким образом, каковы бы ни были рациональные доводы и эмпирические доказательства, тот факт, что президент Армении - новый лидер поможет ему легче вступить на трудный переговорный путь. «Эффект новизны» будет удваиваться еще и присутствием на неформальном саммите Дмитрия Медведева, вновь избранного российского президента. Можно сколь-угодно говорить о тесной связи преемника и предшественника (в моду входит такой термин, как «тандемократия»). Однако в СНГ приход в Кремль Дмитрия Медведева многие также связывают с новой российской политикой в Евразии, надеждой на определенные подвижки в миротворческом процессе. С рациональной точки зрения в это верится (по крайней мере, пока) с трудом, однако определенный благожелательный фон для переговорных процессов создает. Тем паче, что роль России, как страны посредника в карабахском урегулировании трудно недооценивать.
Однако помимо психологического фона переговоров на их результат будут не в последнюю очередь влиять и другие контексты. В последние три месяца и в Армении, и в Азербайджане стали говорить о деградации переговорного процесса. Во-первых, март 2008 года был отмечен самым жестким столкновением на «линии фронта» (или в зоне прекращения огня) с самого момента установления перемирия в мае 1994 года. Этому событию предшествовала (впрочем, и сопровождала его) военная риторика. В азербайджанском случае милитаристской риторики было больше (что объясняется фактом военно-политического поражения НКР и Армении, хотя и не может быть оправдано как метод разрешения конфликта). Из уст президента Ильхама Алиева даже прозвучали слова о первом этапе войны, проигранной Азербайджаном. Но одной лишь риторикой дело не ограничилось. Баку были предприняты попытки вывести проблему на ООН-овскую трибуну, заполучив союзников в этой организации и параллельно доказывая несостоятельность нынешнего формата урегулирования (Минской группы ОБСЕ).
Азербайджанские дипломаты все чаще стали говорить о необходимости если не полной замены неэффективной с их точки зрения Минской группы, либо о серьезной ревизии ее составе. Особенной критике за «проармянские симпатии» удостоились Россия и Франция, критика США была со стороны Баку умеренной (хотя отказ американцев поддержать текст азербайджанской резолюции по оккупированным районам вызвал кратковременный всплеск критики Вашингтона). Армения также не осталась в долгу. 31 марта 2008 года буквально накануне инаугурации нового президента его предшественник Роберт Кочарян заявил, что Еревану в случае отказа Азербайджана от посреднической миссии Минской группы следует либо признать независимость НКР, либо заключить Договор между двумя армянскими государствами о коллективной обороне.
29 апреля 2008 года депутаты национального парламента Армении приняли специальное заявление (значение которого ту же было раздуто Азербайджаном), в котором республика была признана гарантом безопасности Нагорного Карабаха. Впрочем, по стилистике и духу данное заявление похоже на текст заявления российских парламентариев по Абхазии и Южной Осетии. Напомним, что в этом тексте думцы определили условия для возможного признания двух де-факто государств Кавказа (то есть формально проговорили то, что было известно де-факто). Армянские депутаты также формально закрепили то, что фактически известно. Нагорный Карабах для Армении является не просто территориальным спором. Это- вопрос об идентичности постсоветской Армении. Однако вся острота проблемы заключается и в том, что утрата Карабаха стала для Азербайджана национальной травмой, а борьба за его возвращение своего рода национальной идеей.
После новой активной «разморозки» конфликта начало новых переговоров может рассматриваться, как позитивный факт. Российский сопредседатель Минской Группы ОБСЕ Юрий Мерзляков заявил в этой связи: «Мы ожидаем, что эта встреча возобновит переговорный процесс и откроет перспективы для дальнейших встреч и решения задач, над которыми работали сопредседатели в последние годы». Хотелось бы разделять подобный оптимизм, однако история предыдущих переговоров не дает основания для оптимизма. Все они проходили по схожему алгоритму. «Информационное противоборство - завышенные ожидания от переговоров- разочарования- новая информационная война».
Анализ контекстов, в которых пройдут новые переговоры двух президентов показывает, что и в июне 2008 года (как и в июне-2007) ожидать серьезных «прорывов» не приходится. Слишком разное понимание конфликта у противоборствующих сторон. И речь даже не о непримиримых подходах и позициях. Речь о восприятии первопричин конфликта. Если для армянской стороны карабахский вопрос- это история борьбы карабахских армян за свое самоопределение (этническое и политическое), то для азербайджанской - это оккупация «исконных земель Азербайджана». Баку фактически до сих пор не может принять тезис о том, что конфликт не является только делом рук Армении, что он имеет, по крайней мере, не одно лишь «оккупационное» измерение. Между тем именно это измерение доминирует сегодня в азербайджанском дискурсе.
В интервью веб-сайту «Кавказский узел» известный британский эксперт и журналист Томас де Ваал справедливо заметил: «К сожалению, вопрос участия карабахцев в переговорах слишком политизирован. В Ереване говорят, чтобы конфликт шел между карабахскими армянами и Баку, а Армения была только заинтересованной стороной - это, конечно, далеко не так. Но с другой стороны позиция Баку о том, что конфликт существует между Баку и Ереваном также неверна». Между тем, именно на этих «неверных» (как заметил де Ваал) позициях, и базируются представления конфликтующих сторон. И все это в условиях, когда запущен процесс признания Косово и в одном случае это рассматривается как угроза, а в другом, как прецедент и паттерн.
Следовательно, ожидать от новой встречи прогресса не представляется возможным. Однако сам факт переговоров, бесспорно, позитивное явление. Особенно на фоне роста милитаристской риторики и попыток пересмотреть и переиграть конфликт.
Сергей Маркедонов - зав. отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа, кандидат исторических наук
