Олег Соболев: Первая для меня мина сразу дала понять, что война – не кино

«Я убит осенью 44-го и похоронен в Эстонии…» – повесть-воспоминание О. Д. Соболева, ветерана ВОВВ преддверии 75-летия Победы в Великой Отечественной войне ia-centr.ru продолжает публикацию повести «Под Ленинградом в дни блокады» Олега СОБОЛЕВА.

Многие юноши летом 1941 года пошли добровольцами на фронт. Не стал исключением и автор. Уже спустя десятилетия после тех событий в повести он задался вопросом о том, кем мог бы стать, если бы не война. О. Соболев так ответил на свой вопрос: «Гадать не буду, да и зачем? Главное это то, что война скомкала мою жизнь, ставила меня в условия, когда я много раз мог лишиться жизни, стать инвалидом, а то и военнопленным. Хотя я всю войну помнил напутствие отца. Как-то в июле 1941 года, когда я стал бойцом истребительного батальона, отец сказал мне: «Только не попадай в плен». Я помнил этот наказ в ситуациях, которые складывались в ходе военных действий, особенно в обороне под Ленинградом, а также и в наступлении наших фронтов в последующие годы».

Представляем вниманию читателей отрывок из главы «Наш первой бой».

---

… Мина треснула у бруствер окопа и сразу перевернула мои представления о войне. Я глянул на затвор винтовки и стряхнул с него комочки земли. Упал на дно соседнего окопа пожилой боец, уставив в небо небритое лицо. Удушливый, противный дым взрывчатки лез в лёгкие. В ушах звенело, за ворот насыпалась земля. Многие тысячи взрывов мин, бомб, снарядов видел я потом за четыре года войны. Был ранен, контужен и, может быть, даже привык к этой стрельбе. Но тогда, в сентябре 1941 года, первая для меня мина сразу дала понять, что война – не кино.

Как ни ждал я первого боя, как внутренне ни готовился к нему, думая, что он будет победным, а всё ж между лопаток пополз неприятный холодок, сердце забилось неровными, тугими ударами. Подумалось: «А ведь и в меня могло попасть!». Посерьезнели лица моих однокашников, тоже не нюхавших ещё пороху. Сжали зубы «старики». 

А немецкие мины, малого калибра, стали падать дождём. В ответ застрочили наши пулемёты, ударили винтовки, и бой стал разгораться. «Эх, пушечки бы поддержали» - прокричал кто-то. И вдруг, словно в ответ, далеко за спиной громыхнул залп. Над нами, сверля воздух, пролетели тяжёлые снаряды. Они срубали деревья, разрывались в гуще фашистов. Затем последовали ещё два таких же уничтожающих залпа. Это стреляли артиллеристы Балтфлота. Оказалось, моряки-корректировщики передали им просьбу нашего командира батальона, поддерживать нас огнём и сообщили координаты врага. 

В новую атаку фашисты пошли только через два часа. Они атаковали весь день. «Истребители» отбивались огнём и гранатами, контратаковали и позицию не сдали. Потери с обеих сторон были большие. Не менее трёх рот фашистов было уничтожено. Их трупы лежали на нейтральной полосе и рядом с нашими позициями. Но поредели и ряды истребителей. Мы узнали, что сражён пулей командир второй роты, бывший инженер завода точных камней В.А. Юровский. Погибли пулемётчик А. Земляников, стрелок, пятидесятитрёхлетний учитель С.Ф. Карпович, мои сверстники Ваня Поздняков, Володя Еншин…

Мы лежали в траншее. Совсем недалеко от нас виднелась невысокая насыпь железной дороги. Кинув туда взгляд, я подумал, что ещё не так, кажется, давно ехал по этой дороге на электричке, глядя из окон на огороды, садики, на этот вон лес в отдалении. Тогда он манил красотой густых неподвижных крон. Теперь же в нём находился враг и. выходя из этого леса, пёр на нас уже в шестую атаку. 

Внезапно, со стороны одноэтажных домов, выстроившихся вдоль железной дороги, послышались пулемётные очереди. Мой напарник, Костя Артамонов, быстро оглянулся и стал всматриваться в ту сторону, пытаясь разглядеть, где сидят немецкие пулемётчики. Но вскоре он зло усмехнулся и воскликнул: вот гады! Это они бьют разрывными пулями по стенам домов. Панику хотят вызвать…  

С наступлением сумерек был получен приказ армейского командования оторваться от противника. Выполнив боевую задачу, батальон отходил, оставив два взвода в прикрытии. С ними оставались командир первой роты С.Л. Гольдшмидт и взводные Р.Д. Козак и Г.А. Григорьев, мой бывший учитель физкультуры. Почти все они погибли в неравной схватке. Последними покинули рубеж Г.А. Григорьев и с ним несколько бойцов, доставивших в Петергоф четырёх раненых и контуженого командира роты. А на Ропшинском шоссе кровопролитный бой вёл 79-й истребительный батальон, тоже сформированный в Петергофе.

27 октября 2010 года, участник ВОВ, кавалер четырёх орденов Василий Турчанинов поместил в интернете на сайте под названием «Ораниенбаумский плацдарм. Петергоф – мой город» материал о том, как героическим сопротивлением части 8-ой армии, совместно со 2-й и 5-й бригадами морской пехоты, остановили врага, начавшего 7 сентября наступление на Гостилицы и Ораниенбаум. В этом материале автор рассказал и о действиях Петергофского 79-го истребительного батальона, к сожалению, не упомянув о том, что одновременно с 79-м в бою участвовал и 78-й истребительный батальон. Места их действий – Ропшинское шоссе и Стрельна. Но предоставим слово Василию Турчанинову, он пишет:

«Особое упорство на Ропшинском шоссе продемонстрировал 79-й истребительный батальон народного ополчения, сформированный из бывших школьников 9-х и 10-х классов Петергофских школ. Героический пулеметный расчет этого батальона, состоявший из братьев Владимира и Глеба Горкушенко, успешно отражал наступление фашистов на Петергоф. Когда немецкой миной ранило старшего брата Владимира, за пулемет лег младший — Глеб. С возгласом: "Комсомольцы в плен не сдаются. Я за брата отомщу!" – он встал во весь рост и яростно стрелял, уничтожая врага. В честь подвига братьев Горкушенко одна из улиц Нового Петергофа носит их имя. 

Однако, несмотря на героическое сопротивление бойцов 10 и 11 дивизий и бригады морской пехоты, 23 сентября врагом был захвачен Новый Петергоф. 

В это время на Бабигонских высотах, южнее Нового Петергофа, у деревень Сашино, Костино, Низино с врагом сражалась 2-ая дивизия народного ополчения и 264-й отдельный пулеметно–артиллерийский батальон адмиралтейского завода, созданный из студентов кораблестроительного института…».

 Личные впечатления о том бое, а также собранные позднее сведения, которые я только что изложил, это – взгляд рядового бойца. Но поскольку в моих руках оказался подлинный документ, составленный комбатом Маракуевым, я считаю необходимым привести здесь и взгляд самого командира батальона. В письме Петергофскому военкому он писал, уже после войны:

«Ночью я вывел 78-й ИБ на передовые позиции в названный район, разместил в оборону роты, организовал ночную разведку (да и сам участвовал в ней) частей гитлеровцев. 

Ещё до рассвета разведка установила, что против 78-го ИБ будут действовать более 2-х батальонов (а позже к ним прибыл 3-й батальон) противника. 

С рассветом немцы начали и непрерывно продолжали интенсивный миномётно-артиллерийский обстрел участка обороны 78-го ИБ, а к 9 часам утра, в находящемся против нас леса, немцы начали скапливать для атаки свои подразделения, которые были неуязвимы от нашей стрельбы из-за лесного укрытия. 

С 11 часов и до 6 часов дня гитлеровцы несколько раз атаковали 78-й ИБ, но стрельбой и контратаками нашего батальона атаки их были отбиты.

Лично я всё время руководил боем, находясь не на командном пункте (в блиндаже), а непосредственно находясь в ротах и в наиболее уязвимых местах. Водил в контратаки свои взводы и роты, лично уничтожил стрельбой из винтовки и, во время контратак, в рукопашных схватках более 30 гитлеровцев. 

К 18 часам дня, во время атак немцев, их было уничтожено более 3-х рот (трупы лежали на нейтральной полосе и рядом с нашими окопами). И, видимо, по этой причине немцы атаки прекратили, но продолжали миномётно-артиллерийскую стрельбу. 

О ходе боя я через каждый час информировал по телефону генерала Духанова и получал от него один ответ: «Держитесь, не отступайте! На твой батальон пока вся надежда! Скоро сменю другой частью». 

Батальон мой потерял уже убитыми и ранеными более 80 человек. Боеприпасы (гранаты, мины, патроны) были уже на исходе, а пополнить их было нечем, так как батальон имел на вооружении не отечественное оружие, а чехословацкие пулемёты, канадские и английские винтовки. В 18 часов генерал Духанов прислал помначальника штаба дивизии с приказанием оторваться от противника и вывести батальон в Петергоф.

Оставив в арьергардном заслоне 2 взвода, под командованием командира 1-й роты С. Гольдшмидта, я вывел батальон и раненых с участка обороны.

Взвод Козака около 20 часов вечера был окружён гитлеровцами и уничтожен. Оставшиеся в живых, но раненые, несколько бойцов и командир взвода Козак взяты в плен. 

2-й взвод держал оборону до ночи, и только ночью смог оторваться от противника и прибыл в Петергоф, потеряв убитыми 5 человек и доставив в батальон 4-х раненых бойцов и контуженого командира роты Гольдшмидта.

В этом бою 78-й ИБ выполнил поставленную задачу, то есть сорвал наступление гитлеровцев на Петергоф, вместо 3-5 часов (как приказал генерал Духанов) на целые сутки и этим дал возможность генералу Духанову организовать вторую линию обороны уже в Петергофе, за счёт запоздавших подразделений, прибывших из Ленинграда через Финский залив. 

Именно в этом и заключается боевая заслуга 78-го ИБ по обороне Восточной окраины Ораниенбаумского «пятачка». 

Как известно, эта линия обороны закрепилась на Восточной окраине Ораниенбаумского «пятачка» и существовала до тех пор, пока фашистская армия была отогнана из-под Ленинграда в январе 1944 года».     

Продолжение серии материалов следует... 

---

Благодарим за предоставленную возможность публикации материалов книги Олега Дмитриевича Соболева и его супругу Валентину Филипповну Кондракову!