Ольга Проскурнина: От первого лица — ко второму
Автор: ИАЦ МГУ
Я не диктатор и не собираюсь возвращать страну к директивной административной экономике, - говорил премьер Путин восемь лет назад в интервью для предвыборной книги о себе «От первого лица». Однако во время его второго президентского срока либеральные экономисты уже публично засомневались в его искренности. «В [начальный] период правительства Касьянова он полагался на профессионалов, - считает научный руководитель Высшей школы экономики Евгений Ясин. - Потом с его ведома началось усиление давления на бизнес, что вылилось в известное дело ЮКОСа. От принятой ранее [при Ельцине] линии стали уходить - похоже, [у Путина] возникла уверенность, что бизнес недостаточно ответственен в отличие от государства. Начали создаваться государственные корпорации». Только в последнее время, по наблюдениям Ясина, это направление в экономической политике стало умеренным.
«Хотя госкорпорации и создают специфические российские риски [коррупции], это все-таки не мейнстрим, а тактическое отступление, вызванное спецификой момента, - настаивает бывший высокопоставленный чиновник, несколько лет работавший с Путиным. - Да и дело ЮКОСа - реакция на конкретные обстоятельства, это обособленный эпизод, а не следствие генеральной политической линии».
Но важные структурные реформы, такие как пенсионная или жилищно-коммунальная, в эти годы затормозились, констатирует профессор Ясин. Он отмечает, что, несмотря на рост объемов жилищного строительства и все декларации о доступном жилье, оно за два президентских срока Путина таковым для большинства граждан не стало - зато произошло сращивание региональных властей с местными монополистами-застройщиками, которые диктуют цены. Наконец, кардинально решить проблему бедности, несмотря на исключительный рост доходов бюджета, за восемь лет благоприятной экономической конъюнктуры также не удалось (см. врез).
«Рынок, Юрий Михайлович, рынок!»
Но, с другой стороны, Земельный кодекс, благодаря которому в России с нуля возник огромный рынок земли, появился уже в начале первого срока президента Путина, добавляет экс-чиновник, - как и многое другое: «Ипотечное законодательство, новые Жилищный и Трудовой кодексы взамен советских, полная конвертируемость рубля... А какая реформа электроэнергетики прошла при нем!» Один из участников заседания президиума Госсовета в 2002 г., где обсуждалась эта тема, рассказывал позднее «Ведомостям» о поразившей тогда его сцене: « Юрий Лужков в свойственной ему энергичной манере клеймит рыночного радикала Чубайса и патетически вопрошает: Владимир Владимирович, ну кто же, кто же теперь будет регулировать нашу энергетику?! А Путин ему спокойно так отвечает: «Рынок, Юрий Михайлович, рынок! И мы с вами».
«Да, реформаторский драйв был в первые годы побольше, а потом активность заметно снизилась», - все-таки признает бывший чиновник. Но, по его мнению, это произошло не потому, что Путин изменил свои взгляды на жизнь, а скорее наоборот - в силу постоянства его мнений насчет конкретных чиновников.
Явление в качестве премьера Михаила Фрадкова, например, он связывает со вполне реальными претензиями к качеству работы Михаила Касьянова, который тогда «погряз в конфликтах с Грефом, с Кудриным и, по сути, упустил свой шанс продолжить политическую карьеру». «Какие в мыслях у Путина были аргументы за Фрадкова, я могу представить: внешней торговлей руководил, налогами занимался, в Совбезе работал, был представителем в Евросоюзе - а это наш основной торговый партнер, - продолжает собеседник "Ведомостей". - Но когда [в 2005 г.] надо было проводить монетизацию льгот, оказалось, что Фрадков спрятался в кусты от ответственности, и как его Путин ни старался вытянуть оттуда, чтобы он четко обозначил позицию правительства, так ничего и не добился». Похожая ситуация сложилась и с реформой электроэнергетики, из-за чего этот проект при Фрадкове затормозился, отмечает один из топ-менеджеров РАО. Фрадкова держали до последнего, но обе «эти истории [как ни странно] свидетельствуют о консерватизме Путина в кадровых подходах - в этом отношении у него за девять лет ничего не изменилось», резюмирует бывший чиновник.
«Траектория та же, что у Ельцина»
Знаменитая речь Путина на Мюнхенской конференции по вопросам безопасности в феврале 2007 г. была воспринята многими наблюдателями как свидетельство радикального изменения Россией своего позиционирования на международной арене (некоторые даже охарактеризовали ее как объявление новой холодной войны). Но, по словам нынешнего пресс-секретаря Путина Дмитрия Пескова, «[и до речи] в беседах с мировыми лидерами президент прямо и откровенно выражал ровно ту позицию, которая в концентрированном виде потом прозвучала в Мюнхене». Переход на публичный уровень, по словам Пескова, был обусловлен критической массой проблем, накопившихся в области международной безопасности.
«Траектория внешней политики Путина та же, что у президента Ельцина, - говорит источник, близкий к администрации президента. - Завышенные ожидания у первого президента от сотрудничества с Западом вначале - и огромное разочарование, когда он уходил: к этому моменту США бомбили Югославию. И содержание внешней политики Путина принципиально не отличалось от политики Ельцина. Менялись только обстоятельства».
В том, что второй президент России не слишком отклонялся от пути, проложенного первым, сходятся и многие эксперты по странам СНГ. «Россия продолжала по отношению к Белоруссии политику покупки политической лояльности в обмен на экономические субсидии, - говорит Ярослав Романчук, руководитель минского Научно-исследовательского центра Мизеса. - В последние годы субсидирование Белоруссии начало сокращаться, однако не исчезло совсем». Тем не менее российско-белорусское союзное государство, одобренное в свое время Ельциным на словах, за два президентских срока Путина так и не заработало - по мнению Романчука, потому, что каждая из сторон преследовала противоречивые цели: «Россия хотела купить часть белорусского суверенитета за дешевые нефть и газ, а Александр Лукашенко стремился просто легализовать существующую систему субсидирования, не отдавая Москве взамен ни крупицы своих полномочий». Руководитель киевского Института евроинтеграции Дмитрий Выдрин тоже говорит, что в начале своего правления Путин продолжал политику времен позднего Ельцина и в отношении Украины. Но постепенно перешел к более жесткой и прагматичной позиции, в которой упор четко делается на экономические вопросы, добавляет эксперт. В Грузии с началом правления Путина российская политика изменилась, пожалуй, в наибольшей степени: еще до победы Михаила Саакашвили Москва усиливала свои связи с Абхазией и Южной Осетией, замечает эксперт Российского института стратегических исследований Александр Скаков.
А вот развернуть процесс репатриации соотечественников, оказавшихся за пределами России после распада СССР , Путину, как и Ельцину, не удалось. Принятая в 2006 г. госпрограмма с подъемными и прочими льготами для переселенцев пока, по данным Федеральной миграционной службы, вылилась в переезд на историческую родину всего-навсего 900 человек.
«Монарху не нужно думать, изберут его или нет»
«Россия с самого начала формировалась как суперцентрализованное государство. Это заложено в ее генетическом коде, в традициях, в менталитете людей», - говорил Путин в той же книге «От первого лица». Там он с симпатией, пусть и со множеством дипломатических оговорок, отзывался о монархических традициях, свойственных прежде России. «Монарху, - рассуждал тогда и. о. президента, - не нужно думать, изберут его или нет, мелко конъюнктурить, как-то воздействовать на электорат. Он может думать о судьбах своего народа и не отвлекаться на мелочи». Об остальном же подумает правительство, добавлял он.
Монархию в России Путин - внук повара, готовившего для Ленина и Сталина, - не восстанавливал и не собирался. И свой третий срок себе подряд устраивать не стал, хотя его об этом просили многие - от губернаторов до ивановской ткачихи. «Но народ его, по сути, принял как царя, потому что он ведет себя по-царски, особенно с 2004 г., - считает замдиректора Центра политической конъюнктуры Виталий Иванов. - Не случайно Путин с самого начала исключил возможность публичной критики в свой адрес со стороны [электронных и большинства печатных] СМИ: царь, которого по-демократически ругают в прессе, для России не настоящий». Абсолютно в том же русле и решение возглавить правящую партию одновременно с правительством, добавляет политолог.
«Вряд ли такое восприятие верховной власти у нас в стране целиком продиктовано византийскими влияниями, как модно сейчас говорить, - замечает историк-византинист Сергей Иванов . - Но то, что у власти может быть только один центр, это вполне в российском восприятии». А специалист по Китаю находит в поведении Путина аналогии с другим традиционализмом: «Все тамошние традиционные воззрения на государственное управление, восходящие к Конфуцию, вращаются вокруг правления цзюньцзы, "совершенного мужа", полностью сформировавшегося как правитель и действующего интуитивно четко в соответствии с мировыми законами. Путин, когда Ельцин выбирал его в преемники, похоже, таким и был. И неспроста Путин опаздывает на встречи: вводя себя тем самым в ситуацию опасности, он ситуативно обостряет для себя поиск правильных нестандартных решений. И через его увлечение дзюдо эта черта тоже проглядывает». И в этом смысле никакой эволюции у Путина как у политика с 1999 г. пожалуй что не произошло, заключает синолог.
Что так и не удалось сделать«На 1 января 1988 г. население РСФСР составляло 146,5 млн человек, а на 1 января 2008 г. - 142 млн. В 1987 г. в РСФСР родилось 2,5 млн, умерло 1,5 млн человек, а в 2007 г. - соответственно 1,6 млн и 2,1 млн. В 1987 г. ожидаемая продолжительность жизни при рождении у мужчин составляла 64,9 года, у женщин - 74,6 года, в 2007 г. - 59,2 и 73,1 года. Коэффициент замещения (отношение средней пенсии к средней зарплате) в 1987 г. - 38,2%, в 2007 г. - 22,8%». «Недавно президент Путин заявил, что в 2007 г. за чертой бедности находилось менее 14% населения страны, тогда как в 2000 г. - более 30%. Но если в развитых странах, к которым Россия стремится себя причислять, бедными считают граждан с доходами, не превышающими 50% от средних по стране, то у нас - тех, кто не зарабатывает 3879 руб., составляющих прожиточный минимум. <...> Если исходить из того, что в 2007 г. средний доход составил в России 12 500 руб., бедными можно считать 42,2 млн наших сограждан, или 29,7% населения страны. Во Франции и Германии по той же методике в бедности живут соответственно 5,7% и 6,8% населения».
«Страна, экспортирующая минерального сырья на $1 млрд в день, экономит не на госаппарате (14,8% всех расходов бюджета), не на полицейской машине (12,1% расходов), а на детях и стариках. Средняя семья, в которой родился первый ребенок, получит по случаю родов и в первый год после его рождения, если считать по самому максимуму, 114 800 руб., во Франции же - минимум 13 000 евро. В России средняя пенсия, назначаемая по инвалидности, - 3100 руб., в Германии - 1140 евро. <...> Доля расходов бюджета на социальную политику - 15,5% ВВП, среднеевропейский уровень - 25,9%». |
В подготовке статьи участвовал Василий Кашин
http://www.vedomosti.ru/newspaper/article.shtml?2008/05/12/148076
Поделиться: