Глава Российской ассоциации по связям с общественностью (РАСО), президент коммуникационного холдинга «Минченко Консалтинг» Евгений Минченко прокомментировал для Ia-centr.ru особенности современного политического и партийного поля в #Узбекистан'е и роль «второго места» на президентских выборах, прошедших в стране.
– Мы видим по результатам президентских выборов в Узбекистане, что фактически все партии страны имеют свой электорат, пользуются определенной степенью поддержки населения. Можно ли сказать, что политические силы Узбекистана действуют в едином русле?
– Нет, конечно, они работают не в едином русле. Понятно, что представители оппозиционных партий понимали, что вряд ли есть шанс выиграть выборы у действующего президента. Поэтому они бились за место в повестке президента. У каждой партии – свои предложения.
Старейшая Народно-демократическая партия Узбекистана (НДПУ), наследница коммунистов, продвигает консервативную, старую левую повестку, социалистическую, с ориентацией, я бы сказал, на китайскую модель.
Есть новые левые – это «Адолат», медиалогическим ориентиром для которых является европейская социал-демократия. Хотя, насколько я знаю, членами Социнтерна [Социалистический интернационал – международная социал-демократическая организация – ред.] они не являются. Но по набору идеологических постулатов они ближе к европейским социал-демократам.
Есть молодая партия экологов – Экологическая партия, которая впервые приняла участие в выборах президента, но у которой появились неожиданно яркие спикеры.
Есть такие «почвенники», радикальные консерваторы, националистического толка – это «Миллий тикланиш» Алишера Кадырова. «Миллий тикланиш» – смягчённый аналог российской ЛДПР. Партия опирается на экономический либерализм и на национальные ценности.
– Насколько такой разброс партий соответствует общемировым тенденциям, если говорить о партийном поле?
– Я бы не стал говорить об общемировых тенденциях. Если брать соседние страны, например, Казахстан, в общем, это похоже.
– А на российское политическое поле?
– Либерально-демократическая партия Узбекистана (УзЛиДеП) как правящая партия – это аналог «Единой России», хотя «Единая Россия» более центристская политическая сила.
Кстати, УзЛиДеП, которая изначально позиционировала себя как партия предпринимателей, в ходе этой избирательной кампании, перепозиционировалась в сторону партии президентского большинства и стала более правоцентристской.
Но если сравнивать напрямую, «Единая Россия» – это такая партия, где есть и правый центр, и левый центр, а УзЛиДеП более прогрессистская, радикально-реформаторская партия. В каком-то смысле, по идеологии она ближе к партии «Новые люди», которая сейчас прошла в парламент РФ. Получается в сумме что-то между «Единой Россией» и «Новыми людьми».
«Миллий Тикланиш» – это, условно, ЛДПР. КПРФ близка к «Народно-демократической партии». «Справедливая Россия» – аналог «Адолат». Но в России оказались несостоятельными экологические проекты. Сейчас партия «Новые люди» перепозиционируется в эту сторону.
– Как политтехнолог, какие Вы видите инновации в рамках данной электоральной кампании? Как можно оценить уровень информационной открытости партий и освещения подготовки кандидатов?
– Мне кажется, что в информационном поле выборы хорошо освещались, но иногда казалось, что даже слишком – информация по выборам перебивала другие инфоповоды.
Уполномоченные лица ответственно подошли к теме равного освещения деятельности различных партий, предоставляли достаточно времени в равном количестве всем партиям. Честно говоря, партии не всегда знали, чем заполнить это время, иногда контенту не хватало качества.
Тем не менее были и интересные находки, с точки зрения рекламы, и у Экологической партии, и у «Миллий Тикланиш», и у правящей партии. Мне понравились репортажи со встреч президента. Видно, что качественно снимают, монтируют, динамично – это не скучно смотреть.
– Какие основные технологические ходы использовались?
– Основной канал коммуникации – это телевидение, при этом все партии в нём были равнозначно представлены.
В ТВ-формате демонстрировались встречи с избирателями, и опять же, всем кандидатам и их представителям давали возможность транслировать итоги. Показывали такие встречи отдельными блоками в новостях, что тоже иногда, честно говоря, было не очень интересно смотреть.
Мне это напомнило предвыборную агитацию во Франции. Там была похожая история во время президентской кампании, когда все кандидаты получили одинаковое количество времени для высказываний. Понятно, что могут сказать, например, Макрон, Марин Ле Пен – у них большая команда, есть, о чем порассуждать и так далее. Когда же выступают представители партий второго эшелона, то видно, что они пытаются тянуть время, ведь по закону они должны говорить о чем-то весь выделенный эфирный промежуток. Честно говоря, выглядит не очень креативно.
В этом году, кампания «от двери к двери» в Узбекистане прошла вяло, потому что работали «ковидные» ограничения. Скорее, агитация шла через активистов на местах, и тут в выигрыше те партии, у которых есть свои массовые слои активистов. Я так понимаю, что всё-таки самые массовые партийные машины – у правящей УзЛиДеП и Народно-демократической партии. К тому же у них же есть достаточно серьёзное представительство в парламенте, и я так понимаю, что активно в агитации участвовали депутаты обеих палат парламента.
Много агитации было в интернете, в социальных сетях кандидатов, активная полемика шла в Telegram, который в Узбекистане является средством доставки политического сигнала в интернете номер один.
В принципе, весь набор избирательных технологий в стране использовался. Дебаты прошли дважды, правда, не между кандидатами, а между их представителями.
Я посмотрел первые дебаты, но, очевидно, там «Миллий Тикланиш» и НДПУ демонстрировали борьбу за второе место для своих кандидатов и атаковали друг друга. То есть, показали, что основная схватка идёт между ними.
На прошлых президентских выборах кандидат от НДПУ был вторым, а «Миллий Тикланиш» отстали. На парламентских было наоборот: «Миллий Тикланиш» получила больше голосов, чем НДПУ.
При этом, интересная история, «Адолат» на дебатах атаковал в первую очередь НДПУ, потому что это две левые партии, которые боролись между с собой за право называться главной левой партией страны. Экологи же атаковали всех, потому что у них своя повестка.
– Второе место означает прямое дополнение к действующему курсу президента?
– Конечно, так как оно у НДПУ – это крен в социальную политику, в поддержку малоимущих и так далее.
Если бы второе место было у «Миллий Тикланиш» – то это был бы поворот в сторону более либеральной экономики, но при этом консервативной политики в культурной сфере.
– Угроза сочетания национально-ориентированного поворота – как у «Миллий Тикланиш» – с их либеральной повесткой, как это в принципе может быть реализовано?
– Есть наглядный пример – президент Эрдоган в Турции. Это очень неоднозначный курс. Мне кажется, что нынешний сбалансированный вариант в Узбекистане выглядит менее рисковым.
– Понятно, что в агитации основной акцент был сделал на телевизор, но при этом Интернет, как вы заметили, занял важное место. Насколько вообще инструменты работы в Интернете со стороны политических партий соответствуют общемировым тенденциям и запросам общества?
– Мне сложно судить, потому что узбекским языком я не владею, сложно сказать шла кампания в узбекоязычном сегменте. Ролики, которые в интернете ходят, мне удалось увидеть. Среди них были достойные и интересные.
Оговорюсь, отвечая на Ваш вопрос, что, конечно, не вся палитра современных возможностей сетевого пространства использовалась политическими партиями и кандидатами этих президентских выборов.
