В последнее время в Казахстане все более проявляются признаки, указывающие на постепенный, но неотвратимый процесс смены элит. Во многом это связано со сменой поколений, а также переменами, в результате которых появились крупные капиталы и политические интересы. Важность данного вопроса заключается в том, какой тип управленческой элиты придет на смену старой номенклатуре и как от этого будет зависеть вектор дальнейшего развития Казахстана.
В ИАЦ МГУ прошла презентация очередного политологического исследования, "Политическая трансформация РК в контексте смены управленческой элиты", подготовленного Центром "Альтернатива" под руководством И. Карсакова и А.Чеботарева. Редакция сайта публикует выдержки из этой работы. Материалы обсуждения на экспертном семинаре будут опубликованы в ближайшее время.
В последнее время в Казахстане все более проявляются признаки, указывающие на постепенный, но неотвратимый процесс смены элит. Во многом это связано со сменой поколений, а также переменами, в результате которых появились крупные капиталы и политические интересы. Важность данного вопроса заключается в том, какой тип управленческой элиты придет на смену старой номенклатуре и как от этого будет зависеть вектор дальнейшего развития Казахстана.
В связи с этим следует отметить, кто является сторонником старых и новых методов управления в казахстанской административно-политической элите.
Представителей первого направления условно можно назвать консерваторами. Это главным образом выходцы из советской партийной, комсомольской и хозяйственной номенклатуры. Многие из этих людей занимали ключевые посты в госаппарате накануне распада СССР.
После обретения Казахстаном независимости старая элита в целом сохранила свои позиции. Многие ее представители длительное время составляли ядро государственного аппарата, депутатского и судебного корпуса республики.
Их мировоззрение и ценности сформировались в советское время и в большинстве своем они остались сторонниками социалистической идеологии и экономики, которая основана на внеэкономических принципах принуждения, умения мобилизовывать трудовые и материальные ресурсы для выполнения конкретных задач. Их также отличает широкое использование административного ресурса для решения тех или иных политических или экономических вопросов.
При этом речь уже идет не о возрастном факторе, а о стиле управления государственным аппаратом и экономикой. Это связано с тем, что за годы независимости сформировался второй эшелон молодых чиновников, или неоконсерваторов, которые разделяют убеждения и стиль управления старой номенклатуры. Именно представители этой элиты вернули в общественную жизнь Казахстана почти забытые коммунистические понятия, как, например, субботники, студенческие трудовые лагеря и общественные работы по добровольно-принудительному принципу.
При этом экономическая сторона и эффективность их мало интересуют. Главным для этих людей является внешняя показательность и утверждение принципа «крепкого хозяйственника», не допустившего приватизации или «разбазаривания» государственной собственности.
Парадоксально, но основой их экономического и политического могущества стала именно приватизация государственной собственности. Наличие неформальных связей и патронажная система позволили отдельным представителям госбюрократии получить специальные кредиты для покупки государственных предприятий. Они и их клиенты выиграли от приватизации, которая проходила в основном стихийно и без правил, что позволило этой категории управленцев приобрести большую часть государственной собственности на весьма льготных условиях.
В результате в Казахстане сложились целые сферы бизнеса, позволившие отдельным высокопоставленным чиновникам инвестировать государственные средства в свои собственные торговые фирмы, нередко оформленные на своих родственников или доверенных лиц. Они же содействовали получению налоговых и таможенных льгот или специальных лицензий. Таким образом, ряд высокопоставленных чиновников стали патронами разных экономических и политических групп.
Консерваторам противостоит другой тип представителей политической и бизнес-элиты - реформаторы, чье выдвижение произошло уже в годы независимости. Новую бизнес-элиту составили предприниматели в возрасте около 30 лет, закончившие престижные российские вузы или получившие ученую степень в западных странах. Их, как уже отмечалось выше, стали называть технократами или «младотюрками».
В отличие от представителей старой советско-партийной и хозяйственной номенклатуры эти люди научились мышлению в категориях либеральной рыночной экономики. Их также отличает готовность и способности вести хозяйство без государственных субсидий. Их политические идеи основываются на профессиональном опыте в бизнесе и финансово-банковском секторе. Они выступают за крутой поворот в торговой, валютной, коммерческой и фискальной политике и не боятся проводить непопулярные среди населения меры.
При этом дискуссии о традиционных ценностях, культурном наследии и создании привилегий для титульной нации, которые отстаивают национал-патриотические круги, для реформаторов являются малозначимыми. Они предпочитают светские ценности и символы современного западного образа жизни. Их предпринимательский ноу-хау и связанный с ним капиталистический экспансионизм превратили их в серьезных соперников старой элиты и неоконсерваторов, власть которых зависит от сохранения сложившихся правил и процедур.
Однако, несмотря на то, что эта новая бизнес-элита стала незаменимым партнером старой номенклатуры в проведении экономических реформ, консерваторы не идут на проведение кардинальных политических реформы и не желают поделиться политической властью с реформаторами.
Во многом это объясняется тем, что тот социальный слой, интересы которого выражают «младотюрки», в силу своей раздробленности и сравнительно небольших капиталов, всегда находился под «двойным давлением» - как со стороны государства, так и со стороны крупного капитала.
В результате реформаторы имеют мало шансов влиять на политические решения и оказались в менее выгодных условиях, чем их оппоненты. Вместе с тем укреплению их позиций способствует внешний фактор, а именно зависимость Казахстана от привлечения иностранных инвестиций и умения говорить с западным капиталом на «одном языке».
Нельзя не сказать, что в начале 1990-х годов главную роль при проведении либерально-рыночных реформ играли иностранные инвесторы. Их интерес к природным богатствам Казахстана был определяющим и обещал стране большие доходы от иностранных инвестиций в сырьевой и энергетический сектор.
Вместе с тем отсутствие у казахстанских чиновников в первые годы независимости необходимого опыта ведения переговоров с западными инвесторами привело к тому, что подписанные в то время договора и контракты с недропользователями во многом оказались невыгодными для республики. Это стало явным не только для чиновников, но и для большинства населения через десять лет после подписания соглашений о разработке нефтяных и газовых месторождений, когда мировые цены на углеводородное сырье значительно выросли. В результате львиную долю доходов получили посредники и консультанты, а также западные нефтегазовые компании.
Несмотря на то, что три четверти иностранных инвестиций были направлены в сырьевой сектор, республика все же смогла относительно успешно провести рыночные преобразования. Успешность экономических реформ в Казахстане во многом объясняется тем, что руководством страны был найден компромисс между старой номенклатурой и молодыми представителями среднего класса предпринимателей. Это обеспечило на первом этапе реформ достаточно материальных и человеческих ресурсов для проведения эффективной политики.
Политическая стабильность и государственные институты способствовали макроэкономической стабилизации, а затем и экономическому подъему. Вместе с тем рыночные реформы сопровождались такими негативными факторами, как рост коррупции, сильное социальное расслоению общества, деградация сельской инфраструктуры, безработица, что мешает дальнейшему экономическому развитию.
По мере развития рыночной экономики начался процесс дифференциация элит, который по аналогии с Россией стал называться «олигархизацией» экономики и политики. Влиятельные государственные чиновники стали патронами соперничающих финансово-промышленных группировок и бизнес-структур, которые распределили между собой стратегические ресурсы страны, в том числе и СМИ.
Нарушение баланса между старой и новой элитой привело к политизация «младотюрков», которые выступили за дальнейшие политические реформы и модернизацию страны. Это было вызвано, прежде всего, экономическими причинами. Реформаторы осознали, что старые правила и растущее соперничество между отдельными элитными группами постепенно «съедает» их ресурсы, значительно ограничивает предпринимательскую свободу действия и что эту проблему нельзя решить на длительный срок путем неформальных договоренностей со старой элитой.
Требования реформаторов о проведении качественно новых структурных реформ, которые обеспечили бы новый правовой порядок и новую правовую культуру, старая элита восприняла как угроз)'. На брошенный вызов она ответила традиционными методами - запугиванием, репрессиями и удалением реформаторов с государственной службы.
В результате начало 21 века ознаменовалось для Казахстана расколом национальной элиты и образованием новой оппозиции, которая имела явное превосходство по степени организации и финансового обеспечения по сравнению с оппозиционными партиями, образованными в начале 1990-х годов и имеющими мало возможностей для полноценной конкуренции с пропрезидентскими партиями.
Следует также отметить, что пока большинство политических партий Казахстана не являются представителями интересов граждан с четкими программами, а скорее представляют политические группировки влиятельных лиц и бизнес-групп. Об этом, в частности, говорит то, что попытка реформаторов объединить оппозицию под эгидой ДВК потерпела неудачу из-за внутреннего соперничества и разногласий между учредителями этого движения. Сюда же можно добавить и произошедший уже в 2005 году раскол и последующую за ним утрату прежнего политико-электорального потенциала достаточно сильной в 2002-2004 годах оппозиционной Демократической партии Казахстана «Ак Жол».
Очевидно, что после своих поражений на парламентских выборах 2004 и 2007 годов и президентских выборах 2005 года реформаторы утратили иллюзии о возможности претворения своей программы в жизнь. Они осознали, что даже умеренные реформы, будут встречать сопротивление старой элиты и их консервативно настроенной клиентелы. Тем не менее, реформаторы продолжают делать ставку не на конфронтацию, а на конструктивное сотрудничество с правительством. Скорее всего, ими движет здесь понимание того факта, что даже умеренные реформы неизбежно будут вести к серьезным политическим переменам.
В этой связи, видимо, не стоит однозначно соглашаться с мнением некоторых казахстанских экспертов о том, что назначение оппозиционных лидеров на государственные посты является тактическим шагом, призванным расколоть и ослабить оппозицию. На наш взгляд, кооптация оппозиционных политиков во власть свидетельствует не о тактическом маневре, а, скорее, о политическом прагматизме правящей элиты. Последняя готова призвать своих соперников не столько в интересах сохранения своей монополии на власть, сколько для того, чтобы выстроить новый баланс и избежать новые межгрупповые конфликты внутри себя. При этом от оппозиции требуется подчинение принципам лояльности президенту и сотрудничество с властью, если она хочет полноценно участвовать в политическом процессе.
Наряду с кооптацией оппонентов в госаппарат надежной стратегией защиты властных интересов правящей элиты оказалось освоение тем и предложений оппозиции. В частности, власти частично приняли ряд предложений оппозиции по налоговой реформе и изменению законодательства о выборах.
В этой связи можно сделать предположение, что политическая стабильность в Казахстане базируется на сохранение контроля и баланса. При этом борьба за политическое влияние ведется на нескольких «фронтах» и не только против оппозиции. Даже ближайшее окружение главы государства не является гомогенным блоком. Среди представляющих его персон можно выделить различные взгляды о степени необходимости и путях проведения политических реформ. При этом линии конфликта не совпадают с отдельными коалициями и союзами.
Президент страны же терпит открытые и скрытые проявления соперничества среди высокопоставленных представителей правящей элиты при условии, что они не превращаются в открытый конфликт, подрывающий его личный авторитет.
Тем не менее, решающим критерием для карьеры в госаппарате является лояльность президенту и поддержка его политического курса, а затем необходимый для выполнения
конкретных задач профессиональный опыт и специфическое расположение сил вокруг данного поста. Этническая и клановая принадлежность сами по себе имеют только второстепенное значение, хотя и могут стать решающим фактором при определенном нарушении баланса сил внутри элиты.
Вместе с тем такие механизмы подбора кадров отрицательно сказываются на эффективности управления. Частные кадровые перестановки, реорганизации государственных органов и создание параллельных правительству и акимов структур в лице государственных холдингов, прежде всего Фонда национального благосостояния «Самрук-Казына, и социально-предпринимательских корпораций способствуют неадекватному использованию человеческого капитала.
В результате такой политики общегосударственные интересы подчиняются личным интересам отдельных лиц и их группировок. Кроме того, антагонизм различных элитных групп на долгий срок чреват огромными рисками для стабильности страны. Большим недостатком государственного аппарата является еще и то, что политико-властная система может эффективно работать, только опираясь на авторитет президента страны Нурсултана Назарбаева.
Представители как новой, так и старой элиты понимают, что рано или поздно произойдет смена главы государства. Основной вопрос, как это произойдет - в условиях гласности и наличия независимых политических институтов или в рамках неформальных договоренностей между соперничающими элитными группировками? Хотя последнее уже сегодня представляется маловероятным, так как ни один из потенциальных претендентов на президентский пост не может обеспечить себе поддержку правящей элиты и интегрировать ее на долгосрочную перспективу.
