Возможность реализации проекта транскаспийского газопровода будируется заинтересованными силами в США и ЕС, многих напрягает в России. Насколько геополитически значим и экономически необходим этот проект? На этот счет нет единого мнения, зато большее количество спекуляций и ангажированных комментариев. В данном докладе мы попытаемся представить суждения сторон как в пользу, так и против данного проекта и попытаемся сблизить диаметральные интересы в менее конфликтном сценарии.
Проблемы и перспективы строительства Транскаспийской газовой магистрали
(доклад к Шестой конференции ЕСПИ плюс дополнения к нему, возникшие в процессе обсуждения).
Общее резюме проблемы.
Возможность реализации проекта транскаспийского газопровода будируется заинтересованными силами в США и ЕС, многих напрягает в России. Насколько геополитически значим и экономически необходим этот проект?
На этот счет нет единого мнения, зато большее количество спекуляций и ангажированных комментариев. В данном докладе мы попытаемся представить суждения сторон как в пользу, так и против данного проекта и попытаемся сблизить диаметральные интересы в менее конфликтном сценарии.
Сегодня каспийский регион уже не может игнорировать тенденции, которые будут влиять на мировой газовый рынок в предстоящем будущем. Все прогнозы сводятся к тому, что новые технологии газодобычи и строительства трубопроводов плюс расширение обычных транспортных коммуникаций с неизбежностью приведут к появлению многочисленных газопроводов образующих сеть для многовариантных газовых контрактов. Наличие как минимум трех поставщиков газа - Туркмения, Узбекистан, Казахстан и как минимум десятка транснациональных сырьевых компаний работающих в регионе – уже не может вернуть состояние полной монополии на эти ресурсы, которое по факту было у России («Газпрома») вплоть до начала 2000-х годов. Расширение доступа и конкуренция неизбежны. Можно либо замкнуться в глухую оборону, либо как лидер региона возглавить этот процесс, предлагая собственные сценарии расширения доступа центрально-азиатского газа на мировой рынок.
Проблема в том, что Транскаспий сложно вписывается в стратегию российского газового монополиста, хотя имеются и компромиссные варианты участия российских компаний в этом проекте. В то же время и у самого Транскаспия не все в порядке, предполагаемые страны-участники проекта также имеют свои сомнения в «железной» необходимости этого проекта.
Таким образом, можно выделить две пары диаметральных аргументов задающих плоскость обсуждения этого проекта.
A) Труба выгодна в качестве способа геополитической привязки Туркмении и стран каспийского региона (Казахстана, Узбекистана) к европейским рынкам и политическим центрам.
B) Данная цель не может быть полностью и быстро достигнута при помощи такого высокозатратного проекта – как показал результат внедрения нефтепровода Баку-Джейхан, трубопроводы достаточно нейтральный по силе влияния механизм давления на местные элиты, но сильно раскрученный в медийном поле и от этого переоцененный.
C) Проект выгоден как способ диверсификациирасширения европейского газового импорта за счет нового региона и более контролируемых национальных компаний в рамках Энергетической Хартии и Договора об энергетическом сообществе поставщиков и транзитеров.
D) Однако максимальная по проекту доля привлекаемого газа ЦА по Транскаспию технически не сможет превысить 20% от всех поставок Газпрома 2012 года (в 2005-2007 г. Газпром продавал в ЕС 156-157 млрд. куб. газа, в ближайшее время планируется увеличение до 200 млрд. куб), а фактически, вряд ли достигнет 10-12% от газпромовских поставок (технологическая мощность первого этапа Транскаспия не превысит 15 млрд. куб в год).
Кроме того, вопросы Транскаспия следует рассматривать внутри проблемы диаметральности российской и европейской стратегий развития газовой отрасли на ближайшие годы (об этом четко говориться в докладах Дэвида Дюссо и Андрея Казанцева).
Интересы Туркмении.
На сегодня, Ашхабад данный проект рассматривает скорее как возможность увеличения геополитического веса страны и дополнительного привлечения западных инвестиций в свою газовую отрасль.
С другой стороны, как возможность контраргумента при переговорах с «Газпромом» по стоимости газа, отчасти это действует, несмотря на фактическое отсутствие на данный момент иных масштабных путей доставки туркменского газа на мировой рынок, кроме российских маршрутов. Однако, такая игра вряд ли может тянуться долго, рано или поздно придется от слов переходить к делу (см.: количество делегаций в Ашхабад от Госдепартамента и Еврокомиссии за 2007г. в докладе Андрея Медведева).
С отсрочкой на год начала реализации европейского газового мегапроекта Набукко, откладывается и вероятность Транскаспия, однако вовсе не снимается. В случае появления консорциума компаний желающих включиться в эту стройку, нормализации азербайджано-туркменских отношений, Ашхабад, вряд ли сможет остаться в стороне и рискнет включиться в эту стройку, понимая, что благодаря политической заинтересованности Вашингтона в этой трубе вовсе не обязательно быстро выходить на максимальные объемы экспорта, удовлетворив их 10-12 млрд. куб., и одновременно выдав более четкие гарантии другим покупателям, прежде всего «Газпрому», по выполнению подписанных долгосрочных договоренностей.
Недавно озвученный план приглашения международных специалистов для аудита крупнейших месторождений – «Гунорта Ёлотен» и «Осман», расположенных на юго-востоке страны, говорит в пользу данной версии. По официальным туркменским данным, опубликованным в 2006 году, в стране открыто 149 газовых и газоконденсатных месторождений с подтвержденными запасами около 5 трлн. кубометров. При этом потенциал только Давлетабадского месторождения, которое и анализировали западные эксперты, тогда оценивался в 1,7 трлн. кубометров. По своим запасам Туркмения сможет обеспечить не только Север и Запад, но и Восток (Китай), правда, с учетом качественного менеджмента, инженерной поддержки и своевременных капитальных вложений в добычу.
В целом, не стоит забывать, добыча газа на прикаспийских месторождениях технически сложнее, чем на Ближнем Востоке и в Иране, но значительно дешевле, чем в Сибири. Согласно еще советским оценкам, перспективы газовой отрасли Туркмении оценивались в объеме добычи не меньше 100 млрд. куб год.
Туркмения-Азербайджан.
Первое, на что обращают внимание, рассуждая об этом проекте – отношения Ашхабад-Баку. Широко известно, что по наиболее известным сценариям продолжение Транскаспия на Кавказе должно пройти в коридоре действующего газопровода Баку-Эрзурум, либо, как вариант, туркменский газ непосредственно вольется в эту трубу. Тут возникает свой ряд проблемных узлов как чисто технического свойства, так и политико-правового, а также ресурсного плана, о чем подробнее ниже.
Политико-правовые вопросы. Прокладка газопровода невозможна без нормализации азербайджано-туркменских отношений. Опишем проблему и возможности ее решения. Интересы одной и другой стороны. Многое упирается в нерешенную задачу раздела дна и национальных секторов на Каспии, отсутствии единой правой конвенции (за исключением тегеранской, регламентирующей экологию).
До сих пор нет ясности по вопросу юрисдикции прибрежных государств на территориальные воды и экономическую зону: с конца 1990-х Россией предложена 15-мильная зона, включая экономическую, Казахстаном – 25-мильная, Ираном – 30-мильная, Азербайджаном – 40 мильная, Туркменистаном – тоже около 40 миль. Такие условия сторон в принципе остаются на переговорах по сию пору. Однако непосредственное отношение к проблеме Транскаспия имеет только вопрос территориального раздела дна и границ национальных секторов. Россия, Казахстан, Азербайджан ратифицировали для своих отношений принцип раздела Каспия на национальные секторы по методу срединной линии: Азербайджану приходиться – немногим более 19%, России – до 19%, Казахстану – чуть более 29%. Согласно такому способу раздела Ирану отходит 14%, Туркмении – немногим более 19%. Но эти страны не могут прийти к согласию: Иран настаивает на равнодолевом разделе, то есть 20%, Туркмения в принципе не против раздела по срединной линии, однако с Азербайджаном имеются разногласия из-за спорного месторождения на границе морских секторов (в туркменской топонимике «Сердар», в азербайджанской «Кяпаз»).
Формально спор идет из-за отклонения срединой линии на траверзе Абшеронского полуострова, что, по мнению Ашхабада урезает туркменский сектор. Обострение азербайджано-туркменских отношений началось более 10 лет назад, 20 января 1997 года президент Ниязов назвал своим собственным именем морские области, включающие в себя месторождения Азери и Чираг (ключевые месторождения главного азербайджанского нефтяного экспорта), объяснив этот шаг так: "Я назвал область своим собственным именем, чтобы не было никакого недопонимания в вопросе, кому она принадлежит". С лета 1999 года азербайджано–туркменские переговоры вошли в тупик, подорвав тем самым шансы для строительства Транскаспия (первые раунды обсуждения ТЭО проекта проходили как раз в тот период).
К июню 2001 года позиции Туркмении были сформулированы следующим образом: раздел Каспия происходит по дну на равные доли, что касается водной поверхности, то Ашхабад предлагает для каждого государства 12-мильную зону, плюс 35-мильную зону экономических интересов. Таким образом, по мнению Туркмении 47 миль – зона контроля каждого государства (впоследствии была снижена до 40 миль), а остальная поверхность -- общее море для судоходства.
В преддверии Ашхабадского саммита прикаспийских государств 22-23 апреля 2002 года был предложен дополнительный элемент в принцип разграничения Каспийского бассейна, названный «принципом ресурсного деления». В тех местах, где модифицированная линия смещается из-за изгиба берега, как в азербайджано-туркменском споре, находится компромисс – спорные месторождения делятся пополам, либо в случае международной эксплуатации выравниваются доли национальных компаний Туркмении и Азербайджана. Возможно, что таким образом будет найден выход из сложившейся коллизии.
Во всяком случае, азербайджано-туркменский кризис обещает найти свое разрешение в связи с политикой нового президента Туркмении Бердымухаммедова. У него состоялось несколько встреч с Ильхамом Алиевым, в первой половине этого года состоится визит туркменского президента в Баку. Азербайджан, кроме вопросов каспийского сотрудничества и транскаспийской трубы больше заинтересован активизировать торгово-экономическое сотрудничество, что также выгодно и туркменской стороне. В этом году можно ожидать восстановление работы туркменского посольства в Баку. Начала работать азербайджано-туркменская межправительственная комиссия, разрешившая вопрос задолженности Азербайджана по оплате туркменского газа образовавшейся в период 1999-2001 годов. Достигнута договоренность о подготовке межправительственных соглашений о взаимной защите и поощрении инвестиций между двумя странами, а также налаживании прямой международной связи железная дорога-паром между портами Баку и Туркменбаши, прокладки оптико-волоконного кабеля по дну моря.
С одной стороны, мы наблюдаем явное потепление отношений. Но вряд ли можно с уверенностью утверждать о возможности скорого решения территориальных вопросов.
С другой, стоит поставить вопрос так: насколько этот конфликт, плюс отсутствие нормативной базы по хозяйственной деятельности, согласованной на уровне каспийской «пятерки», способен заблокировать Транскаспий?
Отсутствие каспийской конвенции, всеобъемлющего договора по статусу водоема и способах хозяйственной деятельности вряд ли остановит строительство если такое решение будет принято. Хотя, Россия законно настаивает на важности общего соглашения по транскаспийским трубопроводам, но пока его нет, и соответственно нет юридических запретов на подобное строительство. Кроме того, стоит указать цинизм ситуации в отношении другой части этой проблемы -- логично иметь некие общие для «пятерки» конвенции и по внутрисекторальным трубам (каждый член каспийской четверки СНГ, Россия не исключение, имеют более 100-180 км. морских трубопроводов и планируют наращивать).
Но такие ограничения, как показал опыт интенсивной эксплуатации месторождений, уже не нужны ни одной стороне (разве что Ирану, пока не имеющему масштабных планов сырьевой эксплуатации своего сектора).
Экология и техника . Один из главных аргументов противников Транскаспия, наличие трудного рельефа дна и высокой сейсмической нестабильности района. В ходе дискуссии на конференции ЕСПИ Иван Сафранчук заметил интересную деталь: в советских исследованиях возможности строительства Транскаспия, выполнявшиеся по заказу руководства советской азербайджанской республики, в этом районе дна отмечен неустойчивый разлом с высокой динамикой колебаний.
В принципе, как показывает опыт строительства «Голубого Потока» трудности подобного рода можно обходить, однако возникает проблема каков рост общих капитальных вложений в этот проект с учетом обходных маршрутов и более сложных инженерных решений.
Ресурсная база, технические проблемы и сценарии прокладки маршрута. Сложилась интересная ситуация. Многие эксперты вполне справедливо замечают, что Транскаспий не может быть ориентирован на туркменский шельф в виду дефицита ресурсов.
В качестве контраргумента приводят следующий тезис -- главное договориться о маршруте, а ресурсы мы найдем на берегу.
Интересно, что азербайджанские эксперты отмечают и другие проблемы, связанные уже с их магистральной сетью. Есть некие опасения, что туркменский газ, выйдя на азербайджанский берег, будет конкурировать с азербайджанским в направлении Европы (ГНКАР уже имеет контракты с Грецией). Причем предполагаемая конкуренция в условиях ограниченной пропускной способности газопровода Баку-Эрзрум будет нарастать по мере роста азербайджанской добычи. Технический нюанс таков. Пропускная мощность стандартной 42 дюймовой трубы Баку-Эрзурум с давлением прокачки 95 атмосфер составляет 16 млрд. куб. газа в год, а максимальная, при условии, строительства шести дополнительных станций по поддержанию давления, составляет 32 млрд. куб. газа в год.
Однако эти мощности зафрахтованы для экспорта объемов газа с главного месторождения Азербайджана «Шах-Дениз». Пока, в этом году, на первой стадии «Шах-Дениз», Азербайджан планирует добыть более 8,6 млрд. куб.: 1,5 млрд. в собственное пользование; 6,6 млрд. для Турции; 0,3 млрд. для Грузии. По идее, если бы Транскаспий существовал уже сегодня, туркменский объем можно было бы пустить в эту трубу в течении трех-четырех лет, пока добыча газа на «Шах-Дениз» выйдет на второй проектный уровень (12 млрд. в год к 2010 году и 20 млрд. в 2015 году).
Тут правда надо учесть, что к тому времени возрастет потребление как в самом Азербайджане, так и в Грузии, стремящейся полностью отказаться от российского импорта, и способной получать азербайджанский газ не только по магистрали Баку-Эрзурум. В отношении эксплуатации месторождения «Шах Дениз», прямо влияющего на перспективы Транскаспия, в среде азербайджанских отраслевых экспертов есть позиция отличная от официальной газовой политики Азербайджана.
Есть мнение, что для обеспечения технически оптимального варианта отбора газа с «Шах-Дениз» необходимо довести уровень его добычи как минимум до 60 млрд. куб. в год и поддерживать этот уровень примерно в течение 15 лет (но для этого требуется второй экспортный маршрут в 42 дюйма, и возникает вопрос – куда девать возможный туркменский газ).
С точки зрения ресурсной базы это возможно: максимальный отбор газа будет обеспечен естественным высоким давлением пластов (650-750 атмосфер). Однако сейчас Азербайджан «растягивает» добычу по времени, не увеличивая её объемов, в результате значительная часть газа может стать неизвлекаемой из-за естественного падения давления в пластах и обводнения скважин. Отсрочка наращивания добычи связана еще и с тем, что выход на вторую стадию освоения «Шах-Дениз» согласно договорам СРП может начаться только после окупленных затрат по первой. Бюджет первой стадии на пару миллиардов превысил первоначальные показатели, возможно в результате теневых сделок добывающих компаний между собой и с правительством.
Таким образом, резерв для прокачки до 8-10 млрд. куб туркменского газа в трубопроводе Баку-Эрзурум имеется прямо сейчас. А это как раз именно тот объем, который может предложить Ашхабад без особого ущерба для своего баланса уже сегодня, естественно при наличии транскаспийской трубы.
В свете технически возможного увеличения азербайджанской добычи, в наличии дополнительного выхода на европейский рынок в большей степени заинтересован как раз Баку (и без учета интересов ЕС). Но для этого нужны дополнительные экспортные мощности и гарантии закупок от нескольких стран, кроме Турции. Интересно, что как раз только именно в этом смысле можно рационально рассматривать предложение, озвученное премьером Тимошенко по строительству подводного черноморского газопровода от Грузии до Украины.
Стоит привести и официальное мнение Баку на перспективу Транскаспия: «Если наши партнеры захотят поставлять свои энергоресурсы с востока Каспийского моря в западном направлении через нашу территорию, то мы, конечно же, можем рассмотреть это на основе согласованных условий, и вопрос может быть решен. Однако мы не являемся и не будем инициаторами этого дела », - Ильхам Алиев, совещание правительства Азербайджана 14 ноября 2007 года.
Европейские ожидания и интересы Вашингтона.
Существует несколько стратегий использования Транскаспия в проекте Набукко: все они увязывают данный газопровод с развитием сети поставок газа из Ближнего и Среднего Востока на территорию Турции. Анкара, благодаря тому, что замыкает на себе в том числе и российский проект «Голубой поток», уже мыслит себя как основой газораспределительный узел юго-восточной Европы.
В европейском сценарии, основной упор делается на поставки газа из Ирана. К этому склоняются в Еврокомиссии в связи с б о льшей ясностью относительно запасов газа по сравнению с Туркменией и соответственно более широкими возможностями альтернативного России предложения. В этом сценарии Транскаспий выполняет роль дополнительного канала поставок к основному из Ирана (новость конца января 2008: по заявлениям иранского МИД ведутся переговоры с Швейцарией о поставках иранского газа в Европу через планируемый газопровод Nabucco).
В качестве справки стоит напомнить, что сейчас Иран продает ограниченные объемы (5-7 млрд. куб газа в год) Турции, которая в ноябре 2007 года открыла дополнительную газовую перемычку Турция–Греция, способную транспортировать на начальном этапе 11,5 млрд. кубометров газа в год иранского и азербайджанского происхождения. Этот проект должен стать первым элементом Набукко в южной части Европы: к 2012 году должна быть выстроена итало-греческая труба протяженностью 807 км, из которых 217 км придется на подводный участок, соединенная с новой турецкой перемычкой.
Естественно, что перспективы иранского участия во многом будут зависеть от снижения напряженности отношений с Вашингтоном. А это, на определенный период, вполне возможно, учитывая известный кризис США в регионе и возможную смену стратегии новой американской администрации. Также при всех трудностях ирано-туркменских газовых отношений, не стоит сбрасывать со счетов возможность транспортировки туркменского газа через территорию Ирана.
Занимателен разброс мнений скептиков и оптимистов относительно Набукко. Так, например, генеральный секретарь секретариата Энергетической хартии Евросоюза Андре Мернье 25 октября 2007 года в Лиссабоне в ходе саммита глав ЕС с участием России назвал Набукко "мертворожденным ребенком". Вслед за ним Герхард Манготт, профессор политологии Инсбрукского университета (Австрия), на конференции Хартии отметил, что Набукко "умрет, так и не будучи претворенным в жизнь". Другие официальные лица ЕС, например, Еврокомиссар по энергетике Андреас Пиебалгс, более оптимистичны и не дают волю эмоциям.
Но факт на сегодняшний день таков – консорциум Nabucco Gas Pipeline International отложил начало строительства трубы на год, отсрочив ее сдачу на 2013 год (морскую часть «Южного Потока» из России в Болгарию, также планируется завершить в 2013 году).
Теперь сценарий применения Транскаспия, лоббируемый США. В нем Вашингтон предлагает Брюсселю заменить иранские «возможности» туркменскими «перспективами». В этом сценарии появляется тема геополитического столкновения интересов США и РФ на рынке газовых ресурсов ЦА. Этот проект даст США еще больше возможностей влиять на ситуацию на Каспии. Кроме того, как раз в этом сценарии стоит рассматривать обострение военной конкуренции с Россией, доминирующей сейчас на Каспии в аспекте обеспечения безопасности. Охрана транскаспийской трубы более масштабная задача, чем ныне актуализируемые: охрана платформ и внутренних трубопроводов. Собственно данный проект совсем не означает американского военного присутствия в море, однако России будет сложнее конкурировать с натовскими программами поддержания безопасности, активно предлагаемыми каспийским странам СНГ со стороны США и НАТО.
О финансовых трудностях.
Первое, это взаимовлияние стоимости газопровода и стоимости закупаемого газа в Туркмении (также возможно в Казахстане). Затраты на строительство подводной части трубы наверняка выйдут из предварительного коридора в $2-2,5 млрд., что отразиться на скорости возврата средств по соглашениям СРП, кроме того, наверняка Ашхабад будет ежегодно поднимать стоимость газа так как это делается с покупателями из СНГ. В условиях неуклонного роста спроса на туркменский газ, его стоимость в 2010 году (если не раньше) наверняка выйдет за $200 за тыс. куб. Однако, в случае фантастичного крушения нефтяных цен до $40 за барр., станет проблематичным не только возврат затраченных средств, но сама необходимость этого газопровода будет поставлена под сомнения банками кредиторами.
С другой стороны, супер дешевого туркменского газа больше не будет ни для кого, и это очевидно всем игрокам. Для России здесь главная проблема в отсутствии прозрачности в отношении «вилки» между действующими ставками транзитных расходов и реальными затратами на транспортировку туркменского газа: для внешнего наблюдателя все говорит о спекуляции «Газпрома» и аффилированных компаний. Надо понимать, что Еврокомиссия будет стремиться продавить конечную стоимость этого газа для потребителей в Греции, Болгарии и Австрии не дороже чем это предложит тот же «Газпром», а возможно и дешевле на $15- $20 долларов, даже с учетом транзитной платы Турции, Грузии, Азербайджану. Правовой механизм для этого существует в рамках Энергетической хартии. В тоже время сообщения декабря 2007 года о готовности Еврокомиссии вести переговоры о прямых закупках газа в Туркмении по цене $250 за 1 тыс. куб. в рамках заполнения Транскаспия, скорее из ряда благих пожеланий нежели реальности, даже учитывая острую потребность американских партнеров любой ценой «выбить» туркменскую опору из под ног Кремля.
Перспективы.
Так для чего делать ставку на эту трубу, если ее объем не превысит максимум 20-30 млрд. куб в год? Среди главных перспектив возможная в будущем серия соглашений между Туркменией и западными компаниями на разработку новых месторождений. Естественно, тогда необходим политически контролируемый и финансово управляемый маршрут их транспортировки. В целом, благодаря Набукко и прочим газопроводам, ЕС стремиться получить на своих южных границах некий аналог по масштабу советской системы «Средняя Азия-Центр», способной перекачивать 75 млрд. куб газа в год. или даже более того. В таком развороте, это конечно окажет серьезнейшую конкуренцию поставкам по черноморскому «Южному Потоку», тем более во многом ориентированному на тот же среднеазиатский газ. Теперь еще об одном варианте применения Транскаспия. В случае если сохраниться нынешний тренд и Россия отстоит свои лидерские позиции на европейском рынке, этот объем газа может быть в значительной части переработан на терминалах СПГ (сжижения природного газа), допустим в Джейхане или другом более приспособленном турецком порту и продан на мировой рынок. Стоимость этой технологии с каждым годом становиться меньше и в перспективе, если стоимость нового терминала снизиться до $1млрд. - $800 млн., через Транскаспий возможен выход туркменского газа в мировой сектор торговли СПГ. В данном случае важно не упустить из виду такую перспективу. Понятно, что Россия не должна помогать этому, но это и не означает полного игнорирования данного проекта, где вполне вероятно участие «Лукойла», имеющего 10% долю в азербайджанском газовом проекте «Шах-Дениз». В тоже время стоит активнее пробивать СПГ проекты по линии «Север-Юг», обсуждая возможность перенаправить часть российских газовых маршрутов из ЦА в иранские порты Персидского залива. Тем самым это расширит России доступ на глобальный рынок (прежде всего Индия, Китай) и снизит зависимость от европейских потребителей.
Справка по СПГ: По различным прогнозам, к 2010 году мировые объемы продаж сжиженного природного газа вырастут вдвое. К 2030−му объем мировой торговли СПГ достигнет 725 млрд. куб, а его доля в общемировом потреблении газа, по прогнозам ExxonMobil, достигнет 15%. Стоимость строительства приемно-отправочного терминала сегодня определяется в коридоре $0,5–2,2 млрд. (в зависимости от типа и мощности) без учета модернизации портовой инфраструктуры. Срок возведения терминала колеблется от 36 до 40 месяцев. Новые танкеры пока достаточно дороги (свыше $200 млн. за средний танкер вместимостью до 145 тыс. куб.; что в среднем обходится вдвое дороже обычного нефтяного танкера). В 2006 году экспортная цена сжиженного газа в Алжире и Египте составляла $216–$252 за тыс. куб. Транспортная составляющая — это 20–27% стоимости СПГ для конечного потребителя. Транспортировка СПГ на расстояние от полутора тысяч до шести тысяч километров уже конкурирует с трубопроводным экспортом, а поставки на расстояние свыше шести тысяч километров с экономической точки зрения являются безальтернативными (тот же Набукко при длине 3300 км. обойдется в $7,3 млрд.). В итоге конечная стоимость топлива с учетом процесса регазификации в порту ($20–$24 тыс.куб.) уже сегодня может находиться в коридоре $300 за тыс. куб.
Стоит напомнить, что СПГ в Персидском Заливе не новый вид сырьевого товара. Более того, компания Shell рассматривает подобные инвестиции в такую неспокойную страну как Ирак. Согласно параметрам проекта, сообщалось, что Shell может затратить $2,5 млрд на СПГ-завод в южном Ираке. Газ пойдет преимущественно на местные рынки (спрос на газ в Персидском заливе вырос на 28% с 2003 по 2006 год из-за развития стальной, алюминиевой и химической промышленности в ОАЭ и Саудовской Аравии). Конечно, запасы Туркмении и Ирака сложно сопоставимы (по данным на конец 2006 года в Ираке 3,17 трлн. куб. газа), кроме того отсутствует плечо доставки от Туркмении до иранских портов.
Интересы России.
Однако если рассматривать эту гипотетическую возможность с точки зрения интересов России, то возможность вывода на экспорт центрально-азиатского газа через СПГ не стоит сбрасывать со счетов. Вкратце для России можно сделать несколько выводов. Противодействуя Транскаспию дипломатическими методами, активно проводя многоплановую политику с Туркменией, Казахстаном, Узбекистаном (находя новые аргументы в пользу прикаспийских векторов, четко указывая финансовые перспективы и взаимною координацию интересов), одновременно, на других площадках нельзя уходить от обсуждения Набукко.
Проблема в том, что России может не хватить ресурсов на серию центрально азиатских газовых и других проектов развития, привлекающих этот ряд стран-партнеров. Кроме того, как уже показал опыт, «Газпром» не сможет купить «все ресурсы» для своего экспорта, а партнеры в Ашхабаде и других столицах региона, как бы их не подкармливали коррупционными схемами, будут оставаться заинтересованы в более широком выходе на мировой рынок. Можно употребить и такую формулу – этим желанием будут «шантажировать» Кремль. Поэтому, чтобы не вести боев на несколько фронтов, для оптимизации и консолидации сил в других политических проектах, стоит ввинтить в переговоры по Транскаспию тот же «Лукойл», либо иную контролируемую компанию. Тем самым, с одной стороны, имея возможность контролировать, получать первую информацию изнутри этого проекта, с другой, в случае его реализации, получать из него прибыль.
