Прагматизм против идеологии. Прорыв или тупик?

Дата:
Автор: ИАЦ МГУ
Миссия нации - это внутренний выбор общества и одновременно построение образа страны, к которому следует стремиться. И здесь вопрос: должен ли этот образ являться калькой с уже имеющейся, более совершенной модели государства и общественного устройства или же речь идет о совершенно особом, суверенном образе страны, в котором доминирующую роль будут играть его национальные особенности. Иными словами, фундаментальный вопрос заключается в том, как совместить общее и локальное в условиях развития процесса глобализации.
Прагматизм против идеологии. Прорыв или тупик?

В начале 90-х годов в старой столице Казахстана прошло республиканское совещание по идеологической деятельности во главе с президентом страны. Само название мероприятия отсылало к старосоветской практике, эпохе раннего Брежнева. Но президентские размышления были совершенно из другого времени.

В своем докладе на совещании Нурсултан Назарбаев отметил, что "мы не имеем системы ценностных ориентаций, взглядов, идей, адекватных разработанному нами курсу", значительная часть общества, не имея перед собой мировоззренческой перспективы, во многом еще находится в плену прежних идеологических установок. На смену идеологической пустоте должны появиться новые ориентиры - казахстанского патриотизма, социального партнерства.

В духе перестройки прозвучали следующие слова Президента - новая идеология должна исходить из того, что современная эпоха характеризуется не конфронтацией капитализма и социализма, а их взаимным слиянием, синтезом. Основой обновления должна стать идея вхождения страны в русло мировой цивилизации с опорой на общечеловеческие, общепланетарные ценности, не подавляющие вековые, национальные традиции и общественно-государственную специфику.

Пятнадцать лет спустя - в Казахстане снова говорят об идеологии, национальной идее, миссии нации. Политическая элита Казахстана пытается дать ответ на вопросы: кто мы (казахстанцы)? в каком направлении идет процесс развития страны (евразийство, европейский вектор)?

Здесь любопытно понять, почему вдруг казахстанские элитарии заболели недугами русской интеллигенции, озаботившись вечными вопросами бытия. Возможно, это веяние времени, поскольку обновление политического Олимпа вступило в новую фазу и поколение Х среди казахстанских политиков уже ощутило, что отстутствие внятных ценностных ориентиров и голый прагматизм не могут выступать в качестве инструмента общественной мобилизации.

Что такое миссия нации?

Миссия нации - это самоопределение своего положения и предназначения в окружающем мире для страны, общества и государства. И в этом смысле можно согласиться с писателем Ежи Гофманом, который говорил, что легче создать государство, чем нацию, поскольку политика государства - это всегда выбор элит, а выбор миссии нации - это всегда консенсусное решение власти и общества. Все, что конструирует власть вне общественного контекста - мертворожденное дитя политтехноглогического подхода.

Если миссия нации - это внутренний выбор общества и одновременно построение образа страны, к которому следует стремиться, то возникает вопрос: должен ли этот образ являться калькой с уже имеющейся, более совершенной модели государственного и общественного устройства или же речь идет об особом, "суверенном образе" страны, в котором доминирующую роль будут играть его национальные особенности. Иными словами, фундаментальный вопрос заключается в том, как совместить в образах будущего - общее и индивидуальное (да еще и в условиях развития процесса глобализации).

Кстати, заметно, что в ситуации с Казахстаном, делается попытка соединить "западные потребительские стандарты" и "казахстанскую (казахскую) духовность. А об упомянутом выше евразийстве вспоминают по юбилейным датам.

Актуализация сюжетов, связанных с проблемой поиска и формулирования «миссии нации» - вполне закономерный результат достижения постсоветскими политиями определенной ступени развития в рамках национально-государственного строительства.

Если в 90-е гг., речь шла об использовании идеологем и теоретических конструктов как «дымовой завесы» для авторитарных и полуавторитарных режимов, берущих на вооружение демократическую риторику как инструмент для достижения собственных целей, определяемых формулой «стабильность превыше всего». На рубеже веков, по мере достижения искомого «порядка», вопрос определения содержательной стороны реформ, их идеологии постепенно выходит на первый план, как с точки зрения внутренних, так и внешних факторов развития постсоветских систем.

Десять лет назад власти могли довольствоваться простым обещанием стабильности и порядка, но по мере роста численности среднего класса, становления ростков гражданского общества, трансформации ценностных и духовных ориентиров стало очевидно, что без внятной идеологии преобразований, без программы реформ на основе четко выраженных ценностных и духовных ориентиров невозможно осуществить мобилизацию и общественную поддержку инициатив власти, направленных на создание конкурентоспособного государства 21 столетия.

Напротив, формальный подход к обсуждению этого вопроса неизбежно приведет к росту напряженности в отношениях между властью и обществом, поскольку расширяется пространство идеологического вакуума, заполняемого не по инициативе власти, а чаще всего либо деструктивными силами, либо внешними игроками.

Поиск национальной идеи и «миссии нации» в странах постсоветского зарубежья идет как разнонаправленный процесс с учетом исторического опыта, национальных особенностей и современных реалий государств СНГ. Наиболее активно поиски национальной идеи проходят в тех странах, где происходит «кристаллизация» молодой политической нации, как, например, в Украине, или же ставится вопрос о формулировании консолидирующей национальной идеи в полиэтнических системах, какими, например, являются Россия и Казахстан.

Украинский пример типичен, потому что, буквально с первых дней обретения независимости, власти пытаются «обнаружить» национальную идею в стране, где сосуществуют несколько цивилизационных и формационных укладов.

Распад советской системы не привел к реальной консолидации украинских элит, а создал уникальных условия для формирования «демократии по-украински», которая оказалась неспособна объединить страну ни духовно, ни идеологически, формулируя одновременно несколько самостоятельных миссий и углубляя цивилизационный раскол страны по линии противоречий между востоком и западом страны.

Напротив, в Казахстане власти часто подменяли реальную общественную дискуссию по этому чрезвычайно сложному и актуальному вопросу формулированием готовых "идеологических полуфабрикатов", а в начале 2000-х годов и вовсе осуществили "тотальную деидеологизацию", объявив прагматизм краеугольным камнем как внутренней, так и внешней политики.

Вопрос о необходимости идеологической основы для политических реформ в Казахстане - это вопрос не только теории, но и практики политической деятельности. Если система не в состоянии «самоопределиться» и дать своим гражданам четкие и ясные образы будущего, к которому должна стремиться страна, в таком случае трудно рассчитывать на реальную консолидацию общества. Хотя, в то же время понятно, что идеология "казахстанского патриотизма" - величина в большей степени абстрактная, нежели нечто осязаемое, а, самое главное, четко сформулированное.

Хочется еще раз повторить неоднократно уже озвученный вопрос. Поиски идеологических обоснований реформ это все-таки полит-технологическая игра или это реальное стремление найти новые смыслы, способные объединить общество?

От ответа на этот вопрос и будет зависеть будущее Казахстана.

Продолжение следует.

Теги: Казахстан

Поделиться: