Проблема российского присутствия, таким образом, занимает центральное место в приднестровском вопросе. В 1992 году военные действия на Днестре были остановлены благодаря решительной позиции России. Противоборствующие стороны были вынуждены начать переговорный процесс.
Проблема российского присутствия, таким образом, занимает центральное место в приднестровском вопросе. В 1992 году военные действия на Днестре были остановлены благодаря решительной позиции России. Противоборствующие стороны были вынуждены начать переговорный процесс.
В июле 1992 г. М. Снегуром и Б. Ельциным было подписано Соглашение о принципах мирного урегулирования вооруженного конфликта в Приднестровском регионе Республики Молдова. Спустя полторы недели после подписания начался отвод вооруженных формирований Молдовы и Приднестровья из конфликтных районов, где позиции занимали российские миротворцы. Далее, Соглашением определялся механизм проведения миротворческой операции – определение зоны безопасности, создание Объединенной контрольной комиссии (ОКК) и Совместных миротворческих сил (СМС), групп военных наблюдателей. В СМС входят воинские контингенты от РФ, РМ и ПМР. От России в операции участвуют около 400 военнослужащих, что сопоставимо с контингентами молдавских и приднестровских миротворцев. ОКК является политическим органом, контролирующим деятельность СМС и обеспечивающим эффективный диалог между противоборствующими сторонами. Группы военных наблюдателей от каждой стороны, в том числе от Украины (в 1998 г. стороны конфликта предложили Украине участвовать в миротворческой операции в приемлемой для нее форме, украинская сторона выделила для этих целей 10 военных наблюдателей и пока сохраняет свое участие в операции в такой форме) проводят контроль над соблюдением режима безопасности.
Официально гарантами-посредниками в переговорах выступают Россия, Украина и ОБСЕ, наблюдателями – ЕС и США. В целом проведение миротворческой операции на Днестре при активнейшей и определяющей роли России на сегодняшний день считается самой успешной на постсоветском пространстве и одной из самых эффективных в мире. Российские миротворцы в самом Приднестровье воспринимаются как единственный гарант безопасности, а результаты последнего референдума показывают, что подавляющее большинство населения ПМР против вывода российских контингентов с территории республики. Власти всеми силами стараются противостоять попыткам Запада вынудить Россию вывести военные силы. Однако мнение самого Приднестровья вряд ли оказывает влияние на решение этого вопроса. ЕС и США до сих пор выражают сожаление по поводу отсутствия прогресса в процессе выполнения Россией решений Стамбульского саммита ОБСЕ по выводу российских контингентов из Приднестровья (конечной датой вывода была определена дата 31 декабря 2002 г.). Россия же выражает беспокойство по поводу продвижения НАТО на восток и не торопится выводить войска.
Более того, с некоторых пор ссылаться на решения Стамбульского саммита стало бессмысленно. На прошедшей в Любляне в декабре 2005 года встрече глав МИД стран ОБСЕ подписание совместного заявления было фактически сорвано. Глава Российского МИД С. Лавров не согласился с ультимативными требованиями Молдавии и Грузии назвать точную дату вывода войск с их территорий. Приднестровское же руководство с самого начала заявляло о том, что решения Стамбульского саммита не являются обязательными для Тирасполя, так как эти решения принимались в отсутствии приднестровской стороны, и проблема демилитаризации региона – это исключительно проблема двух сторон – России и Приднестровья. Интересна позиция Украины в этом вопросе – украинские власти все активнее выступают за изменения в процессе миротворчества в регионе – речь фактически идет о замене молдавских и приднестровских контингентов российскими и украинскими. Таким образом Украина получает реальную возможность поднять свой статус в регионе и оказывать решающее влияние на ситуацию в непосредственной близости своих границ. Однако неоднозначность внутриполитической ситуации в самой Украине создают вполне определенные трудности. Кроме того, стремление Украины вступить в НАТО также вряд ли «обрадуют» Россию, которая в итоге получит все шансы проводить миротворческую операцию бок о бок с натовским контингентом, а потом и вовсе оказаться вытесненной из региона.
Не так давно в рамках Альянса обсуждалась возможность «альтернативного формата миротворческих сил в Приднестровье, который позволит сделать шаг к урегулированию кризиса вокруг адаптированного Договора об обычных вооруженных силах в Европе», в адрес России звучат предложения интернационализировать миротворческую операцию в регионе и т.д. Последнее активно поддерживает Молдова, настаивая на том, что Российские миротворческие силы мешают интеграции Молдовы в европейские структуры. Приднестровское руководство, очевидно чувствуя, что отсутствие инициатив подобного же рода может привести к тому, что этот вопрос будет решен без его участия, в конце декабря прошедшего года предложило Украине «расширить свое присутствие в миротворческой операции». Таким образом, ситуация по-прежнему остается неоднозначной. Основные проблемные узлы в переговорном процессе – российское военное присутствие, неопределенность будущего статуса Приднестровья, интернационализация миротворческой операции и проблема продвижения НАТО на восток – как и раньше остаются в центре внимания мировой общественности. Попытки России развести проблему Косова и приднестровский вопрос пока могут быть определены как вполне успешные. Но это только пока. Однако это еще и повод обвинить Россию в применении двойных стандартов – то, что российская политическая элита постоянно вменяет в вину Западу и, прежде всего, США. И если там применение двойных стандартов может быть расценено как «деловой подход», то здесь это не аргумент. Подобное воспринимается исключительно как предательство. Ситуация, в которой оказалась Россия после развала СССР оказалась незавидной. И до сих пор многие проблемы решить не удается, в том числе проблему непризнанных государств на постсоветском пространстве. Переплетение интересов – экономических, этнических, политических не позволяют выработать единый подход к ее решению. Отсюда попытки опираться на прецеденты в мировой политической практике, однако, как показывает опыт, перенесение таких схем на наше пространство оказывается абсолютно неэффективным. С другой стороны, понятно, что ситуация должна развиваться. Меняющиеся мировые реалии, изменение баланса сил в регионах существования непризнанных государств и противоборство тенденций к глобализации и укреплению национальных границ естественным образом подталкивают все заинтересованные стороны к разрешению такого рода проблем. Но, как и везде в мире, существуют силы, заинтересованные в существовании такого рода лакун и «серых зон». А это вопрос совершенно иного порядка, нежели просто переговорный процесс с посредниками, гарантами и наблюдателями. Любой вариант, рассматриваемый в рамках урегулирования приднестровского вопроса, не устраивает одну из сторон или силы, стоящие за ними. Но по-другому и не может быть. Остается уповать только на компромиссные схемы. При этом политическая культура всех участвующих в урегулировании сторон должна стать главным залогом его успеха.
