Однако мне представляется, что есть целый комплекс вопросов, которые пока не решены ни на уровне теории, ни на уровне практике. И они равно актуальны как для Казахстана, так и для России. Например, вопрос о будущем России и Казахстана с точки зрения их роли и места в посткризисной мировой экономике. Останемся ли мы региональными «бензоколонками» для технологически более современных соседей из Евросоюза или создадим собственный модернизационный проект, который на основе интеграционных связей позволит преодолеть системную технологическую отсталость евразийских государств?
В Астане начинает свою работу казахстанско-российский экспертный семинар. В нем принимают участие ведущие специалисты двух стран. Редакция сайта публикует текст выступления руководителя группы российских экспертов Алексея Власова.
Сегодня мы в очередной раз собрались для того, чтобы обсудить проблемы российско-казахстанских отношений в формате двухстороннего экспертного Форума. Традиционно считается, что такого рода мероприятия носят, по преимуществу, имиджевый характер, что с их помощью создается определенное позитивное информационное пространство, сопровождающее развитие двухсторонних отношений в политической и экономической сферах.
Но с началом кризиса мы видим, что все больше и больше внимания уделяется на высшем государственном уровне проблемам, связанными с активизацией интеграционного взаимодействия, и я полагаю, что вовсе не случайно статья президента Казахстана Нурсултана Назарбаева «Ключи от кризиса» была опубликована именно в российских СМИ. Это показывает, что программные идеи президента РК обращены не только к населению Казахстана, но и к жителям страны-евразийского партнера. Одновременно экспертное взаимодействие интенисифицируется. Власти вынуждены прислушиваться к мнению аналитиков, а это мнение не всегда совпадает с желанием читать и слышать о себе только хорошее.
Помимо проблем текущего взаимодействия, эксперты двух стран неизбежно обращаются и к сюжетам, которые я бы назвал методологическими, связанными с определением контуров будущего в развитии политических, социальных и экономических систем двух евразийских государств; поскольку давно уже стала общим местом фраза о близости выбранных моделей развития для России и Казахстана,. Затруднение состоит в том, что описание этих систем носит незавершенный характер, и, возможно, нашим политическим элитам самое время вспомнить слова популярного ныне советского вождя Юрия Андропова о том, что «мы не знаем страну, в которой живем». Полагаю, что это замечание касается и российских, и казахстанских реалий.
О чем может идти речь? Прежде всего, о сочетании универсальных моделей развития политических институтов, гражданского общества с уникальными, «евразийскими» особенностями двух наших стран. Какое общество мы построили? В каком направлении будут эволюционировать наши партийно-политические системы? В чем уникальность российского и казахстанского социума? Каким путем пойдут наши страны в посткризисный период? Будет ли этот путь общим или, возможно, наши дороги разойдутся?
Актуализация этой темы происходит, как правило, в тот момент, когда международные организации (обычно в электоральный период) начинают предъявлять претензии о несоответствии определенных элементов политических систем РК и РФ стандартам демократии.
Я полагаю, что именно поэтому и появились такие понятия, как «суверенная демократия» или рассуждения об особой казахстанской и российской «степной демократии». Но это, на самом деле, игра слов. Отложенный разговор о реальном положении вещей...
Ведь, с одной стороны, мы движемся в Европу, с точки зрения стандартов качества жизни, показателяей зрелости демократических институтов; а, с другой стороны, мы сталкивались с абсолютно очевидным фактом: полного соответствия этим стандартами достичь практически невозможно; ведь часть из них безнадежно устарела, другая - скомпрометирована так называемыми «двойными стандартами», которые в своей практической деятельности активно использовали структуры ОБСЕ, какие-то элементы системы гражданского общества на российской и казахстанской почве, сильно видоизменяются, и, внешне отвечая заявленным стандартам, на самом деле, по внутреннему содержанию, им ни коим образом не соответствуют.
Тут и возникает вопрос: то, что мы имеем сейчас, - это переходное состояние или же окончательно сформировавшаяся модель развития, которая нуждается лишь в определенной корректировке. Судя по высказываниям околовластных российских политологов, в ближайшее время слово «транзит» будет исключено из "евразийского" лексикона, и будет сделана попытка «придумать» новый термин, более адекватно отражающий, подчеркиваю, взгляд власти на состояние и характер развития общественных институтов.
Не собираюсь вступать в полемику со сторонниками или противниками этого подхода, поскольку согласен с другим изречением классика, о том, что «главным критерием проверки истины является практика». Вполне вероятно, что кризис - это как раз и есть возможность подтвердить или опровергнуть заключение о построении в Казахстане и России эффективных национальных государств, окончательно определившихся с вектором развития политической и экономической моделей.
Однако мне представляется, что есть целый комплекс вопросов, которые пока не решены ни на уровне теории, ни на уровне практике. Они равно актуальны как для Казахстана, так и для России. Например, вопрос о будущем наших стран с точки зрения роли и места в посткризисной мировой экономике. Останемся ли мы региональными «бензоколонками» для технологически более современных соседей из Евросоюза или создадим собственный модернизационный проект, который, на основе интеграционных связей, позволит преодолеть системную технологическую отсталость?
Еще один вопрос: сможет ли гражданское общество в наших странах стать самодостаточным, разрезав пуповину, которая до сих пор соединяет его с государственными институтами? Или же государственно-корпоративная система будет по-прежнему «подминать» под себя все ростки общественной самодеятельности? Сможем ли мы дать убедительный ответ на вопрос о содержании национальных идеологий наших государств?
Таких вопросов для "общего размышления" великое множество. Именно поэтому общение в формате сегодняшней встречи, которая, к сожалению, происходит только один раз в год, лично для меня, представляет огромную важность.
Еще раз подчеркну, лично мне невозможно представить в ближайшем будущем, что наши пути разойдутся, и Россия и Казахстан станут постепенно отделяться друг от друга, даже не с точки зрения выбора партнеров и союзников на международной арене, а скорее с позиций цивилизационного выбора. Мне кажется, что наше взаимное охлаждение было бы глобальной ошибкой политических элит. РФ и РК слишком много связывает, и прочность этих связей уже не определяется наличием советского опыта. Временами мы смотримся как разделенные близнецы, которые на расстоянии тысяч километров друг от друга интуитивно выбирают одинаковые костюмы, имеют сходные кулинарные предпочтения, те же привычки, те же жесты.
Опыт истории показывает, что любой союз, даже самый прочный может не выдержать трудных испытаний, но мне кажется, что все собравшиеся за этим столом, работая на благо своих национальных государств, исходят из фундаментального положения: евразийское партнерство и взаимодействие - это не фантом, а реальность сегодняшнего дня. И, одновременно, наше партнерство - важнейший стратегический ресурс движения в посткризисное будущее.
На мой взгляд несколько основных направлений взаимодействия определят контуры нашего общего будущего:
Создание совместного прорывного модернизационного проекта, способного соединить инновационный потенциал РК и РФ.
Формирование совместных Центров подготовки кадров в наиболее востребованных областях (медицина, образование)
Создание в российских вузах механизма самых широких преференций для обучения студентов из Казахстана, формирование в России блока двуязычных специальностей (русский-казахский) по гуманитарному и техническому профилю.
Развитие интеграционных проектов в сфере общего информационного пространства.
Формирование трансграничных экспертных пулов, разработка общей концепции перехода к "посткризисному" обществу.
Создание общественного мнения, способного влиять на настроения правящих элит через модели привлекательной общей идеологии, на основе которой возможно сближение.
Развивать контакты и стимулировать неправительственную деятельность.
Будущее наших отношений формируется уже сейчас. Не надо тешить себя надеждой, что в запасе значительный временной резерв. Либо мы переходим к системному партнерству, либо пространство открывшихся возможностей займут другие игроки.
