Не с портфелями, а с винтовками в руках – из повести-воспоминания ветерана

В год 75-летия Победы в Великой Отечественной войне Ia-centr.ru знакомит читателей с серией материалов из повести-воспоминания ветерана О. СОБОЛЕВА «Под Ленинградом в дни блокады».

---

В Петергофе война поначалу ощущалась мало. Город ещё жил как цельный живой организм, хотя облик его в чём-то изменился. Больше машин стало проходить по Красному проспекту. С неба чаще доносилось гудение самолётов, уходивших в сторону Ленинграда и Кронштадта. На улицах появились плакаты, призывавшие граждан изучать военное дело. И люди учились стрелять, действовать штыком, бросать гранаты, поджигать танки.

Все понимали – Родина в величайшей опасности. Однако подлинных её масштабов мы не знали, да и знать не могли. О них я хочу напомнить здесь с позиций человека, уже живущего в 21 веке.

Теперь в наши дни некоторые политики и историки называют ту войну просто большой войной, не утруждая себя объяснениями того, чем она грозила человечеству.

Ответ на этот вопрос можно найти в книге Адольфа Гитлера «Майн Кампф» («Моя борьба»), которую эти историки давно не вспоминают. А зря. «Немцы, писал Гитлер, должны осознавать превосходство арийской расы и хранить расовую чистоту. Их долг – увеличить численность нации с тем, чтобы исполнить свое предназначение – достичь мирового господства. Несмотря на поражение в Первой мировой войне, необходимо вновь набрать силы. Только таким образом германская нация сможет в будущем занять своё место предводителя человечества… Расово чуждые немцам народы «неарийцы» находятся на низших ступенях человеческого развития, они обречены на смерть или должны стать рабами «арийцев»».

Движению Гитлера к мировому господству мешал Советский Союз. Поэтому его следовало завоевать. И вот вермахт вывел на границы СССР от Белого моря на севере и до Чёрного моря на юге армаду численностью 5 миллионов солдат и офицеров, вооружённую самыми современными танками, самолётами, орудиями и планами молниеносной войны. Если бы эти планы осуществились, то уже с июля 1942 года вступил бы в действие «Генеральный план «Ост» – основы правовой, экономической и территориальной структуры Востока». Территориально он предусматривал создание пяти Рейхскомиссариатов – первый -  «Остланд» (Эстония, Латвия и Литва); второй – «Украина» – включал в себя Восточную Галицию, Крым, ряд территорий по Дону и Волге, а также земли упразднённой советской Автономной Республики немцев Поволжья; третий – Кавказ с Чёрным морем; четвёртый – Россия до Урала; пятый – Туркестан.  По этому плану на «восточные земли» нацисты хотели переселить 10 млн. немцев, а оттуда выселить в Сибирь 30 млн. человек, разных национальностей. Но это не всё. Гитлер говорил, что народы СССР размножаются очень быстро и потому их численность надо сокращать, уничтожая всех лишних. И вот это следует знать тем отдельным личностям, которые до сих пор повторяют: «Как бы мы хорошо жили, если бы победил Гитлер». А Гитлер указывал, что жителям завоеванных территорий грамотность не нужна, им достаточно уметь считать до ста.

Фрагменты плана ОСТ фигурировали на Нюрнбергском процессе, так как оригинал документа нацисты хорошо упрятали.  Однако в конце 80-х годов в федеральном архиве ФРГ был найден окончательный и утверждённый Гитлером текст плана «Ост». Но и тогда кому-то не хотелось его обнародовать. Только в ноябре-декабре 2009 года «Генеральный план «Ост» был полностью опубликован, о чём сообщает  сайт Фонда «Историческая память».  Теперь его можно прочесть в интернете.

А ведь этот план, как и другие планы движения к мировому господству внушали Гитлеру большие надежды. Под ним находилась вся Европа, Северная Африка, огромные территории СССР.

Нападение гитлеровской Германии на Советский Союз потрясло весь мир, который ждал – что будет. Ведь к 30 июня 1941 года начали эвакуироваться некоторые предприятия и учреждения, а также население Москвы. Западнее Минска в окружение попала большая группа советских войск, танковые клинья немцев уже действовали в районе Бобруйска, Ново-Борисова, форсировали реку Березину и захватили плацдарм. Возникала опасность захвата Киева войсками немецкой центральной группой войск. Успешно действовали группа войск Север и группа войск Юг – тревожные сообщения ежедневно публиковались Совинформбюро.

Но вернёмся к началу войны. Советские люди ждали, что скажет вождь.

А он как будто не торопился. Выступление Сталина по радио состоялось только 3 июля 1941 года. В его речи говорилось, что в начавшейся войне решается вопрос жизни и смерти Советского государства - быть советским народам свободными или впасть в порабощение.

Не скрывая преимуществ, позволивших врагу достигнуть боевых успехов в первые дни войны, он выразил уверенность, что гитлеровские полчища будут разгромлены. Он подчеркнул, что разгром врага потребует колоссального напряжения моральных и физических сил советского народа, мобилизации всех экономических возможностей страны и обратился к советским гражданам с призывом: «Всё для фронта, всё для Победы!». Советский народ подчинил всю свою жизнь свящённой цели - защите Отечества.

И он должен был быстро перестроиться на военный лад – вот главное, что мы запомнили. И ещё – в городах, которым угрожает непосредственная опасность вторжения врага, в помощь Красной Армии будут создаваться части народного ополчения.

Я был дома один, когда июльским днём ко мне забежал Лёвка Бушуев: 

- Ну, дождались, наконец! Бежим в школу, там добровольцев записывают в истребительный батальон!

В школе имени Веденеева много наших сверстников, но ещё больше пожилых незнакомых людей. В толпе мы кидаемся в разные стороны и теряем друг друга из виду, а когда вновь встречаемся во дворе школы, Лёва протягивает руку и торжественно произносит:

- Поздравляю бойца истребительного батальона войск НКВД!

Так мы стали бойцами истребительных батальонов. Начались занятия боевой и строевой подготовки, патрулирование и казарменная жизнь в той самой школе имени Веденеева, где мы сдавали последние экзамены за девятый класс. Не с портфелями, набитыми тетрадями и книжками, входили теперь мы в эти двери, а с винтовками диковинной для нас английской системы – русских трёхлинеек, удобных и безотказных, на складах, говорили, не хватало.

У нас появился инструктор штыкового боя. Он приходит и приносит с собой русскую трёхлинейку, со штыком. На площадке, расположенной не далеко от школы, установлены два соломенных щита, в которые надо умело втыкать штык. Выпад, коли, - командует инструктор. И мы колем. А поодаль мы замечаем человека в полувоенной форме, который наблюдает за нашей работой.

Смирно! – командует инструктор и бежит с докладом, - он узнал в человеке командира батальона Маракуева. Но тот сам уже подходит и жестом руки останавливает инструктора. 

Штыковой бой, дело серьёзное, так что и относиться к нему надо серьёзно. Я в своё время немало попотел, осваивая это дело, говорит комбат. Но нас учили, продолжает он, не только наносить удары, но и отражать их. С этими словами он берёт винтовку и подаёт её мне, говоря, ну-ка нападай на меня. 

Я ничего не понимаю. Как это со штыком напасть на безоружного человека, да ещё на своего командира. Но Маракуев, подбадривает, - давай, давай. 

Я беру оружие наизготовку, делаю шаг вперёд и, вяло, чтобы, не дай бог, не зацепить комбата, двигаю винтовкой. Комбат легко отстранят штык, и укоризненно говорит, - нет, так дело не пойдёт. 

- А ну-ка покажи как надо колоть врага, обращается он к инструктору. Тот растерян, но команду выполняет чётко и быстро. 

- Раз, два, три, - командует Маракуев и по счёту три инструктор наносит укол…

Но, что такое, - винтовка уже в руках у Маракуева, а инструктор растянулся на животе. А это комбат, неуловимым поворотом туловища, уходит от штыка, перехватывает винтовку и дёргает на себя, придавая инструктору ускорение. Тот выпускает оружие и растягивается на земле, потому что «противник» подставил ему ножку. 

- Вот так, - говорит Маракуев, - учитесь и имейте в виду, что в бою перед вами будут не соломенные щиты, а обученные боевым приёмам враги. 

Прежде чем вернуть винтовку инструктору, Маракуев берёт кончик штыка правой рукой и поднимает оружие, прикладом вперёд. Я считаю, - раз, два, три, четыре, пять… наконец Маракуев опускает руку, приклад винтовки касается земли и он передаёт её мне. 

- Продолжайте занятия, - говорит Маракуев, - у меня дела. 

В конце занятий, каждый из нас, а тут было человек десять, пробует поднять винтовку на вытянутой руке, за штык. Но где там! И двумя - то руками не каждый может поднять, хотя винтовка весит всего 4,5 килограмма. 

Теперь всё больше чувствуется приближение фронта. В парках готовится к отправке на передовую морская пехота. В город стекаются беженцы из Прибалтийских республик. Несколько зданий занято под госпитали и девушки из школ помогают ухаживать за ранеными. 

Наш истребительный батальон несёт охранную службу в прифронтовой полосе, ведёт разведку, выполняет задания командования Петергофского укреплённого района. Частью сил он ещё во второй половине августа участвовал в обороне Котлов и Гостилиц, находясь во втором эшелоне войск. Наши истребители в районе Петергофа обезвредили несколько заброшенных врагом шпионско-диверсионных групп. 

В один из дней я и пожилой боец Новиков, который немного позднее был назначен командиром отделения связи, вышли на маршрут, где постоянно батальоном велась патрульная служба. Вооруженные английскими винтовками, мы двигались по пустынной проселочной дороге в сторону деревни Низино. Мы уже стали разочарованно высказываться в том смысле, что зря тут болтаемся. Но в это время впереди замаячила подвода. Вскоре мы остановили её и приступили к досмотру. На телеге сидели деревенского вида баба и мужик. Конём правила женщина, она объяснила, что везёт в Петергоф, на продажу, свою картошку. 

- А это кто? - указал Новиков на мужчину.

- Я не знаю, ответила женщина, попросил довести до Петергофа.

Новиков был человек тёртый, и он сразу мне сказал, возьми винтовку наизготовку и отойди шагов на пять. Я лязгнул затвором и исполнил его команду. 

Проверяя документы незнакомца, Новиков не сводил с него глаз. Позднее он рассказал мне о своих, сразу родившихся, подозрениях. Понимаешь, говорил он, возраст мужика такой, что ему самое время служить в армии, а он катается на телеге и толком объяснить, зачем едет в Петергоф не может, да и вид у него какой-то подозрительный, чувствуется, что не из местных.  

Чутьё не подвело старого матроса. Приподняв брезент, он разгрёб картошку и, вытащив полевую сумку, показал её задержанному. 

- Это не моя, - заявил тот.

- Ладно, разберёмся, - сказал Новиков, руки за спину и давай вперёд. 

В штабе батальона, куда мы доставили подозрительного человека, дежурный снял трубку и куда-то позвонил. Вскоре появились двое вооружённых военных и увели задержанного. 

- Это особисты, - пояснил нам дежурный. Видать, будет вам от начальника штаба благодарность, а пока продолжайте патрульную службу.               

Моя служба началась во взводе связи при штабе батальона. Я попал в этот взвод потому, что пришёл со своим велосипедом. Началось с небольшого происшествия. В моё ночное дежурство, был первый час ночи, начальник штаба батальона Каковин вручил мне конверт и приказал:

- Немедленно доставить командиру моряков. Их штаб в районе школы имени Ленина, там найдёте – часовой покажет…

Спрятав конверт за пазуху, я вскочил на велосипед и выехал на Красный проспект. Темень стояла кромешная, и дорога едва виднелась в просветах между домами. Свернув на улицу Аврова, я притормозил. Тут над головой густые кроны деревьев и даже тёмного неба почти совсем не видно. Однако надо спешить, и я снова закрутил педали. Вот и район школы имени Ленина. Вдруг – сильный удар по голове! Что-то треснуло, раздался звон падающего велосипеда. На минуту я потерял сознание, а когда очнулся, услышал:

- Ну, чего, он живой или совсем убился?

- Посвети чуток, сейчас мы его вытащим.

Мигнул и погас луч карманного фонаря и двое матросов с винтовками мгновенно поставили меня на ноги. 

- Кто такой? – спросил первый голос.

- Связной! Мне к вашему начальнику…

Вскоре я стоял в тускло освещённой комнатке деревянного дома перед сидевшим за столом капитаном и докладывал, кто я и зачем прибыл.

- Что ж ты так долго, чтоб тебя… Давай быстро пакет!

- Да он тут было убился, - сказал в мою защиту стоявший сзади моряк. – Кругом светомаскировка, а наша полуторка стоит на дороге, ну он, видимо, не заметил, да лбом задний борт и таранил!

- Воюй с такими, - недовольно пробормотал капитан и добавил: - проводите его на дорогу. Ответа не будет. И принялся крутить ручку полевого телефона. 

Я молча повернулся и с чувством незаслуженной обиды вышел во двор. Где-то за городом разгорался пожар, и от его отблесков стало немного светло. Я поправил пояс с висящим на нём длинным английским штыком, влез на своего «коня» и покатил в штаб.

- Гляди, не падай, - с иронией напутствовал меня моряк, дежуривший у дома.

Продолжение серии материалов следует...