Отношения между Россией и Прибалтийскими государствами трудно назвать дружескими. Более того, они постоянно осложняются из-за недоверия и взаимных обвинений. Одним из наиболее спорных вопросов является проблема значительной русской диаспоры, проживающей на территории Эстонии и Латвии (25,6% населения в Эстонии и около 30% в Латвии[1], в то время как в Литве, по данным переписи 2001 года этот показатель составляет лишь 6,31%[2]). Сложности положения русскоязычного населения в Эстонии и Латвии приводят к различным конфликтам, как внутри самих республик (примером чему могут служить столкновения вокруг демонтажа памятника «Воину-Освободителю» в Таллине, весной 2007-го), так и на международной арене, когда Россия выступает в поддержку своих соотечественников. В данной работе будет предпринята попытка рассмотрения современного положения русскоязычного населения Эстонии, а также проблемы, с которыми оно сталкивается. ИАЦ продолжает публикацию материалов по итогам научного семинара "Постсоветское пространство в системе международных отношений". Модератор семинара - генеральный директор ИАЦ Алексей Власов.
Отношения между Россией и Прибалтийскими государствами трудно назвать дружескими. Более того, они постоянно осложняются из-за недоверия и взаимных обвинений. Одним из наиболее спорных вопросов является проблема значительной русской диаспоры, проживающей на территории Эстонии и Латвии (25,6% населения в Эстонии и около 30% в Латвии [1] , в то время как в Литве, по данным переписи 2001 года этот показатель составляет лишь 6,31% [2] ). Сложности положения русскоязычного населения в Эстонии и Латвии приводят к различным конфликтам, как внутри самих республик (примером чему могут служить столкновения вокруг демонтажа памятника «Воину-Освободителю» в Таллине, весной 2007-го), так и на международной арене, когда Россия выступает в поддержку своих соотечественников. В данной работе будет предпринята попытка рассмотрения современного положения русскоязычного населения Эстонии, а также проблемы, с которыми оно сталкивается.
Действительно, ситуация, в которой находится русскоязычное население Эстонии, довольно сложна, но прежде чем заняться непосредственным её рассмотрением, следует выявить причины, к ней приведшие. Причины же эти следует искать в советском прошлом Прибалтийских республик.
В советское время, именно в Прибалтике было целесообразнее размещать новые производственные мощности, так как именно здесь они быстрее осваивались и быстрее приносили прибыль [3] . По этим причинам, техническое перевооружение в Прибалтике шло быстрее, чем в целом по Союзу, особенно в 80-е годы, когда многие отрасли прибалтийской экономики, в частности, легкая и пищевая промышленность, были переоснащены импортным оборудованием [4] . Можно сказать, что Прибалтика, «внутренний Запад» [5] для СССР, в сравнении с прочими республиками Советского Союза, находилась в привилегированном положении.
Благодаря советским вложениям, Прибалтийские республики развивались лучше, чем прочие республики Советского Союза, что видно из многих показателей. Например, прирост розничного товарооборота государственной и кооперативной торговли, включая общественное питание, наблюдавшийся с 1940 по 1982 годы, в Прибалтике был выше общесоюзного. В Латвии прирост увеличился в 14 раз, в Литве в 17, а в Эстонии в 13 раз, что было больше показателя, наблюдающегося в среднем по Союзу (прирост в 11 раз) [6] . При всех достижениях в промышленности, сохранялся высокий сельскохозяйственный уровень. Так, например, Эстония, Латвия и Литва занимали первые три места по степени энерговооруженности труда, значительно обгоняя прочие союзные республики [7] .
Именно экономические успехи республик, в первую очередь Эстонии и Латвии, вызвали сильный поток мигрантов из других советских республик, которые становились рабочими на новых, открывавшихся предприятиях. Потоку мигрантов способствовал и уровень жизни в прибалтийских республиках, превышавший уровень жизни в прочих республиках. В итоге, к 80-м годам, в Прибалтике сложилась такая ситуация, при которой эстонцы в Эстонской ССР составляли 61,5 % населения, а доля латышей в Латвии едва превышала 51,8% от населения [8] . Более того, к этому времени, эстонцы составляли уже меньше половины всех работавших в промышленности и на транспорте, в том числе одну треть в машиностроении и лёгкой промышленности, неуклонно сокращался вес эстонских техников и инженеров [9] , такая же ситуация сложилась и в Латвии, где большинство рабочих было - русскими, украинцами или белорусами [10] , в то время как латыши были заняты или в традиционных отраслях хозяйства [11] , или «среди работников торговли, обслуживания, представителей индивидуального сектора, чиновников и интеллигенции» [12] . Доля латышей в промышленности составляла всего 38%, в строительстве - только 45% [13] . При этом, наблюдалось сокращение численности коренного населения республик, вернее представителей титульных наций.
О серьёзных изменениях в национальном составе республик к 80-м годам свидетельствует и М.С. Горбачёв, который так пишет в своих мемуарах: «Бурно шло строительство новых предприятий, возникала необходимость приглашать на работу жителей из других мест. Проводилось это в рамках всесоюзной системы набора рабочей силы, как в Сибири, на Урале, в Средней Азии. За короткий исторический срок произошел значительный сдвиг в национальной структуре населения» [14] .
Во многом именно проблемы с увеличением миграции, при сокращении титульных наций Латвии и Эстонии побудили процессы, приведшие к выходу республик из состава Союза. Не следует также забывать и о спорах, вызванных различными трактовками вхождения Прибалтийских республик в состав СССР, в котором одни видят добровольный выбор Прибалтийских государств, другие - аннексию Советского Союза, основанную на «пакте Молотова - Риббентропа». В Прибалтике утвердилась вторая точка зрения, а период пребывания стран в составе СССР, стал считаться советской оккупацией. Таким образом, можно сказать, что двойственное положение русскоязычного населения в Эстонии вызвано, произошедшим в советское время, резким увеличением доли русского населения, а также связи, между этим увеличением и временем «оккупации» [15] .
После обретения независимости, в 1991 году, эстонское гражданство [16] было сразу же предоставлено только той части русскоязычного населения, которая была «исторически» связана с Эстонией, то есть проживавшим на территории республики до её вхождения в состав СССР и их потомкам. Кроме того, в упрощённом порядке гражданство получили те, кто ещё до выхода страны из состава Советского Союза вступил в «комитеты граждан Эстонии», выступавшие за предоставление стране независимости [17] . Значительная же часть русскоязычного населения получила статус «неграждан». По данным МИД России, в Эстонии «негражданами» оказалось 162 тысячи человек [18] , то есть 11% населения республики [19] . При этом, процесс натурализации русскоязычного населения постепенно снижался, а сама натурализация проходила крайне медленно [20] . На данный момент, к «негражданам» относится 9,3% населения. По данным опроса, проведённого фондом «Россияне», около 22% респондентов из числа представителей диаспоры являются лицами без гражданства [21] .
Не имея гражданства, представители русскоязычного населения лишены множество прав. Проблемы получения гражданства сопряжены с необходимостью сдачи экзамена по эстонскому языку [22] , однако обучение языку не является бесплатным или общедоступным. Занятия по языку достаточно дороги. По данным организации «Международная Амнистия», желающему посетить подобные курсы приходится тратить двухмесячное жалование, и хотя средства, затраченные лицами без гражданства на подготовку к экзамену могут быть возмещены при успешной сдаче экзамена, подобное возмещение не предусмотрено для лиц, посещающих курсы для совершенствования познаний в эстонском языке [23] . При этом следует отметить, что по данным опроса проведённого фондом «Россияне» среди представителей диаспоры, лишь 25% опрошенных заявили, что в полной мере владеют эстонским языком, 44% заявили, что владеют им только отчасти, 16% не владеют им, но изучают, а 15% не владеют и не собираются изучать (к 15% можно отнести значительное количество пожилых людей) [24] .
Жёсткие требования по наличию гражданства и знания языка для приёма на работу, как в государственном, так и в частном секторе привели к тому, что уровень безработицы среди русскоязычного меньшинства гораздо выше, чем уровень безработицы среди эстонского населения. Так в 2005 году, безработица среди этнических эстонцев составила 5,3%, в то время как безработица среди русскоязычного населения достигла 12,9% [25] . Кроме того, в Эстонии существует Языковая инспекция, которая проводит внезапные проверки на предприятиях, следя чтобы все сотрудники говорили на эстонском. Работникам, чьи познания в эстонском подвергаются сомнению, или не соответствуют предписанному уровню предписывается прохождение экзамена на знание языка, не говорящие по-эстонски подлежат увольнению. Трудности возникают даже в районах, с преимущественно русскоязычным населением. По мнению «Международной Амнистии», представители русскоязычного населения «фактически лишены возможности пользоваться своими экономическими, социальными и культурными правами» [26] Безработица ведёт к более тяжким последствиям. По данным Криса Шюлера, журналиста газеты «Independent», представители русскоязычного населения представляют 58% заключенных в эстонских тюрьмах и около 80% ВИЧ-инфицированных. Русскоязычные жители Эстонии чаще страдают респираторными заболеваниями, алкоголизмом и наркоманией. Согласно докладу, опубликованному в British Medical Journal в 2004 году, среди русских в Эстонии отмечен значительно более высокий уровень самоубийств, чем среди коренных эстонцев или россиян в России [27] .
Притеснениям подвергаются не только лица без гражданства. Исследования Тартуского университета показали, что русскоязычные работники зарабатывают на 15% меньше чем эстонцы, находящиеся на тех же должностях [28] . Этот процесс начался в 1989 году, и достиг пика в 2003, когда разрыв составил 25% [29] . Как считают сотрудники университета, причиной такого разрыва не может быть знание или незнание эстонского, так как большая часть русскоязычных работников, в той или иной мере знает эстонский [30] . Кроме того, начальник-эстонец скорее наймёт эстонца, чем русского.
Неравенство между этническими эстонцами и представителями русской диаспоры отмечается в эстонской прессе. «Молодёжь Эстонии» отмечает, что «в Эстонии возможности русских не равны с возможностями эстонцев, даже если у них есть образование, они знают эстонский язык и являются эстонскими гражданами» [31] . Это объясняется «молчаливой договорённостью в обществе», кроме того, законодательно, «следуя идеалу национального государства», в Эстонии сделано так, чтобы русских не было «слишком много» на вершине общества, где принимаются настоящие решения. Также, эстонские социологи полагают, что скромные успехи русскоязычного населения в эстонском обществе вызваны тем, что вне работы они предпочитают «свою социальную среду».
Само положение русского языка является двойственным. На данный момент, 30% населения считает своим родным языком русский, при этом, ещё 42% населения владеет русским как иностранным. Таким образом, так или иначе русским языком в Эстонии владеет 72% населения [32] . Русский язык, доминирует как язык межнационального общения в регионах компактного проживания русскоязычного населения. Так в Таллине 45% жителей являются русскими, на Северо-Востоке Эстонии (Кохтла-Ярве, Йыхви, Силламяэ и Нарва [33] ) проживает около 120 тысяч человек, около 25 тысяч проживает в Маарду, Палдиски, а также Тарту и Пярну. Кроме того, согласно принятой в 1992 году Конституции, национальным меньшинствам гарантировалось право получать от местных и государственных органов ответы на языке меньшинств, в тех областях, где хотя бы половина жителей принадлежала к национальному меньшинству [34] , а так же право на второй язык делопроизводства в местностях, где эстонский не является родным языком более половины жителей [35] . Однако эти обещания не выполняются. Эстонская языковая политика направлена на всяческое ослабление русского языка, при усилении позиций эстонского. Русский язык постепенно становится «домашним» языком, используемым при общении с родными и друзьями, но гораздо реже - на работе или учёбе [36] . В этих сферах господствует эстонский [37] . Так в Нарве, вопреки Конституции, существует запрет на использование русского языка в делопроизводстве [38] . С декабря 2001 года был отменён языковой ценз для кандидатов в депутаты, однако рабочим языком парламента и муниципалитетов был признан исключительно государственный язык [39] .
Существенны проблемы с самим статусом русскоязычного населения. Согласно эстонскому «Закону о культурной автономии национальных меньшинств», для того чтобы быть признанными меньшинством, члены общины должны: 1) быть гражданами Эстонии, 2) проживать в Эстонии, 3) иметь длительные, постоянные и крепкие связи с Эстонией, 4) отличаться от этнических эстонцев по этнической принадлежности, культурным и религиозным традициям, или языковым особенностям, 5) руководствоваться желанием общими усилиями сохранить свои культурные традиции, религию и язык, основываясь на общем происхождении [40] .
Согласно закону, большая часть русскоязычного населения не подпадает под это определение, так как часть диаспоры имеет российское гражданство [41] , а часть относится к «негражданам». Кроме того, большая часть представителей русскоязычного населения не имеет долгосрочных связей с республикой, так как поселилась здесь уже после 1940-го года.
Таким образом, в Эстонии можно наблюдать дискриминацию русскоязычного населения. Это дискриминация происходит как на государственном (вопросы языка), так и на бытовом уровне. Русскоязычное население связывается, хотя бы на идеологическом уровне, с «советской оккупацией», что имеет под собой реальные основы, так как во многом, проблема русскоязычного населения зародилась ещё в советское время и была связана с непродуманной миграцией населения из других республик. Безусловно, для преодоления сложившейся в Эстонии ситуации нужна поддержка России, однако следует помнить о сложности ситуации и избегать слишком явного давления на Эстонию, так как это может лишь ухудшить положение диаспоры, в которой могут увидеть «пятую колонну», чему может способствовать наличие российского гражданства у части постоянно проживающих в Эстонии представителей русскоязычного населения. Кроме того, современная Эстония крайне болезненно и подозрительно относится к любым действиям России, периодически обвиняя её в скрытой экспансии.
Русскоязычному населению Эстонии также следует возлагать свои надежды на ЕС и пытаться отстаивать свои права через европейские и международные инстанции. В этом деле ему может пригодиться поддержка России.
[3] См. Р.Х. Симонян «Страны Балтии во время Перестройки» в кн. «Трагедия Великой Державы. Национальный вопрос и распад Советского Союза». М., 2005. С. 470
[4] См. Л.С. Савостина «Модернизация экономики в странах Балтии» в «Проблемы Постсоветских стран» №8. М., 2006.
[5] См. Д. Фурман «Опыт Балтийских стран и его значение для России» в кн. «Страны Балтии и Россия: общества и государство». М., 2002. с. 15
[6] См. Ю.В. Емельянов «Большая игра: ставки сепаратистов и судьбы народов». М., 1990. С. 245
[7] См. Ю.В. Емельянов «Большая игра: ставки сепаратистов и судьбы народов». М., 1990. С. 245
[8] См. Р.Х. Симонян «Страны Балтии во время Перестройки» в кн. «Трагедия Великой Державы. Национальный вопрос и распад Советского Союза». Москва., 2005. С. 469
[9] См. К. Халлик «Эстония в 1988 - 1992 годах (Этнополитический очерк)» в кн. « Эстония : Контуры этнополит.эволюции.1988-1993 гг.: Очерки. Документы. Материалы», Т.1 М., 1994. с. 59.
[10] См. См. «Советская Латвия». Рига., 1989. С. 117
[11] См. «Доклад профессора Латвийского Государственного Университета имени П. Стучки, члена-корреспондента Академии Наук Латвийской ССР И.К. Апте «Самосознание латышского народа: история и современность»» в кн. «Форум народов Латвийской ССР. Материалы форума». Рига., 1988. С. 31
[12] См. Чешко С. В. «Роль этнонационализма в распаде СССР» в кн. «Трагедия Великой Державы. Национальный вопрос и распад Советского Союза». Москва., 2005. С. 449
[13] См. «Доклад профессора Латвийского Государственного Университета имени П. Стучки, члена-корреспондента Академии Наук Латвийской ССР И.К. Апте «Самосознание латышского народа: история и современность»» в кн. «Форум народов Латвийской ССР. Материалы форума». Рига., 1988. С. 31
[14] См. Михаил Горбачёв «Жизнь и реформы». Гл 16 Национальная политика: трудный поиск. Национальное брожение.
[15] Примером той связи может послужить заявление нынешнего президента Эстонии Тоомаса Хендрика Ильвес а, данное корреспонденту BBC в феврале 2008. На вопрос корреспондента о том, почему президент не говорит по-русски, на котором разговаривает четверть населения страны, он ответил, что это невозможно, так как означало бы принятие пятидесятилетней жестокости оккупации. См. http://www.regnum.ru/news/961922.html . Сейчас высказываются предположения о том, что понятие «оккупации» сознательно используется правительствами Латвии и Эстонии для дискриминации русскоязычной части населения. Так, например, М.В. Демурин, в 1997 - 2000 годах бывший советником-посланником посольства РФ в Латвии, в своей, опубликованной в июле 2005, статье «Россия и Балтия: дело не в истории», пишет: «Главное, чему служит концепция 'оккупации', - это оправдать дискриминацию нетитульного населения, лишить политических и социально-экономических прав значительную часть постоянных жителей Латвии и Эстонии, закрепить власть в этих странах за определенными этнократическими группами». См. http://www.inosmi.ru/translation/220917.html
[16] Как впрочем, и латвийское, в отличие от Литвы, где гражданство было предоставлено автоматически.
[20] См. «О положении русскоязычного населения в странах Балтии» Среди причин низких темпов натурализации указаны «языковые требования, нежелание давать на экзаменах противоречащие фактам и личным убеждениям ответы по истории (тезис о "советской оккупации" и др.), психологическое неприятие процесса натурализации как несправедливого, запреты на прием в гражданство по политическим мотивам (прежняя служба в советских органах госбезопасности, а в Латвии - участие в 1991 г. в Интерфронте, компартии и других массовых организациях)».
[21] См. «Русский язык в странах Балтии» в кн. «Русский язык в новых независимых государствах». М 2008. С. 107.
[22] Согласно закону «О гражданстве», принятому 19 января 1995 года, знание эстонского языка является обязательным условием натурализации.
[36] См. «Русский язык в странах Балтии» в кн. «Русский язык в новых независимых государствах». М 2008. С. 109.
[37] См. «Государственная политика в отношении русского языка» в кн. «Русский язык в новых независимых государствах». М 2008. С. 112.
[38] См. «Русский язык в странах Балтии» в кн. «Русский язык в новых независимых государствах». М 2008. С. 108.
[39] См. т.ж. С. 106. Согласно закону «О языке» 1995 года, любой язык кроме эстонского является иностранным.
[40] См. «Эстония. Языковые меньшинства в Эстонии: дискриминации необходимо положить конец»
[41] По данным МИД России на 2004 год, российское гражданство имели 114 тыс. постоянных жителей Эстонии. См. «О положении русскоязычного населения в странах Балтии».
