По данным Международного центра изучения радикализации и политического насилия, выходцы из стран Центральной Азии составили почти 20 % иностранных боевиков, при этом всё население ЦА не превышает 5 % мусульманского населения планеты. Большинство исламистских организаций в странах региона объявлены вне закона, в каждой из них экстремистское «подполье» имеет свою специфику. Особенности политического ислама в Казахстане проанализировал Бехруз Искандарзода – студент кафедры теории и истории международных отношений РУДН в статье для научного журнала «Постсоветские исследования».
Как формировался политический ислам в Центральной Азии?
С созданием СССР контакты Центрально-Азиатского региона с исламским миром были существенно ограничены. По мнению исламоведа Шухраджона Саидова, исторически отношение советской власти к мусульманской религии менялось, постепенно эволюционируя от непримиримой борьбы к политической терпимости.
Снижение государственного давления принесло ряд последствий: с середины 1970-х годов в мусульманских регионах СССР проявилось богословское влияние ближневосточного исламизма. Многие представители позднесоветского Духовного управления мусульман Центральной Азии и Казахстана жили и обучались в арабских странах, зачастую нелегально.
Получив богословское образование, многие интеллектуалы основали стихийные мусульманские группы, работая на реисламизацию. Позднесоветское возрождение религиозного самосознания совпало с крупными событиями истории мусульманского мира – Исламской революцией 1979 года в Иране и вводом советских войск в Афганистан. С распадом СССР накопившийся потенциал исламизма вылился наружу – так, в Таджикистане он проявился в ходе гражданской войны.
По официальным данным, население Казахстана на 2020 год составило 19,1 млн человек, 92,8 % из них считали себя религиозными. Около 70 % жителей республики практикуют суннитский ислам ханафитского мазхаба (мазхаб – школа толкования шариата в исламе, ханафитский мазхаб преобладает в Центральной Азии. – Прим. Ia-centr.ru); 26 % населения составляют христиане (большинство из них – православные). Религиозная принадлежность тесно связана с этнической: как правило, христианами считают себя живущие в Казахстане русские и украинцы, а казахи идентифицируют себя как мусульмане.
В религиозной сфере Казахстан переживает восходящий тренд: по данным Комитета по делам религий, за первые 9 месяцев 2020 года в стране было зарегистрировано 3818 религиозных объединений с филиалами, а годом ранее – 3770. В частности, в 2020 году выросло количество мечетей. Их стало 2684 – на 46 больше, чем в 2019 году.
В казахской среде исламская идентичность конкурирует с кланово-племенной.
Соперничество жузов, кланов и союзов племен отражается в политике и общественной жизни: так, клан Дулат более влиятелен в Старшем жузе, чем в остальных; в Младшем жузе клан Алимулы конкурирует с кланами Жетыру и Адай. Эти особенности отразились и на истории ислама: казахские племена сохраняли кочевой образ жизни дольше других народов Центральной Азии, их исламизация проходила сравнительно медленно. В итоге, по мнению Эммануэля Карагьяниса, в Казахстане не сформировалась религиозность, ориентированная на мечеть.
Кроме того, между казахами сохраняются сильные культурные различия: северные регионы страны значительно «русифицированы», в то время как юг Казахстана оказался под сильным влиянием узбекского языка и культуры. Связанные с этим проблемы обострились с распадом СССР, когда после отказа от идей коммунизма наступил момент идеологического вакуума. Несмотря на усилия властей страны по формированию единой политической нации, культурные и племенные различия между казахами преодолеть не удалось.
Казахстан и угроза экстремизма
При первом президенте Нурсултане Назарбаеве проводилась линия «казахизации» государства – представители титульного этноса получали определенные преимущества в культурной и политической сферах. Это вело к политической фрустрации этнических меньшинств – в том числе около 350 тысяч узбеков, составлявших 20 % населения южных регионов.
Ситуация, при которой большая часть высоких госдолжностей доставалась этническим казахам, создала питательную почву для радикализации узбеков Казахстана. В том числе – для деятельности в их среде исламистских структур вроде «Хизб-ут-тахрир»*, отрицающих этническую повестку и проповедующих ценности исламского халифата.
Первые эмиссары движения появились на юге страны в 1998 году. Их программа объясняла сложности в экономике распространением неисламских, западных методов хозяйствования и на фоне кризиса обещала панацею от бед. Кроме того, участники группировки выступили против Духовного управления мусульман Казахстана (ДУМК), считая его зависимым от властей. 6 июля 2001 года, в день рождения Назарбаева, «Хизб-ут-тахрир»* массово разместила листовки в почтовых ящиках Алма-Аты, а уже в 2003 году активисты движения были арестованы в мечети северного Павлодара. Власти страны игнорировали организацию до 2004 года, когда против ее участников было возбуждено 180 уголовных дел. В марте 2005 года движение было признано экстремистским в Казахстане.
Одновременно зимой 2004 года ДУМК открыло кампанию по установлению контроля над незарегистрированными мечетями районов Южного Казахстана, населенных узбеками. Как правило, этнические узбеки на юге посещают собственные мечети с имамами, говорящими на узбекском языке. Есть опасения, что незарегистрированные мечети использовались активистами «Хизб-ут-тахрир»* для работы среди местного населения.
Тем не менее организация больше полагается на неформальные институты, чем на мечети. В Южном Казахстане мужчины-мусульмане часто организуются в группы, встречаясь в чайханах и частных домах для приема пищи или проведения мероприятий. Активисты движения вербуют сторонников через подобные дружеские и соседские сети.
Помимо пропаганды и вербовки, Казахстан столкнулся с открытыми формами терроризма. 31 октября 2011 года в Атырау прогремели два взрыва, ответственность за которые взяла группировка «Джунд-аль-Халифат» («Солдаты халифата», организация признана экстремистской в Казахстане. – Прим. Ia-centr.ru). 12 ноября последовал взрыв в Таразе, при котором погибли семь человек, в том числе пять стражей порядка. Теракты были связаны с принятием в Казахстане закона «О религии», против которого выступила группировка. Террористы угрожали властям насилием и в дальнейшем – так, в 2016 году был совершен взрыв в Актобе.
Тем не менее, в отличие от других стран Центральной Азии, исламизм в Казахстане не стал значимым фактором политической жизни. Страна стабильно демонстрирует низкие показатели экспортного исламизма: по данным International Crisis Group, к 2015 году всего 400 выходцев из Казахстана примкнули к радикальным группировкам в Сирии, Ливии и Ираке.
Основные противоречия казахстанского общества остаются в области конкуренции племен и жузов, вопросы религиозной идентичности отходят на второй план. Градус исламизма снижен благодаря мультикультурности Казахстана, обусловленной этническим многообразием и значительной ролью православия.
В то же время вопросы политической представленности этнических меньшинств могут спровоцировать их радикализацию. Также фактором риска может являться бедность и другие социально-экономические проблемы, однако он не является определяющим. Так, этот фактор не объясняет интерес узбеков Южного Казахстана к «Хизб-ут-тахрир»*: ряд иных регионов страны демонстрировал еще более сниженную экономическую динамику.
* – организация, деятельность которой запрещена в Российской Федерации.
Читайте полную версиюисследовательской статьи в журнале «Постсоветские исследования»
