Не менее показательна реакция польской стороны: не было заметно ни малейшего желания даже задуматься над тем, какие деяния поставлены Польше в вину. Вместо этого зазвучали истерические заявления о том, что все претензии России - ложь, клевета, кремлевские манипуляции. Такая реакция заставляет задуматься о смысле существования комиссии: о чем можно говорить с людьми, которые с ходу отрицают точку зрения своих оппонентов как таковую? Если польские историки даже не видят разницы между сталинским СССР и современной Россией, рассчитывать на консенсус крайне сложно.
В Варшаве состоялось первое заседание так называемой польско-российской комиссии (группы) по трудным вопросам. Однако оно было омрачено скандалом. Причиной стал список из 14 исторических проблем, якобы представленный российской стороной и возмутивший поляков. Польские историки и журналисты назвали документ «очевидной исторической ложью».
Как сообщила польская газета «Дзенник», Россия обвинила Польшу в совершении военных преступлений против советских военнопленных, оказавшихся в польском плену после советско-польской войны 1920 года. РФ также хотела выяснить роль поляков в формировании оборонных союзов в Европе в 1920-30-х годах. По мнению российских историков, Польша несет свою долю ответственности за начало Второй мировой войны из-за участия в разделе Чехословакии в 1938 году, а также за затягивание прекращения военных действий, поскольку польское правительство в Лондоне не хотело сотрудничать с СССР.
При этом среди исторических проблем, обозначенных россиянами, не было столь любимых поляками вопросов - о Катыни, пакте Молотова-Риббентропа и роли СССР во введении военного положения в Польше в 1981 году. Как написала «Дзенник», историки Польши не на шутку удивились и возмутились подходом российских коллег. «В российском списке нет и тени правды», - заявил историк Анджей Кунерт. В очередной раз не смог промолчать один из основателей «Мемориала» Лев Пономарев. По его словам, вместо настоящих историков в работу комиссии «вмешались кремлевские политтехнологи», которые «сделают все, чтобы заблокировать признание преступления в Катыни геноцидом и реабилитацию его жертв». А один из польских участников заседания заявил, что «россияне в очередной вытаскивают на свет ситуацию вокруг якобы убитых советских пленных в 1920 году, чтобы как-то прикрыть катынское дело».
Однако потом выяснилось, что информация «Дзенника» не соответствует действительности, и запал польских комментаторов неуместен - никакого списка попросту не было. Российские участники обиделись на своих польских коллег за распространение такой информации, заподозрили провокацию и даже хотели добиться реакции по линии МИД РФ.
Бывший министр иностранных дел Польши Адам Ротфельд, возглавляющий польскую часть комиссии, назвал статью в «Дзеннике» ложью. По его словам, только эта публикация омрачила атмосферу встречи - «группа работала на основе взаимного доверия и доброй воли». Правда, он признал, что на одни и те же вопросы поляки и россияне «смотрели разными глазами». Однако цель комиссии - найти то, что сближает две страны, а не разъединяет, а ее работа не должна быть «предметом политической игры». При этом, правда, Ротфельд тут же подчеркнул, что одной из задач комиссии является выяснение всех обстоятельств катынского преступления и принятие «необходимых политических решений».
Глава комиссии с российской стороны, ректор МГИМО Анатолий Торкунов, в свою очередь, заявил, что оценки участников заседания могут разниться, но их объединяет осознание важности диалога.
Одно из заседаний комиссии было открытым для прессы. На нем выступал профессор Михаил Наринский, который также заявил, что комиссии предстоит «очень трудная и ответственная работа». По его словам, сейчас нет никаких оснований для того, чтобы оправдывать сталинские преступления (а это, по-видимому, было основной темой обсуждения), так как «каждое преступление - это преступление». При этом он, однако, обратил внимание на два момента. Во-первых, нельзя отождествлять режим со страной: «Сталинский режим был преступным тоталитарным режимом, однако нельзя перекладывать вину на сегодняшнюю Россию». Во-вторых, признавая преступления сталинизма, нельзя ставить знак равенства между сталинизмом и народом России. Нельзя также перечеркивать значение победы над нацизмом, когда россияне, несмотря на большевистский режим, проявили свой героизм.
Во время работы комиссии случился небольшой, но показательный инцидент. Анатолий Торкунов, говоря об отношениях СССР и Польши в 20-е годы прошлого века, использовал выражение «режим Пилсудского». Это очень задело польских журналистов: как же, в Польше - и вдруг «режим»? Однако Адам Ротфельд доходчиво объяснил представителям СМИ, что в ментальности россиян глубоко укоренены некоторые советские подходы, которые оформлялись в течение трех поколений. «Искоренение этого - дело не одного дня и не одной публикации», - заявил он. В общем, он с «пониманием» отнесся к ментальным проблемам россиян, подчеркивая позитивное значение таких встреч.
В целом, можно понять снисходительность Ротфельда: российская сторона, как это не раз случалось за последние полтора десятилетия, извинялась и оправдывалась. При этом российские участники повторяли уже порядком заезженную фразу о том, что сталинизм - это одно, Россия - совсем другое, а уж современная Российская Федерация - и подавно. Видимо, именно поэтому информация о якобы имевшемся списке вопросов вызвала неподдельное возмущение и обиду российской стороны.
Хотя существование списка было бы вполне закономерным. И военнопленные, и роль Польши в развязывании Второй мировой войны - совершенно уместные темы.
Не менее показательна реакция польской стороны: не было заметно ни малейшего желания даже задуматься над тем, какие деяния поставлены Польше в вину. Вместо этого зазвучали истерические заявления о том, что все претензии России - ложь, клевета, кремлевские манипуляции. Такая реакция заставляет задуматься о смысле существования комиссии: о чем можно говорить с людьми, которые с ходу отрицают точку зрения своих оппонентов как таковую? Если польские историки даже не видят разницы между сталинским СССР и современной Россией, рассчитывать на консенсус крайне сложно.
Правда, и российские ученые несколько перегнули палку, утверждая, что за преступления сталинского СССР ответственен режим, а за успехи - люди. Хочется спросить, кто тогда работал на режим? Логическим выходом из этого противоречия было бы признание, что сталинизм - это не только кровавые преступления, но намного более сложное историческое явление. Необходима взвешенная реабилитация всего советского периода российской истории - в том числе, сталинского. Пока этого не случится, россияне будут продолжать что-то невнятно бормотать в ответ на нелепые обвинения.
