Китайский дракон и туркменская лисица
Дата:
Автор: ИАЦ МГУ
Автор: ИАЦ МГУ
3 июня на приеме китайской делегации во главе с заместителем председателя Всекитайского комитета Народного политического консультативного совета Китая (ВК НПКСК) госпожой Чжан Мэйин президент Туркменистана заявил, что его страна к концу 2009 года начнет поставлять в КНР до 40 миллиардов кубометров газа. Поставки будут осуществляться по ныне строящемуся газопроводу, транзитом пролегающему по территориям Узбекистана и Казахстана. Ранее предполагалось осуществление поставок в объеме 30 миллиардов кубометров, однако в августе 2008 года председатель КНР Ху Цзиньтао внес предложение повысить пропускную способность, и вот реакция туркменской стороны.
Автор: Гапур Таджиев 3 июня на приеме китайской делегации во главе с заместителем председателя Всекитайского комитета Народного политического консультативного совета Китая (ВК НПКСК) госпожой Чжан Мэйин президент Туркменистана заявил, что его страна к концу 2009 года начнет поставлять в КНР до 40 миллиардов кубометров газа. Поставки будут осуществляться по ныне строящемуся газопроводу, транзитом пролегающему по территориям Узбекистана и Казахстана. Ранее предполагалось осуществление поставок в объеме 30 миллиардов кубометров, однако в августе 2008 года председатель КНР Ху Цзиньтао внес предложение повысить пропускную способность, и вот реакция туркменской стороны. Существенных перемен в распределение энергетических ресурсов Туркменистана озвученное решение, разумеется, внести не способно. Но оно преследует цель лишний раз подчеркнуть независимость туркменской энергетической политики от России и подтвердить то скрупулезно вырабатываемое правительством Бердымухамедова утверждение, что Туркменистан в силах вести «самостоятельную», диверсификационную энергетическую политику. Игнорирование туркменской стороной объективных реалий кризисной ситуации, а именно: принципиальное нежелание отказываться от предшествующих договоренностей с «Газпромом» касательно объемов поставляемого газа и цены на него в сторону снижения, жесткая, ультимативная позиция, - все направлено на подтверждение и закрепление того странного суррогата «нейтралитета», который был принят на вооружение в Ашхабаде еще при Ниязове. Собственно, суть туркменского «нейтралитета» состояла в шантаже России, являвшейся вплоть до сегодняшнего дня единственным значимым экспортером туркменских энергоресурсов, участием в различного рода международных проектах и выходом из орбиты ее влияния. До поры возмутительность подобной политики не была чрезмерной, и Москва смирялась с «истинно восточным» поведением партнера. Жертвами этого смирения становились русскоязычные граждане Туркменистана. Современный накал российско-туркменских отношений не предполагает скорого и полного урегулирования. Оттого положение, которое в офисе «Газпрома» должно было бы восприниматься как кризисное, для Туркменистана, его современной политической системы, представляется критическим и близким к катастрофе. Основанием для подобных неутешительных выводов служат события внутриполитической жизни республики. Новая волна отставок первых и вторых лиц двух главнейших отраслей государственного управления - полицейско-охранительной и энергетической - должны свидетельствовать о непрочности положения Бердымухамедова, его неуверенности в ближайших своих соратниках. Сентябрьские события в Ашхабаде, бои на заводе по производству газированной воды в районе Хитровка, обнажили слабость правоохранительной системы Туркменистана, неподготовленность полиции и армии к адекватному и эффективному применению силы. Сталкиваясь с серьезными проблемами на фронте борьбы с наркоторговлей, власть раскрывает и прочие темные стороны блестящего фасада «Эпохи возрождения». Повсеместное распространение наркоторговли покрывается государственными служащими и влечет дальнейшую коррупцию. Еще опаснее непосредственная связь в Средней Азии наркоторгвли и исламского терроризма. Через контрабандистские лазейки сквозь границу проникают идеи самого разрушительного свойства для лишенного нравственных основ, придавленного населения Туркменистана. Исторически, туркменские кочевые племена не тяготели к крайним формам ислама. Российские путешественники и офицеры, попадавшие в Среднюю Азию в конце XIX - начале ХХ веков, неизменно отмечали толерантное, заинтересованное отношение туркмен к инородным религиям, и в частности православию. Однако повторимся, в обстоятельствах фактического разоблачения божественности бывшего президента Ниязова и отмены культа «Рухнамы» в туркменском обществе развиваются нигилистические воззрения, толкающие молодежь в крайние течения ислама. Именно в подобных обстоятельствах внутриполитической жизни происходит сближение Туркменистана и КНР. Достижение согласия по вопросам поставок энергоресурсов в данном случае лишь видная глазу часть айсберга, доступная широкому кругу наблюдателей составляющая проникновения китайского бизнеса, а следом китайского этноса, китайской идеологии в туркменское общество. До поры в силу отдаленности от границ КНР Туркменистану должно льстить подобное, деполитизированное, участие в его проектах. Легко предсказать, что с течением времени, при сохранении современной тенденции, влияние Китая на Среднюю Азию в целом возрастет. И в тех обстоятельствах Туркменистану будет вдвойне тяжелее сохранить фактический суверенитет. Первые шаги китайского бизнеса в Туркменистане уже пошли в разрез с интересами правящих кругов. Известна ситуация с предложенным китайской стороной проектом организации доступной мобильной связи в республике, который не был принят именно по причине противоречия интересам ряда чиновников, монопольно контролирующих этот рынок. С другой стороны, факты присутствия китайских специалистов на востоке Туркменистана, в районе осваиваемых и переоборудуемых месторождений газа в пойме Амударьи, свидетельствуют о противоречиях и развитии конфликтных ситуаций между местным обнищавшим населением и новыми хозяевами положения. Покуда незначительные бытовые конфликты с течением времени, усугублением внутренних противоречий в туркменском обществе, продолжением китайской экспансии в Среднюю Азию способны вылиться в существенный фактор внутриполитической нестабильности. В данном случае, угроза для Туркменистана возникает отнюдь не в связи с развитием взаимовыгодных двусторонних отношений, но исключительно в стремлении развивать их вопреки традиционным связям и вместо устоявшихся контактов. Подобная тенденция приводит к эффекту, обратному желаемому, и в перспективе обрекает Туркменистан на решительный выбор приоритетов в системе международных отношений. Источник: easttime.ru
Китайский дракон и туркменская лисица |
Поделиться: